Владимир Константинов - Право на месть (Страх - 2)

Петр Эдуардович посмотрел на часы. Говоров опаздывал на семь минут. Может быть что случилось? Прежде он был всегда пунктуален. В этот момент на аллее (легок на помине) показался Говоров. Подошел, сел рядом с Потаевым, наклонился и таинственно прошептал:

- Это вы продаете славянский шкаф?

- Шкаф продан, - рассмеялся Потаев. Юморной парень этот Говоров.

- Рад вас видеть, Петр Эдурдович, а ещё более - произошедшую с вами перемену. По моему, вы пересмотрели взгляд на окружающую нас действительность. Или я ошибаюсь?

Потаев неопределено хмыкнул, покачал головой.

- Ну и перец же вы, молодой человек. Можете считать, что перемотрел.

- Как чувствует себя наш общий знакомый Сосновский? Все так же деятелен? Все также мечтает отнять у нас с вами и наших детей будущее?

- А что с ним может случиться? Мне кажется, что он застрахован от любых неприятностей.

- В таком случае, чем же вызван мой срочный вызов?

- Есть кое-что. - Потаев достал аудиокассету, фотографии, протянул Говорову. - Вот, полюбопытствуйте.

Тот долго молча рассматривал фотографии, спросил:

- Они что, друзья?

- Никогда ими не были.

- В таком случае, чем обусловлена эта встреча, прошедшая, как я понимаю, в теплой и дружественной обстановке? Они озабочены судьбами страны?

- Скорее, собственными судьбами. На этой встрече обсуждался предмет договора.

- Интересующая нас с вами видеокассета? И пусть на голову мне рухнет небесный свод - если я не прав.

- Он не рухнет, - усмехнулся Потаев. - Как вы могли видеть на фотографии, - кассета была передана Варданяном Викторову в ресторане "Космос".

- А это запись их содержательной беседы? - Говоров указал на аудиокассеты.

- Вы, Андрей Петрович, и на этот раз оказались правы.

- Зачем директору ФСБ понадобилась видеокассета? Неужто его заела больная совесть и он не на словах, а на деле намеревается выполнить служебный долг и встать на защиту государственных интересов? Не верю!

- И правильно делаете. Данная кассета потребовалась ни ему, а президенту.

- Шутите?! - не поверил Говоров.

- Нет, совершенно серьезно. Президенту срочно потребовался серьезный компромат на олигарха.

- Ой-ля-ля! Наш, как вы совершенно верно его охарактеризовали, "тишайший" решил поменять имидж агнца на имидж волка. Но только, хватит ли у него сил?

- Во всяком случае, я желаю ему в этом деле всяческих успехов.

- Так-то оно так. Но за спиной Сосновского не только большинство олигархов, ручное правительство, администрация самого президента, купленные на корню депутаты Думы, но и Запад. При таком раскладе сил, не заручившись поддержкой Запада, начинать с ним борьбу больше смахивает на авантюру.

- Поживем - увидим.

- Я никак не пойму, - что заставило Варданяна это сделать?

- Скорее всего - неуверенность в завтрашнем дне. Теперь он нам сам кассету принесет.

- Спасибо, Петр Эдуардович, но видеокассету мы уже достали по другим каналам.

- Молодцы! Зря время не теряете. А что с этим собираетесь делать?

- Пока ещё не знаю. Доложу начальству. Но не использовать данную ситуацию было бы непростительной глупостью. Верно?

- Верно, - согласился Потаев. - А пока я дал указание своим людям понаблюдать за Варданяном и Викторовым.

- И правильно сделали. Вы ведь и сами теперь можете их использовать в борьбе с Сосновским и всей его камарильей.

- Там будет видно, - уклончиво ответил Потаев, раскуривая очередную трубку.

Глава четвертая: Калюжный. Новый знакомый.

Меня кто-то тронул за плечо и услышал густой бас:

- Вам плохо?!

Открыв глаза, я увидел рядом большое широккоскулое лицо, обрамленное круглой черной с проседью бородой. Мужчина был примерно моего возраста.

- Да, очень, - надсадно просипел я. - Помогите, пожалуйста!

- Да, конечно. Я сейчас же вызову скорую помощь, - ответил мужчина, доставая сотовый телефон.

- Нет-нет, только не скорую, - запротестовал я.

- Но почему?! - удивился он.

- Меня разыскивают.

- Кто?

- Все. Бандиты, милиция.

- Вы совершили преступление?

- Нет. Скорее, наоборот. Это долго объяснять. Просто, я самый несчастный человек.

- Странно... Впрочем, вам виднее. Вы сможете подняться?

- Попробую. - Я попытался встать, но низ живота вновь пронзила резкая боль. Застонав, я сел на бетонный пол. - Извините, но у меня это вряд ли получится.

- Ничего, я вам помогу. - Мужчина оказался могучего телосложения. Он легко меня поднял, перекинул мою правую руку себе через плечо. - Так удобно? - спросил он, держа меня почти на весу.

- Терпимо, - ответил я, сквозь зубы.

И мы направились к выходу. Неподалеку от перехода стоял, припаркованным к тротуару, "форд" мужчины. Он открыл дверцу и усадил меня на заднее сидение. Сам сел за руль и, повернулся ко мне.

- По-моему, нам пора познакомиться. Разрешите представиться. Платов Андрей Андреевич, художник.

И только тут я обнаружил отсутствие документов и пистолета. Это был новый страшный удар. Ну почему, почему я такой невезучий!

- Калюжный Эдуард Васильевич, - ответил потеряно.

- А чем вы занимаетесь, Эдуард Васильевич?

- Я работаю в прокуратуре.

- Где, простите?! - не поверил Платов, вероятно посчитав, что ослышался.

- В прокуратуре.

- Да, но в таком месте и в таком виде, - с сомнением проговорил он.

- Я понимаю, что поверить в это трудно, но только это так. Я и сам, порой, в то, что со мной случилось верю с трудом. Все это похоже на страшный сон или бред. Простите, но я себя очень плохо чувствую. - У меня закружилась голова, все перевернулось и я потерял сознание.

Очнулся я лежащим на диване в большой светлой комнате. Напротив на стуле сидел мой спаситель. Теперь я смог как следует его рассмотреть. У него было открытое симпатичное славянское лицо с широкопосаженными голубыми глазами, несколько великоватым мясистым носом и полными яркими губами. Мое возвращение к жизни он встретил широкой радостной улыбкой.

- Очнулись! Я то я, грешным делом, испугался. Вынужден был вызвать своего врача. Он должен быть с минуту на минуту. Но вы не беспокойтесь, человек он надежный. Я за него мог поручиться.

- Спасибо вам, Игорь Игоревич!

- Да, чего там! - махнул он рукой. - Мы ведь люди.

- К сожалению, людей уже почти не осталось.

- Эка вы, батенька, хватили. Это в вас обида говорит. Людей большинство. Просто, в последние годы их поставили в такое унизительное положение, что они на время забыли, кто они есть.

- Может быть вы и правы, - согласился я. - Но, боюсь, что время это может быть безвозратным.

- А я оптимист. Верю, что скоро все измениться к лючшему. Так не может долго продолжаться. Не должно.

- Дай-то Бог!

- Кто же вас так, Эдуард Васильевич?

- Команьоны, - усмехнулся я.

- Компаньоны?! - удивился Платов. - Но какие у вас могут быть компаньоны?