Алексей Хапров - Черная повесть

Ближе всех к выходу находился Алан. Он нажал на ручку дверцы, та распахнулась, и принялась вихлять под действием тряски. Тагеров оторвался от скамейки, схватился за поручни, закрепленные по бокам проема, и замер в ожидании сигнала.

Остальные, цепляясь за все, что попадалось под руку, стали также пробираться к выходу.

— Рюкзаки! — снова раздался голос Николая. — Выбросьте рюкзаки!

Похоже, он был единственным из нас, кто сохранил способность соображать в такой экстремальной ситуации, и кто не был парализован страхом. Если нам повезет, и мы останемся живы, эти рюкзаки, безусловно, понадобятся. Ведь в них наши документы, одежда, и кое-какая еда. Когда нас найдут — неизвестно. А без пищи в тайге не прожить.

Я протянул руку, схватил за лямку свой рюкзак, и швырнул его наружу, поверх головы Алана. То же самое проделали Ваня и Сергей. Рюкзаки Тагерова и Патрушевой валялись далеко, и дотянуться до них не было никакой возможности. Поэтому рюкзак Лили оказался последним, который нам удалось выбросить.

Земля становилась все ближе и ближе. Верхушки деревьев были уже прямо под нами.

— Прыгайте! — скомандовал Николай.

Высота для прыжка была, конечно, не безопасной. Травм при такой высоте в любом случае не избежать. Но она, по крайней мере, давала шанс остаться в живых. Уж лучше сломать руку или ногу, чем отправиться на тот свет.

Алан подался назад и изготовился к прыжку, но тут же замер в нерешительности.

— Прыгай! — яростно рявкнул находившийся за ним Вишняков. В нашем положении была дорога каждая секунда. Но Тагеров не реагировал. Тогда Сергей, ни слова больше не говоря, ногами вытолкнул Алана в проем.

— А-а-а! — в ужасе завопил тот, и скрылся из виду.

Макушки деревьев уже задевали дно вертолета.

— Девчонки, быстрее! — крикнул Вишняков.

Юля и Лиля оказались храбрее Тагерова, и не заставили себя ждать. Вслед за ними выпрыгнул Сергей. Далее последовал я.

Сучки и колючки больно оцарапали мне руки и лицо. Я стал валиться с ветки на ветку, пока, наконец, мне не удалось зацепиться за одну из них. Обхватив ногами ствол принявшей меня на себя сосны, я бросил взгляд в сторону, куда дальше полетел вертолет. Моим глазам предстала ужасная картина. МИ-2 воткнулся в землю. Раздался страшный и оглушительный взрыв. Вместе с ним, словно вырвавшись из гигантского горна, взметнулся вверх язык пламени. Я сорвался с ветки и упал на землю…

— 4 —

В моей голове царили хаос и сумбур. Мое сознание пребывало в каком-то странном, раздвоенном состоянии. Вроде оно было во мне, но в то же самое время находилось где-то в другом месте. Я даже до конца не осознавал всего того, что произошло со мной в последние минуты. Молния… Падение… Прыжок. Я понимал только одно, что я жив. И по сравнению с этим все остальное не имело никакого значения.

В горле запершило. Я откашлялся, очистив рот от набившейся в него земли. Голова болела. Эта боль буквально разрывала мою черепную коробку. Но она все же была более терпимой, чем та, которая пронзила мою правую ногу, когда я попытался ею пошевелить. Я охнул и застонал. Осторожно приподнявшись, я ползком добрался до ствола сосны, и уселся подле него.

Неподалеку что-то горело. Черный дым столбом поднимался вверх и рассеивался на небе, застилая его сплошной серой пеленой. Очевидно, это был наш вертолет.

Немного посидев, я постепенно начал приходить в себя. Нога не переставала ныть. Я осторожно попытался ее согнуть — нога сгибалась. Опершись левой рукой о землю, я поднялся, и, стиснув зубы, сделал несколько шагов. Нога уверенно выдерживала мой вес, хотя каждое движение отдавалось в ней острой болью. Это меня немного успокоило. Перелома, вроде, не было. При переломе я, наверное, не смог бы даже и сдвинуться с места.

Я снова опустился на землю. Во мне стала стремительно нарастать тошнота. Голова закружилась и наполнилась свистящим гулом. Я изо всех сил сжал виски ладонями. Гул немного стих. И тут до меня, как сквозь ватную подушку, донеслось:

— Ребя-я-та-а-а! Есть кто-о-о?!

Я оторвал ладони от ушей и вскинул голову.

— Ребя-я-та-а-а!

Ваня Попов! Он был единственным, кто, не считая пилота, оставался в вертолете перед его крушением. Значит, он все-таки успел спрыгнуть. Слава богу!

— Я здесь! — отозвался я, поразившись, как до неузнаваемости изменился мой голос. Он стал каким-то тонким и слабым.

— Димон, это ты? — снова раздался голос Вани.

— Я! — ответил я.

Спустя несколько минут невдалеке послышался треск сучьев, и из гущи кустарника вылез Попов. Смотрелся он неважно: лицо расцарапано, куртка разорвана, брюки вымазаны грязью. Впрочем, чего пенять? Я, наверное, выглядел не лучше.

— Я думал, ты не успеешь, — произнес я.

— Успел, — облегченно проговорил он. — В последний момент. Еще бы чуть-чуть, и…

— А Николай?

Ваня пожал плечами.

— Не знаю. Когда я выпрыгивал, он, вроде, еще оставался в вертолете. Ты, как, цел?

— Кажись, цел, — сказал я. — С ногой вот, только, непорядок.

— Идти можешь?

— Попробую.

С помощью Попова я поднялся с земли, и, опершись о его плечо, направился вместе с ним к разбившемуся вертолету.

— Ребята-а-а! — послышалось где-то невдалеке. — Вы где-е-е?!

— Это Лиля, — обрадовался я, узнав ее голос, и отозвался. — Мы здесь!

— Иди к дыму! — прокричал Ваня.

Дойдя до груды искореженного металла, в котором кое-где еще продолжали плясать язычки огня, мы остановились.

— Николай! — позвал я.

В ответ ни звука.

— Николай! — еще громче крикнул Попов.

Ответа снова не последовало. Мы решили обойти вертолет кругом. То, что мы увидели на другой его стороне, заставило нас содрогнуться. Тело Николая лежало возле сорванной с петель и погнувшейся двери кабины. Его буквально разорвало на куски. Даже как-то не верилось, что еще полчаса назад эти горелые лохмотья были живым человеком, который двигался и разговаривал. В наши ноздри ударил препротивный запах паленого мяса. Я почувствовал, как мой желудок выворачивает наизнанку.

Сзади нас послышался шум. Мы обернулись. Из-за деревьев вышла Ширшова.

— Ой, мальчики, вы живы! Слава богу!

Желая предохранить ее хрупкую девичью психику от столь ужасного зрелища, я остановил ее жестом руки.

— Не ходи сюда! Тебе не надо это видеть!

Лиля вскрикнула, отпрянула, и закрыла лицо руками. Мы с Ваней снова обогнули остов МИ-2 и сели на землю. Лиля расположилась рядом с нами.

Мы чувствовали себя совершенно обессиленными. Шок от пережитого давал о себе знать. Мы словно пребывали в какой-то прострации, и не могли поверить, что все случившееся действительно произошло. Обломки вертолета догорали и продолжали испускать едкий, черный дым. Мы зачарованно смотрели на него, словно он уносил с собой в небеса частичку нашей жизни.