Наталья Андреева - Ничего личного

— Я как все, — сказал он вслух и, отфыркиваясь, стал плескать в лицо ледяной водой. Стало чуть легче. Но чуть.

Он пробыл в ванной минут десять. Чистил зубы, собираясь с силами. Мятный вкус зубной пасты казался отвратительным. «Надо на улицу, -вяло подумал он. — Умыться снежком, вдохнуть полной грудью свежий воздух. Вот что значит вовремя не остановиться!»

Выйдя из ванной, Алексей надел спортивный костюм, зимние ботинки, те самые, новые, надел куртку и открыл дверь. Он стоял в холле, а в глазах еще стоял туман. «Что это?» — мелькнула мысль. Это лежало у стола. На затоптанном полу.

Он не спеша подошел к растерзанному столу. Окинул взглядом остатки еды, грязные тарелки, окурки, пластиковые стаканчики, мятые пачки из-под сигарет. Пахло какой-то кислятиной, посреди одноразовой скатерти была огромная алая лужа. «Вино, — вяло подумал он. — Или не вино?»

Потому что было это . Он наконец сообразил.

Возле крайней левой ножки огромного стола, похожего на сороконожку, собранного из десятка маленьких, прямо под деревянным балконом лежал коммерческий директор фирмы «Алексер» Павел Петрович Сергеев. На его виске была запекшаяся кровь.

Сначала Алексей подумал, что у него галлюцинации. Последствия вчерашней вакханалии. Но нет. Он нагнулся, потрогал Сергеева за плечо. Тот был материален. Но холоден, потому что и в самом деле был труп. Алексею стало не по себе.

Покойников в своей жизни он видел предостаточно, чтобы определить, что Паша умер не сейчас. Минимум час назад. Кровь из разбитого виска уже не текла. Угол стола был ею запачкан. Темное пятно растеклось на полу возле головы покойного.

Первым делом Леонидов посмотрел на часы. Было восемь часов сорок шесть минут. Потом на цыпочках, чтобы не затоптать улики, он подошел к лестнице, ведущей на первый этаж, и спустился вниз. Толкнул входную дверь и попытался выйти на улицу. Ночью пошел густой снег, шел он и сейчас. Входная дверь поддалась с трудом. Очутившись за порогом, Алексей наткнулся на огромный сугроб и замер. За сугробом, сколько хватало взора, человеческих следов не было. Дорожки замело. Ночью коттедж никто не покидал.

Порыв ветра швырнул ему в лицо колючую ледяную крупу. «Вот и пригодились мои теплые зимние ботиночки», — мелькнула глупая мысль. Алексей тут же вслух обозвал себя идиотом. Какие ботинки! Коммерческий директор убит! В несчастный случай ему верилось с трудом. Проморгал, прозевал, проворонил…

А вдруг?

«Одно ясно: чужих здесь не было, убийца — кто-то из сотрудников фирмы, и он остался в коттедже. Хрен влезешь теперь сюда без трактора и хрен же вылезешь обратно! Срочно надо поднять Барышева», — подумал Алексей. Потом зачерпнул горсть снега и принялся энергично растирать им щеки. Но сон и без того как рукой сняло.

Он прикинул: если позвонить в милицию, когда они приедут? Не скоро. Во-первых, праздники. Во-вторых, нужна снегоуборочная техника, что осложняется пунктом первым. То есть праздниками. Все пьют, кто не пьет — тот живет надеждой. Он же здесь как частное лицо. Особых полномочий не имеет, да и никаких не имеет. Здесь не Москва, а область. Это относится к пункту первому. Да и ко второму тоже. Как быть?

Алексей поднялся на второй этаж, окинул взором место происшествия. Сохранить его в первозданном виде до приезда милиции не удастся. Людям надо где-то ходить. Не запереть же их в номерах на сутки! А то и на двое. Кто знает, когда дорогу расчистят? И все это время посреди холла должен лежать труп?

Это он исключил сразу: в коттедже дети. Накрыть его? Унести? Единственная разумная мысль, которая пришла ему в голову: разбудить Серегу. У которого разумных мыслей гораздо больше. Ибо он вчера был адекватен. Или так казалось?

Барышевы вчера заселились в номер четыре. Который находился на первом этаже. Алексей в очередной раз обругал себя идиотом и вновь спустился вниз. А что он мог поделать? В мыслях царил полный сумбур, голова была тяжелой. Стучать пришлось долго. И безответно. Потеряв терпение, Алексей стукнул в дверь ногой и закричал:

— Серега, выйди!

Послышалось чертыханье и скрип кровати. Приоткрыв дверь, но не впуская его в комнату, Барышев гулким шепотом спросил:

— Чего тебе надо? Человек без совести? Ибо люди спят.

— Оденься и выходи.

— Еще чего! У меня выходной! Я хочу наконец выспаться. А на завтрак мы не пойдем.

— А никто, похоже, не пойдет. У нас ЧП. Дверь-то открой.

Барышев вышел в коридор:

— Ну? Какое ЧП? Если это очередная шутка, я тебя убью!

— Какая к черту шутка! Паша наверху, в холле, с разбитой башкой!

— Чего, перевязать его надо, что ли?

— Не поможет. Он уже труп.

— Ты серьезно? — вытаращил глаза Барышев.

— Еще бы!

— Погоди, я штаны надену. Ну дела! — покачал головой Серега.

— Жену пока не буди, — прошипел ему вслед Алексей. — Меньше народу — больше кислороду. И фотоаппарат возьми, я вчера заметил: у тебя есть.

— Лучше бы ты заметил, кто ему башку разбил, — мрачно сказал Серега, выходя из номера уже в штанах и с фотоаппаратом.

— Сам не знаю, что на меня нашло, — пожаловался Алексей.

— Алкогольное опьянение. Болезнь редчайшая, особенно в наших широтах.

— Умник!

Вяло переругиваясь, они поднялись наверх. В холле по-прежнему стояла тишина. Все спали. Что неудивительно, учитывая, во сколько закончилось празднество. Алексей набрался наконец решимости, нагнулся и взял Пашину руку. Пульса не было. А чего он, собственно, хотел? Надеялся, что коммерческий директор на время притворился трупом, а сейчас оживет и вновь пустится в пляс? У покойного было плохое чувство юмора.

— Смотри, Леха, он, похоже, сверху упал! С балкона! — воскликнул догадливый Барышев.

— Да, ты прав. Фанерные перила сломаны. Черт! Кто так строит? А? Ночью Паша был здорово пьян. Не смотри на меня так. Он выпил больше. Я, по крайней мере, не раздевался до нижнего белья. Что, раздевался? — в ужасе спросил он, увидев, что Серега оскалился.

— Ладно, проехали.

— И как неудачно он упал! Глянь! Виском прямо об угол стола, да еще с высоты не меньше трех метров! Не повезло, можно сказать. — Алексей усмехнулся: — А еще говорят, что пьяных бог бережет.

— Леха, а может, он сам? Напился, пошел покурить, ну и звезданулся с балкона, потеряв ориентацию во времени и пространстве. Могло такое быть?

— Да так звезданулся, что перила проломил! С разбега, наверное, на них бросился, не иначе. Смотри, у него рубаха порвана, а на щеке царапина и синяк. Нет, Серега, он на перила не кидался, сцепился с кем-то. Подрался. Ну я дурак! Серебрякова ведь предупреждала… Да, надо ее срочно поднимать. Ты давай, дуй в главный корпус, поднимай там всех. Звони во все колокола. То есть в телефон. Сообщи о происшествии. Узнай, нет ли у них на территории сотрудников милиции. Лыжи у тебя с собой?