Атанас Манаджиев - Сожженный некролог

— Могу только предположить, — пожал плечами Гео. — Парень бросил Эмилию. Может быть, даже сам папа начальник настоял. Верно?

— Эх ты, журналист! Все наоборот — она его бросила! Значит, это она, Кристина, выбрала парня и ее заставила… Шалавая не шалавая, но Эми знала себе цену: самая красивая девушка в Пловдиве! Она только покажется на улице — и все вы, мужичье, шеи ломаете, глядя ей вслед.

— Вот тут я вам верю… — задумчиво проговорил Гео и чуть прикрыл глаза, будто пытаясь восстановить перед внутренним взором какую-то картину.

— Так ты ее видел? — Как ни была Рая занята своим рассказом, она вдруг пристально поглядела на Гео — что-то в его тоне насторожило женщину.

— И да и нет… Я видел некролог, — как можно спокойнее объяснил он.

— Снимок — ерунда. Ты бы увидел ее как есть! Не дружили мы с ней, но что кривить душой. Стройная как тополь! А глаза — сожгут тебя и пепел развеют!

— Возможно, даже наверняка это так. Но почему вы решили, что именно она его прогнала?

— "Решила"… Поняла я это! Молодые как? Поссорятся из-за чего-то, а завтра все пройдет. Бедный парень! Круглые сутки стоял здесь, я уж думала — он, наверно, и спать, и есть, и мыться, бриться бросил. Все вверх, на ее окно смотрит. А она окно зашторила, в квартире сидит, никуда не выходит. От стыда ли, от тоски по матери, от упрямства ли? Выходила только в булочную, за хлебом. А он ждал ее на углу, вроде бы случайно здесь оказался. Забегал то с одной стороны, то с другой, умолял ее. А она — нет. Отвернется, оттолкнет его рукой, будто он муха какая-нибудь или комар, и идет — такая важная, как царица. Потом притащился ее папаша из Алжира и увез ее в Варну. Не помню, кто принес новость в квартал — утонула, когда расхаживала с Дишо по мосту на Золотых Песках…

— Как зовут этого парня? — прервал ее Гео.

— Не знаю.

— А его отца?

— На кой мне его имя? Я за выгодой не гонюсь, есть другие для этого.

— Догадываюсь, на кого вы намекаете, но если у Кристины только одно было на уме, зачем ей нужна была касса? Ведь не сегодня-завтра Эмилия…

— Затем, что она была уверена — никто ее не тронет. Пойди в сберегаловку, там тебе все объяснят! Оборотень, притворщица, каких свет не видал! Брат ее из Софии, так и тот, бедолага, клялся: "На кого угодно мог подумать, что украдет, только не на нее!" Вот тут мы разговаривали с ним, на площадке…

— Из вашего рассказа я понял, что Эмилия жила одна после несчастья с матерью. Выходит, ее дядя даже не позаботился о ней? Явился, когда уже ничем не мог помочь?

— Точно, точно. Сунулись в квартиру, завернули все вещи в кусок нейлона, ткнули в гардероб — и бежать прочь, с тех пор как сквозь землю провалились…

— Но тогда кто же расклеил некрологи по случаю годовщины смерти Эмилии? Может, какие-то другие родственники?

— Как бы не так! Он расклеил, парень ее. Недавно это было. Пришел как-то утром с ведерком и с кисточкой, пробрался в дом, как вор… Чего ему стыдиться? Пусть другие краснеют, которые пальцем не пошевелили. Вот вы, журналисты, все толкуете по телевизору про молодежь — такая она, сякая. Так ведь все от человека зависит. Может, сын лучше отца вырос, разве не так?

— Честно признаюсь, вы здорово меня удивили. Такие чувства в наше время… Я должен обязательно найти этого парня, обязательно!

— А это не трудно, ты узнаешь его по слушалкам. Как увидишь на улице ослиные уши — он это!

— Любопытная комбинация! — рассмеялся Гео. — Самая красивая девушка и самые длинные уши. Ну, спасибо вам за все. — Он почти нежно похлопал Раю по руке, истертой добела мытьем посуды и стиркой. — И за ваши рассуждения тоже… — Гео достал из заднего кармана брюк маленькую записную книжечку и открыл ее на букве "P". — Я хочу записать ваши координаты: Рая, а дальше?

— Ты лучше запиши тех, наверху, когда вернутся из Чехословакии. Я не говорила тебе? Их водой было не разлить с Кристиной и покойной, земля ей пухом…

Полковник сдержал слово — на другой день к вечеру дело Эмилии было уже на руках у Гео. А до этого он ничем не занимался, если не считать беспокойных блужданий по улицам Пловдива, во время которых — где-то в глубине души у него таилась надежда — он мог бы случайно столкнуться со своей таинственной пассажиркой — двойником Эмилии. Он не знал города и шел куда глаза глядят, но при этом не делал ни единой попытки остановить кого-либо из прохожих и спросить, например, куда ведет эта улица, или что это за парк, или как называется эта площадь.

Почему же он вел себя так странно? Неужели отказался от намерения поговорить с другом Эмилии? Он мог бы отправиться на место работы Кристины и из первых рук получить сведения о том, какое преступление она совершила, и так, между прочим узнать о ней самой. Фотографии в семейном альбоме отнюдь не подтверждали мнение соседки, но можно ли составить правильное представление о человеке по его фотографиям? Надо бы еще попытаться встретиться с бывшими одноклассниками покойной, узнать, был ли одноклассником длинноухий обожатель. Но ничего этого Гео пока не предпринимал. Он ждал. Ждал, когда получит дело, что но ему расскажет…

Ближе к вечеру он зашел в криминальный отдел, взял сравнительно тонкую папку и вернулся в гостиницу. Не раскрывая и даже не взглянув на первую страницу, что наверняка сделал бы почти каждый еще по дороге, он положил папку на сломанный телевизор и стал тщательно, не спеша переодеваться. Время от времени поглядывал на нее, предвкушая разгадку многих неизвестных, и снова отводил глаза. Потом, потом…

Он сошел вниз, в ресторан, одетый почти как южноамериканец, впервые попавший в Париж: рубашка, галстук, модные туфли, даже длинные полупрозрачные носки — все было подобрано в тон яркому летнему костюму, все блестело новизной. Выглядел Гео на редкость элегантно. Его можно было принять за кинопродюсера или удачливого дипломата в начале карьеры, попавшего на это поприще благодаря аристократическому происхождению (спокойный взгляд, невозмутимое доброжелательное выражение лица подтверждало именно эту версию).

Гео сел за уединенный стол подальше от оркестра, заказал ужин. Народу в зале собралось уже довольно много, было шумно и дымно. Гео поверхностно и несколько отрешенно оглядывал публику — и впрямь как иностранец, которому все здесь интересно, но и все чуждо. Лишь один раз он "вышел из роли", когда его внимание привлекла шумная молодая компания — несколько юношей и высокая стройная девушка с блестящими черными волосами. Она стояла спиной к нему. Он весь напрягся, будто снова увидел убегающую Эмилию. Девушка повернулась. Веселые глаза, белозубая улыбка, короткий задорный носик — нет, не она… Гео доел бифштекс, выпил крепкий кофе и, более не интересуясь ни компанией, ни чем бы то ни было еще, поднялся к себе.