Джон Андервуд - Код Шекспира

— Какого рода эксперимент?

— Я расскажу вам позже. Так вы нам поможете?

Сунир вздохнул.

— Хорошо. Однако вы должны понимать, что кафедра английской литературы единым фронтом выступает против того, чем вы занимаетесь.

— Да, конечно. А что им вообще известно о вашей с доктором Льюисом книге?

— Я совершил ошибку, обратившись к доктору Чайлдерсу и двум другим профессорам несколько лет назад, когда впервые наткнулся на обличительную книгу Грина. Некоторые профессора были готовы согласиться, что в наших идеях может быть толика истины, но всякий раз заявляли, что биографию Шекспира и его авторство нельзя подвергать сомнению.

— Любопытно. Может быть, они чего-то боятся?

— Разумеется. Например, потерять работу.

— Быть может, вы сумеете пригласить кого-нибудь другого? Скажем, студента выпускного курса, который еще не закоснел в своих взглядах?

— Я постараюсь, но помните, что студенты зависят от своих профессоров, если они рассчитывают получить степень, в этом и кроется причина устойчивости мифа Шекспира.

— Возможно, пришло время слегка потрясти основы.

Сунир сухо рассмеялся.

— Ну, я попытаюсь что-нибудь сделать. Но вы должны понимать, что я здесь человек посторонний.

— В четыре вас все еще устраивает?

— Давайте лучше в пять. В баре отеля «Сент-Фрэнсис»?

— Договорились. — Джейк сделал запись в блокноте о месте и времени встречи и вернул Мелиссе телефон.

Она погрузилась в размышления, так и не прикоснувшись к еде.

— Ты думаешь, это маскировка?

— Марло? Или Льюис?

Она заморгала.

— Оба. Но сейчас я думала о Марло. — Мелисса принялась рассеянно накручивать на палец белокурый локон. — А вдруг Кит действительно произносил фразы о Моисее, упомянутые в письме Бейнса? Это можно было бы считать проявлением юношеского упрямства, недовольства агрессивной религиозностью мира. Упражнениями в риторике. Эти «цитаты», если Бейнс не лгал, могли быть изъяты из его бесед у Уолтера Рэли [63] Уолтер Рэли (1552–1618) — английский придворный, государственный деятель, авантюрист и поэт. со скептиками эпохи Возрождения из его «Школы ночи». Тебе ведь о них известно?

— Нет. Бейнс что-то писал о людях Рэли, но я не понял. Кто они такие?

— Это были тайные встречи интеллектуалов не только Англии, но и всей Европы. Так он познакомился с Бруно. Не сомневаюсь, что на них обсуждались самые дикие идеи.

Джейк кивнул.

— Вроде помещения для судебных процессов, — сказал он, набив рот фальшивым салатом из тунца.

— Или клуба для дебатов.

— Я так полагаю, что Шекспир не был одним из них?

Она скорчила гримасу.

— Конечно нет.

— В любом случае, Бейнс каким-то образом проник в их среду.

Глаза Мелиссы широко раскрылись.

— О дьявол! — воскликнула она.

— Что? Что такое?

В их сторону начали оборачиваться. Джейку стало не по себе, ему совсем не хотелось привлекать внимание.

— Тамплиеры. — Мелисса совершенно потеряла самообладание. — Обвинения Бейнса показались мне знакомыми. И теперь я вспомнила почему. Аналогичные обвинения были предъявлены Папой Климентом рыцарям-тамплиерам, когда их приговорили к смерти в тысяча триста седьмом году.

Джейк посмотрел на Мелиссу, а потом перевел взгляд на свои часы.

— Давай не будем сейчас развивать эту мысль, — попросил он. — В противном случае мы рискуем отклониться от заданного курса. Нам нужно завершить работу в библиотеке. Заканчивай свой завтрак.

Прежде чем вернуться в библиотеку, Джейк позвонил Глории Пекхэм. Ему хотелось выяснить у нее, не упоминал ли Льюис тамплиеров. Он услышал голос оператора. «Номер, по которому вы звоните, более не обслуживается», — сообщили ему.

— Бесполезно, — пробормотал Джейк, отключаясь.

— Что случилось?

— Ассистентка Льюиса. Ее телефон отключен.

— В офисе или дома?

— В офисе.

— Наверное, офис закрыт. Очевидно, после смерти Льюиса она лишилась работы.

— Разумная мысль. — Джейк нашел в своем блокноте номер ее домашнего телефона и набрал его. Насчитав десять гудков, он повесил трубку, покачал головой и сказал Мелиссе: — Не отвечает.

— Возвращаемся в библиотеку? — спросила она. Ей хотелось поскорее оказаться среди книжных полок.

Они направились к выходу и прошли мимо автомобиля с затененными стеклами. Сидевший за рулем Наблюдатель записал время и сделал телефонный звонок.

Глория Пекхэм, на неопределенное время оказавшаяся в отпуске, смотрела на вновь зазвонивший телефон и зажимала уши руками до тех пор, пока он не смолк. Звонки мучили ее постоянно и вскоре превратились в злейших врагов — она боялась поднимать трубку. На самом деле, если бы у нее осталось хоть немного мужества, она бы вырвала провода. Однако телефон, подобно огромному пауку, продолжал сидеть на стене, черное существо, полное зла, и Глория не осмеливалась подойти к нему. Она слишком боялась.

Ее страх стал почти осязаемым. Она стояла в стороне, когда полиция сначала отнимала у нее рабочее место, потом всю жизнь. А теперь это. Глория решила, что должна отсюда уехать. Она упаковала вещи в сумку, расплатилась по счетам, сняла все деньги со своего счета в банке.

«Поживу какое-то время на Майорке, пока все не уляжется», — подумала она.

У нее была кузина, которая давно туда переехала и много лет уговаривала Глорию ее навестить. На Майорке она наверняка будет в безопасности!

Она в последний раз проверила квартиру, чтобы убедиться, что все в порядке. У нее хватало здравого смысла понимать, что она может и не вернуться. Но все-таки здесь был ее дом. И куда еще она могла бы возвратиться? Она напоследок полила цветы, убедилась, что свет и отопление повсюду выключены.

Пришло время уходить. Она вздохнула, надела пальто, в последний раз окинула взглядом дом, которой служил ей раем в течение последних шести лет, взяла сумку, отодвинула засов и открыла дверь.

Кто-то стоял за дверью. Кто-то, кого она не хотела видеть.

Кто-то с пистолетом в руке.

— Вернись назад, — сказал он. — И не кричи, иначе я выстрелю.

Сунир ждал Флемингов в вестибюле отеля «Сент-Фрэнсис», куда они вошли через пару минут после того, как часы пробили пять. Он настоял на том, чтобы купить всем выпивку. Мелисса заказала австралийский «Шираз», а Джейк удовлетворился пивом: на сей раз он выбрал «Хук Нортон Хеймейкер».

Джейк рассказал Суниру все, что им удалось узнать о следствии и обвинениях, а также о догадках Мелиссы, связанных с Джоном Пенри и рыцарями-тамплиерами. Тут только Джейк заметил, что щегольски одетый азиат смотрит на его дочь совсем другими глазами, и это ему совсем не понравилось.