Анна и Сергей Литвиновы - Небесный остров

И он настал сейчас. Фотографии с мыса – реальный компромат. А Эдик Смолянинов запросто может раскошелиться. Пусть по должности он всего лишь заместитель директора в Институте моря. Но фактически управляет огромной структурой самостоятельно. Значит, и деньги должен иметь.

Однако стал Евгений продумывать свой первый ход и приуныл. Сам ведь жил в Приморске с рождения, знал местную специфику. Знакомых полно, да и мама (она работала в местном Энергосбыте) регулярно снабжала его свежими сплетнями. Потому он был в курсе: Смолянинов, не так давно всего лишь нищий мальчишка из неблагополучной семьи, водит знакомство с весьма опасными людьми. Нет, сам он никого не убивает и вообще с виду тих и скромен. Однако рассказывали про тендеры – их Эдик якобы выигрывал лишь потому, что основной конкурент внезапно и безвозвратно исчезал. Поговаривали, что именно он стоял за штурвалом яхты, что сбила Лиду Корсакову, – однако ни один человек не посмел его обвинить.

И как к нему подобраться?

В открытую под своим именем, Женя понимал, совершенно исключено. Эдичка тут же кинется к своим покровителям – и те примут меры. Ладно, он сам пострадает – а в чем мать виновата? У местной мафии ведь рука не дрогнет и с родственниками расправиться.

Значит, нужно придумывать комбинацию с анонимным шантажистом.

Но сколько ни ломал Женя голову – ничего дельного не придумал.

Просить Смолянинова перевести деньги на анонимный счет? Так в России таковых нет. А если б даже имелись, Эдикова «крыша» мигом выяснит, кто (Ф. И. О., адрес места жительства) этот счет на самом деле открыл.

Искать себе помощника? Но на кого можно в столь щекотливом деле положиться?

А классическая схема передачи денег, что была знакома ему по фильмам и книгам (требовать, чтоб оставил «дипломат», допустим, на пляже), настолько несовершенна…

И все же ничего лучшего Евгений не придумал.

Отправил из интернет-кафе на электронный адрес Смолянинова фотографию.

И в тот же день позвонил ему – хорошо, дома давно валялась симка мимолетной курортной знакомой. Девушка, пока отдыхала в Приморске, пользовалась в целях экономии местным номером, а когда уезжала, отдала сим-карту своему южному кавалеру.

Голос Смолянинова – что обнадеживало – звучал достаточно испуганно. И вопрос он задал правильный:

– Сколько?

Услышал про миллион долларов и торопливо откликнулся:

– Да-да, хорошо. Я согласен. – И добавил почти жалобно: – А какие у меня гарантии?

– С тех пор как стали снимать на цифру, гарантий не может быть никаких. Придется вам рисковать, – откликнулся Евгений. И изложил свои условия:

– Кафе «Старая мельница». Третий столик справа от входа, он будет заказан на ваше имя. Завтра, в два часа дня. Прихо́дите, пьете кофе, оставляете под столом «дипломат», уходите. Все.

– Хорошо. Все будет, – пообещал Смолянинов.

И бросил трубку.

А Женя (он разговаривал с пирса) немедленно выкинул сим-карту в море. Сделал несколько глубоких вдохов. Задумался. Как он и боялся: все шло хорошо. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Потому что, если бы Смолянинов действительнораздавал каждому, кто попросит, по миллиону американских рублей – да еще и безо всяких для себя гарантий! – он давно бы пробросался.

«Он уверен, что с помощью дружков своих вычислит меня, – понял Женя. – И обезвредит. Иначе бы не согласился».

Но все ж назавтра уже в одиннадцать он был у «Старой мельницы».

Место Евгений, разумеется, выбрал не случайное. Во-первых, кафешка популярная, проходная. А два часа – время обеда, «комплексы» в «Мельнице» вкусные и дешевые, курортники валом валят.

Но главное в другом.

Ровно напротив кафе располагался единственный в Приморске фитнес-клуб. И у Жени (за здоровьем он следил), конечно, имелась членская карточка. А тренажерный зал – по западной моде – огромными окнами выходил как раз на «Мельницу». Потому Евгений мог спокойно крутить педали велотренажера и наблюдать, что происходит в кафе.

И выглядело все там, как он и боялся. Уже к двенадцати дня к обычной обеденной публике стали примешиваться совсем неожиданные люди. С виду пьяненький мужик за стойкой – Женя мог поспорить: пьет тот вовсе не водку и пьян не больше, чем он сам. Парочка крепких парней через стол от того, что был заказан для Смолянинова. Хлебают кофе, лениво перебрасываются словами… И на улице в пестрой курортной толпе он не сразу, но приметил людей явно не отдыхающих, но приставленных наблюдать за кафе.

Смолянинов явно принял все меры, чтобы шантажиста (или посланника оного) взять.

Что ж, придется его разочаровать.

И Женя даже двух часов дожидаться не стал. Завершил тренировку и покинул клуб.

Время близилось к семи вечера, воздух свежел, из лесу потягивало сыростью. И пусть море пока дышало теплом – здесь, в беседке, было прохладно. У Нади даже мурашки побежали – то ли она замерзла, а может, Женин рассказ так подействовал. Девушка зябко поежилась. Полуянов и внимания не обратил, а фотограф заметил, предложил заботливо:

– У меня в каморке свитер есть. Принести?

– Да ладно, я просто к солнцу пересяду. – Надя передвинулась из тени дикого винограда под еще теплые закатные лучи. – Ты рассказывай, что дальше было.

Не сомневалась, сейчас обязательно последует продолжение поединка меж фотографом и Смоляниновым – ученым, бизнесменом, убийце, – однако Женя лишь руками развел:

– Так все. Больше и не было ничего. Теперь дело за вами. Точнее, Дима, за тобой.

– Не понял, – озадаченно произнес Полуянов.

А фотограф горячо (и непонятно было, злится он или оправдывается) произнес:

– Короче, денег с Эдика получить не удастся. Только подставишься зря. Значит, придется другим путем пойти.

Лоб Евгения перерезала упрямая складка, он, не моргая, смотрел на Полуянова:

– Давай вместе напишем материал из Приморска. Про Галю. Про убийство Матвея. В соавторстве. Фотографии, естественно, за моей подписью. Ну и гонорар пусть мне заплатят. Большой – чтоб хватило в Москве квартиру снять. Хотя бы на пару месяцев.

Он взглянул на них почти жалобно:

– Я ведь мать, когда статья выйдет, не смогу здесь оставить…

Дима долго молчал. Потом скептически произнес:

– Как-то низко твои запросы упали. В сравнении с миллионом американских рублей.

– Зато живы останемся. И я, и мама, – парировал Соловец. – И карьеру начну не в бульварной прессе, а с пары полос в «Молодежных вестях». – И добавил деловито: – И еще одно: я должен быть уверен, что попаду в вашей газете в штат.

– С этим вопросом не ко мне, – пожал плечами Полуянов.

Женя будто не слышал, продолжал:

– И пока у меня не будет годового как минимум контракта – фотографии я не отдам.