Роуз Коннорс - Временная вменяемость

И тут он не сдержался. Гарри утверждает, что не помнит, в каких именно выражениях он попросил Беатрис Нолан не распускать руки. Более того, он послал ее к черту. Причем громко, на весь зал. Все притихли. Беатрис застыла на месте. Он лишил ее последней надежды.

С тех пор она не сказала ему ни одного человеческого слова.

Большинство сотрудников суда не знают про сцену в «Тюряге». О ней забыли даже ветераны. Но Беатрис все помнит.

Когда я только начинала работать у окружного прокурора, мои коллеги всегда называли Гарри «тем самым парнем, чьих клиентов всегда сажает судья Нолан». Я этому не верила. Пока сама не убедилась. Я работала с ней на шести делах. В половине случаев защитником был Гарри Мэдиган. И все три раза его подзащитные оказывались за решеткой.

Мы попались. Наш судья — Беатрис Нолан. Да нет, еще хуже. Она судья Бака Хаммонда. И с этим ничего не поделаешь.

Судья Нолан сурово поприветствовала присяжных. Она сообщила им, что судья Лонг нездоров и не может продолжать работу. По выражению их лиц было ясно, что они сочувствуют судье Лонгу. Атмосфера в этом зале куда мрачнее, чем в предыдущем. И не только потому, что здесь нет окон.

Стэнли не терпится начать. Беатрис Нолан — как раз тот судья, какой ему нужен, для нее нет ничего важнее протокола. Человек — ничто, правила — все.

Все свои козыри Стэнли выложил еще во вторник. Он сделал все, чтобы доказать: это — убийство первой степени. Человек мертв. Его убил обвиняемый. Убийство предумышленное. Обвинителям повезло особо: имеется видеозапись случившегося.

Сегодня Стэнли нужно доказать самое главное: вменяемость обвиняемого. Поскольку мы утверждаем, что наш подзащитный был в момент совершения преступления невменяем, на власти штата возложена обязанность доказать обратное. Стэнли вызвал двух свидетелей — психолога Малькольма Поста и Шелдона Тернера, университетского преподавателя психиатрии, которые именно эту точку зрения и высказали.

Гарри допросил обоих экспертов, но это длилось недолго. Никакой адвокат не может ничего выжать из экспертов, выступающих на стороне обвинения. Однако и тот, и другой признали, что за несколько часов до преступления Бак Хаммонд получил трагическое известие о смерти сына.

Стэнли отказался задавать дополнительные вопросы своим свидетелям и только неустанно благодарил их. А затем, довольно посверкивая глазками, сообщил, что допрос закончен. Наконец настало время моей вступительной речи.

— Леди и джентльмены, — говорю я, подойдя к скамье присяжных.

Молоток Беатрис стучит несколько раз кряду. Так долбит ствол злобный дятел.

— Адвокат, — рявкает она, — что вы делаете?

— Выступаю с речью, — отвечаю я. — Обвинитель только что закончил.

— Это я поняла, адвокат. — Судья грозно скрещивает руки на груди. — Вызывайте своего первого свидетеля, мисс Никерсон!

— Но я еще не сказала вступительную речь.

— Этого не может быть!

— Почему же, ваша честь? Мы отложили выступление.

Беатрис читает запись заседания.

— Вы этого не делали!

— Ваша честь, если позволите… — Я подхожу к столу судьи и тяну руку к распечатке. -…Я вам покажу, где это. Защита попросила разрешения отложить вступительную речь. Судья Лонг дал согласие.

Беатрис вцепляется в распечатку обеими руками.

— Судья Лонг уже не ведет это разбирательство, адвокат, — заявляет она. — Его веду я.

Я ошарашенно смотрю на нее и понимаю, что дело не во мне. И не в Баке Хаммонде. А в судье Нолан. Бразды правления в ее руках. И она хочет продемонстрировать, что ее власть абсолютна.

— Вы уже обращались к присяжным, адвокат. И если вы не сказали всего, что хотели сказать, то допустили ошибку. Но это ваша проблема, а никак не моя. Другой возможности у вас не будет. — И она снова стучит молотком. — Во всяком случае, на моем заседании.

Гарри встает. И, глядя на меня, качает головой. С судьей Нолан спорить бесполезно. Ее не переубедишь.

Гарри застегивает пиджак на все пуговицы и выходит из-за стола.

— Ваша честь, защита вызывает доктора Мартина Сим-монза.

Тот направляется к свидетельскому месту. Гарри, подойдя ко мне, шепчет:

— Возможно, я ошибаюсь, но похоже, ты ей не нравишься.

Доктор Мартин Симмонз заведует психиатрическим отделением Массачусетской больницы. Это мужчина лет шестидесяти пяти, милый и дружелюбный. Он относится к Баку и Патти с искренним сочувствием.

Доктор рассказывает присяжным, что Бак, когда стрелял в Гектора Монтероса, находился в состоянии психического расстройства.

— Человек в состоянии психического расстройства на некоторое время утрачивает связь с реальностью.

— Прежде чем углубляться в детали, будьте добры, доктор, расскажите присяжным, что в случае Бака Хаммонда предшествовало этому состоянию.

— Ваша честь, мы это уже слышали, — тут же заявляет Стэнли.

— Подойдите сюда, — велит судья Нолан Гарри и Стэнли. По ее озабоченному лицу понятно, что она пока что не знает, куда клонит Гарри, но ей это заранее не нравится.

— Мистер Мэдиган, что вы намереваетесь делать?

Непонятно, зачем судья подозвала их к себе. Она даже не понизила голос.

— Что я намереваюсь делать? — отвечает Гарри так же громко. — Защита полагает, что подсудимый был временно невменяем, ваша честь. Мы вызвали эксперта-психиатра. Я намереваюсь осветить относящиеся к делу факты.

Стэнли откашливается и вступает в беседу:

— Ваша честь, начальник полиции дал подробные показания касательно мальчика. Ни к чему выслушивать снова то же самое. Это — подстрекательство.

— Подстрекательство? Естественно, подстрекательство. — Гарри разворачивается и, указывая на Бака, продолжает: — Сына этого человека, невинного семилетнего ребенка, изнасиловали и убили. Именно это и довело вполне разумного человека до психического расстройства.

— Прошу вас понизить голос, адвокат, — строго одергивает его судья Нолан.

— Я не намерен этого делать, ваша честь. — Гарри снова показывает на Бака. — Вы не имеете права затыкать рот защитнику этого человека.

Ну вот, он все-таки выступил.

Судья Нолан подымает руки, призывая собравшихся к тишине. Она снимает очки и, прикрыв глаза, массирует переносицу, а затем правый висок. Несколько минут общения с Гарри Мэдиганом — и у нее уже началась мигрень.

Наконец она открывает глаза.

— Мистер Мэдиган, — говорит она, — никто не собирается затыкать рот защитникам. Но вас, сэр, если вы опять начнете разводить демагогию, я лишу слова. Если ваш свидетель может сказать что-то по существу дела, можете продолжить допрос. Напоминаю, слушается дело об убийстве Гектора Монтероса. Мы не намерены тратить время на обсуждение подробностей постороннего убийства.