Роуз Коннорс - Временная вменяемость

И, сказав это, я отправляюсь к столу, где сидит Бак.

— Вы должны вынести вердикт этому человеку, и только ему. Вы сидите на скамье присяжных по одной-единственной причине. Вы не обращаетесь с посланием к гражданам Америки. Вы не рассуждаете об основах нашего общества. Вы здесь, потому что вы — присяжные Бака Хаммонда. Это его процесс. И вам предоставлено право принять решение по его делу. Если обвинитель будет говорить о других задачах, стоящих перед вами, не слушайте его.

В зале стоит тишина. Присяжные замерли. Я возвращаюсь к ним.

— За последние несколько недель я провела много вечеров в гостиной Хаммондов. Я беседовала с его женой Патти. Мы говорили о Билли и о Баке. Мы говорили о Гекторе Монтеросе. И еще мы много говорили о предстоящем процессе, о том, что может произойти в этом зале. Как-то раз, недели две назад, Патти задала вопрос, которого прежде не задавала. Я уверена, что она много думала об этом в последние полгода. Но произнесла это вслух только две недели назад. Патти спросила, могу ли я вернуть Бака домой, могу ли дать им возможность собрать обломки того, что некогда было их жизнью. Она спросила, могу ли я остановить эту ставшую бесконечной трагедию, получится ли дописать эту печальную главу достойно. В тот вечер я была откровенна с Патти. Я сказала ей, что не могу этого сделать. Но вы — вы можете.

— Временная невменяемость… Удобный диагноз, не правда ли? Он вам может нравиться или не нравиться, решайте сами, но он прежде всего удобный.

Стэнли засовывает руки в карманы и выходит из-за стола. Расхаживает взад-вперед, спиной к присяжным. У нашего стола он резко останавливается — словно натыкается на кирпичную стену. Несколько секунд молча разглядывает кисточки своих черных полуботинок. Затем бросает презрительный взгляд на Бака и поворачивается к присяжным:

— Это не только удобно, это еще и очень умно.

Он вынимает руки из карманов, скрещивает их на груди и замирает у нашего стола.

— Чертовски умно со стороны этого человека утверждать, что он, совершая преступление, был в невменяемом состоянии. Заметьте, невменяемым он был только тогда, а сейчас — вполне нормален.

Стэнли одаривает присяжных понимающей улыбкой — мыто с вами знаем…

— И это особенно умно — про временную невменяемость. Нет никакой необходимости сажать его за решетку, даже в психиатрическую клинику не нужно отправлять. Надо просто отправить его домой. Будто ничего и не было.

Стэнли смотрит на присяжных и качает головой.

— Не попадайтесь на эту удочку. Иначе он, — Стэнли указывает рукой на Бака, — уйдет от расплаты за совершенное убийство.

Бак отклоняется назад, но указательный палец Стэнли едва не касается его подбородка. Мне безумно хочется убрать руку Стэнли, очистить пространство вокруг нас с Баком.

Но в этом нет необходимости. Стэнли, продолжая указывать на Бака, кидается к скамье присяжных.

— Судья Нолан объяснит вам, что, если этот человек действовал предумышленно, он виновен в убийстве первой степени. А он… — тут Стэнли хлопает ладонью по телевизору, — действовал предумышленно.

Он выключает свет и нажимает на кнопку пульта.

Мы с Гарри оба вскакиваем.

— Стойте! — Голос у меня такой громкий, что я сама удивляюсь. Да и слово подобрала подходящее. Немногим лучше, чем «эгей!».

Гарри уже вышел вперед. Свет от экрана озаряет их со Стэнли.

— Судья, он уже дважды демонстрировал эту запись. Третьего показа никто не разрешал.

Гарри выключает телевизор, зал окончательно погружается во тьму.

— Это кто так решил? — звучит голос Беатрис.

— Так было решено на совещании перед началом слушания. Есть соответствующее распоряжение.

— Чье?

— Судьи Лонга.

— Судья Лонг уже не ведет этот процесс.

Стэнли снова включает телевизор.

А Гарри выключает.

— Не имеет значения, кто ведет этот процесс, судья.

— Не имеет значения? — Беатрис не нравится, когда говорят, что она не имеет значения.

— Нет. Этот вопрос был решен еще до начала разбирательства. Мой подзащитный полагался на решение суда. А какой из судей подписал приказ, не имеет значения.

— Скажите, адвокат, как бы это повлияло на ваше поведение? Вы бы изменили стратегию?

— Вопрос не в этом, судья.

— Ваша коллега использовала фотографии.

— Дело в том, что вопрос о просмотре этой записи был решен на предварительном слушании, судья. Есть соответствующий приказ.

— Я его отменю.

— Вы не можете этого сделать.

— Я это уже сделала. Обвинителю предоставлено право использовать наглядные материалы во время заключительного слова. Как это делала ваша коллега.

Стэнли нажимает на кнопку, экран освещает его довольную ухмылку.

Гарри вынужден отступить. Ну и ладно. Долгие споры присяжным не нравятся. Гарри возвращается на место, пожимает плечами и извиняется перед Баком.

— Да ничего страшного, — шепчет Бак. — Они все равно уже ее видели. И ничего нового не увидят.

Стэнли останавливает запись почти сразу. Еще до того, как на экране появляется Бак.

— Можно только предположить, — говорит Стэнли, — что в этот момент, за минуту до выстрела, мистер Хаммонд находился, как утверждают его адвокаты, в состоянии временной невменяемости.

Стэнли берет со стола указку и показывает на тень у ангара.

— А что именно делал в этот момент мистер Хаммонд? Сходил с ума? Метался, как безумный?

Стэнли подходит к скамье присяжных.

— Нет. Он сидел в засаде. Тихо и терпеливо ждал. Что в этом ненормального? — Стэнли тихонько фыркает. — У меня создалось впечатление, что это был план. Продуманный план. План, разработанный человеком совершенно вменяемым.

Он нажимает на кнопку, демонстрация возобновляется. Как только появляется Бак, Стэнли снова останавливает запись.

— Это у нас кто? А, мистер Хаммонд! Что, он уже безумен? Вовсе нет. Он занимает удобную позицию, готовится встретить жертву.

Стэнли снова подходит к телевизору.

— Разве это похоже на безумие? — вопрошает он.

Он продолжает показ, нажимает на паузу, когда Бак поднимает ружье.

— Вот опять мистер Хаммонд. Он прицеливается. Не забывайте, выстрел был меткий. Видите ли вы признаки невменяемости? Нет? Я тоже не вижу.

Стэнли встает перед телевизором и обращается к присяжным:

— Давайте говорить откровенно, леди и джентльмены. Мы все пришли в ужас от увиденного. Убийство — это бесчеловечно.

Стэнли нажимает на кнопку, слышится выстрел.

— И это убийство было бесчеловечно.

Все, затаив дыхание, смотрят, как умирает Монтерос. Когда по асфальту начинает течь кровь, Стэнли опять нажимает на паузу.

— Что произойдет, леди и джентльмены, если вы согласитесь счесть этого человека временно невменяемым? Он пойдет домой, вот что произойдет. Он будет свободным человеком.