СТЮАРТ МАКБРАЙД - ДОМ ПЛОТИ

— Да ладно, не стесняйтесь, — усмехнулась Стил, — вы можете назвать этого мудака разъебаем и сволочью, я не упаду в обморок. — Она хитро подмигнула старику: — Ну, теперь говорите, кто имел сюда доступ двадцать лет назад?

— Этой картине больше ста семидесяти лет, инспектор. У нас пару раз в год проводятся дни открытых дверей. Мы водим людей по залам, разъясняем им всё, знакомим с историей картин, которые у нас тут выставлены.

— Вы хотите сказать, что это мог быть…

— А еще мы устраиваем ежегодные балы. Члены Объединения приглашают своих родственников и друзей, а иногда и клиентов. Но… — он грустно посмотрел на картину, — но, к сожалению, в этом году бал мясников пришлось отменить. Никто не захотел принять приглашение в свете всех этих ужасных событий…

Логан вытащил список допрошенных в 1990 году мясников:

— Скажите, а вас во время первого расследования не допрашивали?

— Нет, в семьдесят четвертом умер мой дядя, я поехал в Купар на полгода, чтобы помочь привести всё в порядок, и остался на девятнадцать лет. В Абердин я вернулся только в 1993 году. — Он улыбнулся: — Пропустил все страсти…

— Вы знаете кого-нибудь из этих людей?

Старик вытащил огромные очки и потер их о полу пиджака. Но и в очках ему пришлось держать список на расстоянии вытянутой руки от глаз. Он стал читать фамилии:

— Ах, да… он всё еще здесь… и он тоже… Бедняга Чарлз умер от рака поджелудочной железы… Этот перебрался в Австралию, поближе к внукам… Понятия не имею… еще до меня… Воспаление легких… Альцгеймер, сами понимаете… Питера сто лет не видел. Думаю, он сейчас в богадельне…

Бормотание продолжалось и продолжалось. Казалось, старик стал меньше ростом, когда добрался до конца списка.

— Простите, но видеть их всех вот так, написанными на бумажке… Увы, смерть обязательно приходит за каждым из нас.

Он снял очки и снова пошел по коридору.

— Желаете посмотреть Галерею памяти?

Это был скорее узкий проход, чем галерея. На стенах — сотни портретов и фотографий.

— Когда я вступил в Объединение, мы, молодые, дружно смеялись над этими бородатыми лицами. Взгляните сюда. — Он показал на портрет человека средних лет с огромными бакенбардами и бородой, скрывавшей ворот накрахмаленной рубашки. — Правда, он похож на главного злодея из сказки «Эббот и Костелло встречаются с оборотнем»? Но… со временем к этому начинаешь относиться по-другому. Когда попадаются лица знакомых, до вас доходит: это были люди. У них были мечты и надежды, как у вас и у меня. Семьи, которые их любили. Жены и дети, которые оплакивают их…

Он провел полицейских вперед и показал незаполненную часть стены. Некоторые фотографии приобрели странный оранжевый отлив, появляющийся на снимках, сделанных в семидесятых. Широкие лацканы и снова бакенбарды, но уже по моде тех лет.

— А это, — сказал старик, — наши недавно ушедшие друзья. Вот Чарлз, я о нем уже упоминал, Симон, Крейг, Томас… А вот Джон, он был участником высадки в Нормандии. А это мой учитель Эдвард. Чудесный человек! Сирота, вырос в детском доме, а к концу жизни стал владельцем трех мясных магазинов в Рубислау-Ден. Он не мог иметь собственных детей, и они с женой удочерили девочку из неблагополучной семьи. Эдвард и Шейла погибли в автокатастрофе. А вот это Роберт, он усыновил мальчика, переболевшего полиомиелитом… У нас с Джейн две дочки, но поступок Эдварда… Мы посоветовались и усыновили нашего младшенького, Бена. Его оставили на ступеньках церкви на следующий день после рождения. Вот так взять и выбросить живого ребенка… Безумие… — Старик некоторое время молча смотрел на фотографии. Затем продолжил: — Рак, рак, инфаркт, воспаление легких, рак… У Томаса случился инсульт через две недели после смерти жены. Роберт умер от аневризмы… — Он постучал по стене. — Настанет день, и я тоже буду здесь. Люди будут приходить и смеяться, глядя на мою фотографию: что за странный тип? Но… я буду мертв, однако навсегда останусь частью чего-то. Это ведь важно, правильно? Не просто исчезнуть в никуда…

— Pierdolona kurwa, мать твою. — Анджей Яскольский в третий уже раз надавил на кнопку. — Давай работай, кусок дерьма!

Однако костяная мельница работать отказывалась. Типичный случай: котлы уже два дня не фурычат, а теперь еще и эта хренотень сломалась. «Поезжай в Англию, — сказала жена, — заработай кучу денег, возвращайся и открой свою собственную клинику в Варшаве. Стань богатым человеком». Kurwa mac! Степень по ортопедии, а он работает на вонючей скотобойне в вонючем захолустье на самом вонючем краю Шотландии.

Анджей лягнул мельницу:

— Заводись, сволочь поганая!

Машина лениво заворчала, очнувшись; огромные стальные зубы принялись пережевывать скопившиеся внизу воронки кости, обрезки и жир.

Однако следующая порция костей в загрузочную воронку не поступила.

Ja pierdole!

Он схватил деревянный шест и стал ворошить вонючую груду. Внезапно вся груда зашевелилась, и кости нехотя посыпались в воронку.

Анджей поставил шест к стене. Сегодня он собирался пойти в город с другими поляками, работавшими на скотобойне. Напиться. Может быть, потанцевать. Может, найти милую женщину с квартирой, чтобы не возвращаться в пансион, где нет горячей воды, на потолке пятна, а койка сделана из бетона.

Что-то заставило его повернуться. На лбу выступил пот. Он очень надеялся, что глаза подводят его.

Но они не подводили.

— О kurwa jebana mac…

Логан никогда раньше не бывал на скотобойне. Он ожидал увидеть хлипкое деревянное строеньице с залитым кровью цементным полом и мычащее стадо при входе, но все оказалось иначе. Большое здание из шлакобетона с зеленой металлической крышей больше походило на склад. По фронтону вывеска — «Свежее мясо фирмы „Алаба“», справа — двухэтажная пристройка под офисы, и всё это спрятано за плотной изгородью из кипарисов высотой в двенадцать футов. Если бы не вонь, трудно догадаться, что там происходит.

Логан поставил машину у картонной мультяшной свинки, на фартучке которой было написано «С фермы прямо на тарелку, лучше шотландского мяса нет!», и зашагал к зданию. У шлагбаума, через который он только что въезжал, уже стоял грузовик с прицепом, из прицепа пугливо выглядывали овцы. Водитель грузовика ругался с охранником:

— И что я теперь должен делать с этими гребаными животными?

— Я-то тут при чем? Полиция велела никого не пускать, пока они не закончат.

Скотобойня была оборудована по последнему слову техники. Везде мониторы, позволяющие отслеживать технологический процесс. В одной из комнат три констебля просматривали старые пленки. Логан налил себе кофе, затем прислонился спиной к радиатору и стал наблюдать, как они работают.