Агата Кристи - Встреча в Багдаде

Виктория прошла по мосту Фейсала и зашагала дальше, помимо воли с любопытством оглядываясь по сторонам. Как - то неожиданно для нее самой она оказалась перед музеем. Где же, однако, "Оливковая ветвь"? Ее попытки расспросить кого - нибудь из торговцев, предпринятые поневоле по английски, не принесли успеха. Полицейские были заняты регулированием движения, непрерывно размахивая при этом руками и безумолчно свистя. Виктория решила, что обращаться к ним бесполезно, и, доверившись своей счастливой звезде, двинулась наугад. Случай помог ей, выведя на улочку, из глубины которой доносился отчаянный шум и гам. Очевидно, это был тот самый базар, о котором говорила миссис Кардью Тренч...

Колдовское очарование базара заставило Викторию уже через полчаса начисто забыть об "Оливковой ветви". Она остановилась перед мастерскими ремесленников, в искусных руках которых листы металла превращались в чеканку изумительной красоты. В узких улочках ее то и дело толкали, а торговцы бросались к ней, пытаясь сбыть свой товар, к ней приставали нищие - и все же она была в восторге. Наконец - то она ощущала себя на Востоке!

Выйдя из крытой галереи, так приятно укрывавшей от жгучих лучей солнца, Виктория неожиданно увидела в глубине небольшого квадратного дворика дверь с табличкой "Оливковая ветвь". Над табличкой было помещено стилизованное изображение, в котором при наличии фантазии можно было распознать голубя.

Охваченная радостью, Виктория пересекла дворик, вошла в дверь и, пройдя по коридору, оказалась в большом, но довольно темном помещении. Сначала она не могла разглядеть ничего, кроме нескольких стульев и пары столов, заваленных брошюрами и журналами. Потом различила книжные полки, тянувшиеся вдоль стен, и сидевшую в углу молодую женщину. Женщина эта, впрочем, тут же подошла к Виктории и поинтересовалась, чем может служить ей.

Виктория оглядела девушку. На ней были велюровые брюки и фланелевая блузка очень приятного оранжевого цвета. Крупный нос и очень темные волосы выдавали в ней левантинку.

- Доктор Ратбон.., работает здесь?

Викторию отчаянно злило то, что она не может прямо спросить об Эдварде. Но ведь она не знает даже его полного имени! И миссис Кардью Тренч упомянула о нем только, как о Сдержанном Эдварде!

- Совершенно верно. Это "Оливковая ветвь"... Вы желаете вступить в нашу ассоциацию?

- Гм... Может быть... Я хотела бы повидать доктора Ратбона.

Женщина многозначительно улыбнулась.

- Ему нельзя мешать. Я сообщу вам все необходимые сведения и вручу бланк заявления, который вы заполните и подпишете. Два динара...

Последние слова встревожили Викторию, поспешившую уточнить, что она не приняла еще окончательного решения.

- Сначала, - добавила она, - я хотела бы поговорить с доктором Ратбоном.., или его секретарем...

- Но я сама расскажу вам обо всем! Мы все здесь друзья... Мы читаем возвышающие наш дух книги, декламируем стихи...

Виктория возвысила голос.

- Я настаиваю на том, чтобы повидать секретаря доктора Ратбона. Мне советовали переговорить с ним лично.

Молодая левантинка продолжала упрямо стоять на своем.

- Сегодня это невозможно. Я только что сказала вам...

- Почему невозможно? Его нет здесь? И доктора Ратбона тоже?

- Доктор Ратбон здесь. Он наверху, но нам велено не мешать ему.

Виктория почувствовала, что начинает злиться.

- Я приехала из Англии, чтобы передать доктору Ратбону чрезвычайно важное послание. Я должна вручить его лично в руки ему и немедленно! Сожалею, что приходится беспокоить вас, но дело обстоит именно так!

Мне необходимо видеть доктора Ратбона. И немедленно, понимаете, немедленно!

Когда англичанка знает, чего она хочет, и твердо решила добиться своего, трудно долго сопротивляться ей. Левантинка сдалась.

- Хорошо! Пойдемте...

Она проводила Викторию на второй этаж, и вскоре упрямая молодая особа стояла уже перед доктором Ратбоном. Это был мужчина лет шестидесяти с высоким лбом и седой шевелюрой. Он встал навстречу гостье, протянул руку и с приветливой улыбкой проговорил:

- Стало быть, вы приехали из Англии? На Востоке вы, должно быть, впервые?

- Совершенно верно.

- Любопытно узнать, каковы ваши первые впечатления. Непременно расскажете мне о них... Послушайте, мы с вами уже встречались когда нибудь? Я очень близорук, а вы кажется, не назвали себя...

- Вы не знаете меня, - ответила Виктория, - но я подруга Эдварда.

- Подруга Эдварда? Чудесно! Он знает, что вы в Багдаде?

- Еще нет.

- Когда он вернется, это будет для него приятным сюрпризом...

- Когда он вернется, сказали вы? - чуть слышно проговорила Виктория.

- Ну, да. Сейчас он в Басре. Поехал туда выручать несколько ящиков с книгами, прибывшими из Англии и почему - то задержанными на таможне. Эдвард умеет ладить с людьми, он инициативен - не так уж, кстати, часто встречающееся качество - и я уверен, что он сумеет убедить этих глупых чиновников.

С улыбкой во взгляде доктор Ратбон добавил:

- Думаю, впрочем, что как раз перед вами расхваливать Эдварда нет необходимости...

Виктория заставила себя улыбнуться.

- А когда же, - с трудом выдавила она из себя, - он вернется?

- Вот этого я не знаю! Наверняка, не прежде, чем успешно завершит свою миссию.., а мы в такой стране, где пытаться ускорить ход вещей просто бесполезно. Скажите мне, где вы остановились, и я немедленно дам вам знать о его возвращении.

Виктория вспомнила об отчаянном состоянии своих финансов и неуверенно проговорила:

- Не могла бы я.., поработать здесь?

- Разумеется! - воскликнул доктор Ратбон. - Мы рады видеть в своих рядах всех людей доброй воли и, тем более, молодых англичан. Мы делаем великолепное дело, но рук у нас всегда не хватает. Наши добровольцы оказывают нам бесценные услуги. У нас их уже тридцать, и я убежден, что вы сумеете принести немалую пользу...

- Честно говоря, я имела в виду оплачиваемую работу.

Восторга на лице доктора заметно поубавилось.

- Ну, это несколько иное дело! Наш оплачиваемый персонал очень невелик и с помощью добровольцев вполне удовлетворяет наши потребности.

- К сожалению, - объяснила Виктория, в данный момент я не могу себе позволить работать из любви к искусству.

Чуть покраснев, она добавила:

- Я отличная машинистка и стенографистка...

- Нисколько не сомневаюсь, дитя мое, нисколько не сомневаюсь! Однако все упирается в наши финансовые возможности. Надеюсь, что, когда вам удастся найти подходящую работу, вы посвятите нам часть своего досуга. Мы занимаемся благородным делом, в которое, я уверен, и вы постараетесь внести свой вклад. Необходимо покончить со взаимным непониманием, ненавистью, войнами, раздирающими мир. Люди должны сблизиться, и помочь в этом могут только искусство, поэзия...