Лин Гамильтон - Воин мочика

Пролистав папку до середины, я едва не вскрикнула. Нашла! Но времени читать дальше не было. Совсем рядом раздался шум мотора. Я сунула папку обратно в ящик, закрыла его, задвинула задвижку и потушила свет — все практически одним движением. На песке и гравии вокруг дома заскрипели чьи-то шаги. Задняя дверь задребезжала, в верхних окнах отразилась вспышка фонарика.

«Ночной сторож», — подумала я. Проверяет двери и окна. Оставалось только надеяться, что в его обязанности не входит проверка также и внутренних помещений.

Снова зазвучали шаги. Сторож по очереди дернул обе двери рядом с печью.

Затаив дыхание, я выждала, пока шаги не затихнут вдали. Судя по всему, обход владений проводился со всей тщательностью, — прошло несколько минут, а я так и не слышала звука мотора, сигнала, что проверка завершена. Значит ли это, что теперь сторож так и останется здесь? Или он более тщательно осматривает остальные здания? Я выждала еще несколько минут, а потом, решив, что не могу так и сидеть здесь всю ночь, мысленно составила обходной маршрут к грузовику так, чтобы не проходить мимо главных строений.

Я помнила, что неподалеку стоят какие-то развалины, а потому, осторожно выбравшись наружу, огляделась и, заперев замок, рванула прямо туда. Бежать оказалось дальше, чем я предполагала, однако никто мне не препятствовал и через несколько минут я уже стояла в спасительной тени, прислушиваясь. Абсолютная тишина. Держась почти вплотную к стене, я двинулась в обход разрушенного дома назад, к двери. Вот странно. Но додумать мысль до конца я не успела, — из-за угла главного здания снова показался луч фонаря и я нырнула в темноту. Когда же сторож, или кто там это был, завершил обход, снова вылезла поглядеть.

Внимание мое привлекли две вещи. Во-первых, на двери разрушенного дома висел прочный новехонький замок. Кому и зачем запирать развалины? А во-вторых, под дверь уходил электрический провод. Как ни странно запирать такую развалюху на замок, проводить туда электричество — еще страннее. Я подергала провод. Под дверь пролезть, конечно, было невозможно, но я решила проследить, куда этот провод ведет и подсоединен ли он к чему-то на самом деле. Шнур тянулся вдоль дальней от фабрики стены дома. Я завернула за угол и последовала по проводу дальше. Стояла кромешная тьма, и я обо что-то споткнулась. Какой-то предмет. И очень большой. Я включила предусмотрительно захваченный карманный фонарик и посветила вниз. Карлос Монтеро. Мертвый. Застреленный насмерть. Сама не знаю, каким чудом я смогла удержать рвущийся с губ крик.

Несколько секунд я лихорадочно соображала, что же делать теперь. Карлосу уже ничем не помочь. Все равно его скоро найдут. Рванув от здания, я описала большой крюк назад, к грузовику.

Вернувшись на гасиенду, я отворила парадную дверь и вошла в темный двор.

— Руки вверх, — произнес чей-то голос. — Медленно повернитесь.

На сей раз это был не Лучо, играющий в борца за свободу.

Я обернулась навстречу голосу.

В тени стояла Хильда. Я еле различала высокую тонкую фигуру, обрамленную лишь тусклым светом из окон. Я же, пойманная лучом ее фонарика, напротив, являла собой превосходную мишень. Хильда жестом велела мне пройти в столовую, вошла за мной следом и заперла дверь.

— Кто вы такая и что здесь делаете? — резко осведомилась она. — И не рассказывайте, будто вы Ребекка Маккримон и просто решили устроиться на работу в лаборатории. Я проверила ваш паспорт. Имя не совпадает с номером.

Что делать? Рано или поздно в жизни приходится принимать трудные решения, идти на риск. Чувствуя, будто стою на краю пропасти, я сделала свой выбор и, набрав в грудь побольше воздуха, бросилась в бездну.

— Меня зовут Лара Макклинток. Я совладелица антикварного магазина в Торонто под названием «Гринхальг и Макклинток». Я здесь потому, что несколько недель назад купила на аукционе коробку со всякой всячиной, думая, что там один только хлам. Но там оказались некие предметы, предположительно реплики изделий доколумбового периода, которые, как я потом выяснила, были подлинниками. Один из этих предметов поступил на продажу отсюда, из Кампина-Вьеха, во всяком случае, так было написано в сопроводительной карточке. Два из этих предметов пропали, а прямо у меня в магазине убили одного человека, причем второй, наш помощник и мой хороший друг, был тяжело ранен, а сам магазин подожгли. Полиция считает, что в этом замешан тот самый помощник, а если полицейские так думают, то обвинят его самое меньшее в убийстве. А если его оправдают, то начнут подозревать меня в неудавшемся мошенничестве со страховкой. Поэтому я поехала в Нью-Йорк, чтобы выяснить источник, откуда появились эти предметы, и там убили еще одного человека.

Я немного помолчала, чтобы перевести дух, и продолжила:

— После этого я направилась к самому источнику, во всяком случае, как я считала. Вот и попала сюда. Это сокращенная версия, но общую идею, думаю, вы уловили.

— История и впрямь удивительная, — заметила Хильда.

«Погоди, пока услышишь все остальное», — подумала я.

— Быть может, — продолжила она с явственной ноткой сарказма в голосе, — пропущенные детали придадут ей хоть толику правдоподобности. Как выглядели эти самые предметы?

— Серебряный орешек, арахис, примерно в натуральную величину. Ушная подвеска из золота, бирюзы и еще чего-то и ваза с раструбом и со змеей по краю, — ответила я, чуть опуская руки, чтобы обрисовать форму вазы.

— Это называется florero , — сварливо произнесла Хильда, и я поняла, что спасена. Вы не станете поправлять человека, которого собираетесь застрелить.

— Значит, florero , — согласилась я. — На дне было отпечатано «Hecho en Peru» , а еще к ней прилагалась карточка, где говорилось, что это реплика вазы доколумбового периода, сделанная в Кампина-Вьеха.

Хильда ничего не сказала, так что я напористо продолжила:

— А теперь, может быть, вы окажете мне честь, сообщив, кто вы и зачем здесь находитесь?

— Что вы имеете в виду? — возмутилась она.

— Не думаю, что среднестатистический человек знает, как проверять паспорт, — заметила я.

— А еще меньше среднестатистических людей знает, как раздобыть поддельный, — парировала она.

— Туше, — сказала я.

— Более того, — продолжала она, не скрывая сурового осуждения, — я действительно археолог и меня зовут действительно Хильда Швенген.

Я молча ждала.

— Кроме того, — неохотно призналась она, — время от времени я выступаю в роли консультанта американской таможни.

— Консультанта? Что значит — консультант? Вы агент? И, — добавила я, спеша воспользоваться своей удачей, — нельзя ли нам обсуждать все это чуть более цивилизованным образом? Вы не могли бы убрать пистолет — кстати, это тот, что мы все так искали?