Анна Ольховская - Давай не поженимся!

Ага, приступай! А как, позвольте поинтересоваться, наносить макияж трясущимися руками?

Кое-как. Впрочем, это как езда на велосипеде, тело вспомнит. В данном конкретном случае – руки вспомнили.

И через пятнадцать минут вместо бесцветной светловолосой девицы, одетой в джинсы и рубашку, перед зеркалом стояла яркая брюнетка с роскошной гривой вьющихся волос. Светлые вельветовые брюки, изящные ботиночки, цвет джемпера делает зелеными и глаза, а в модной куртке много удобных карманов, в которые можно разложить самое необходимое.

Собственно, самого необходимого набралось совсем мало: телефон, пачка бумажных платочков, маленький фонарик и складной нож. Фонарик и нож – имущество брата.

Теперь можно идти, вряд ли кто узнает сейчас мадемуазель Ярцефф.

Ага, можно. Опоздала, голубушка.

За дверью послышались шаги, причем топающих ног было явно больше двух. Идентифицировать точное количество почему-то не хотелось, хотелось побыстрее убраться отсюда.

Топотуны остановились у моего покинутого номера, какое-то время постояли, видимо, прислушиваясь, затем посовещались вполголоса и вот забрякали ключи. Ну, и кто теперь параноик?

– Мерд!

Ишь, матерщинник! Подумаешь, ключ жвачку еще дальше затолкал! А кому сейчас легко?

Осторожный стук в дверь, и:

– Варвара, откройте! Не глупите, мы всего лишь хотим поговорить с вами! И предупреждаю – звать на помощь не стоит, иначе ваш брат живым из полицейского участка не выйдет.

Опаньки, соотечественник! Во всяком случае, спич был произнесен на чистейшем русском.

Так, все понятно, пора покинуть этот милый отельчик. Как? Ну, в номере Олега сделать это гораздо проще, ведь его окна выходят не на людную улицу, как в моем, а на горный склон.

К тому же второй этаж – не четвертый.

Вариант все с тем же девичьим виноградом я сразу отправила курить. Нет, плети винограда очень даже крепкие, выдержали бы, но вы представляете, во что превратится моя светлая одежда после карабканья по лианам?

Зачем обращать на себя лишнее внимание?

В дело пошли простыня и пододеяльник, их оказалось вполне достаточно – второй этаж, напоминаю.

Я вышла на балкончик, осмотрелась – вроде никого нет. Ну, с богом!

Жаль, искусству вязания морских узлов не обучена, придется обойтись сухопутными. Привязав импровизированную веревку к металлической решетке балкончика, я перетащила себя через перила (ну да, ловко перепрыгнуть не получилось, так ведь это не кино, это жизнь), судорожно вцепилась обеими руками в бельевой жгут и начала спуск.

Вернее, повисла, поскуливая от страха.

Потому что оказалось, что мои руки очень слабые. Очень. Максимум, на что они способны, – удержать мою тушку на весу, да и то, боюсь, не долго. А стоит мне отцепить одну конечность, чтобы перенести ее ниже, вторая меня не удержит.

Не знаю, сколько я провисела бы грушей-мутантом, не затрясись под ударами дверь Олежкиного номера. Сейчас они ее выбьют, увидят раскрытый балкон, привязанную веревку и…

Я не знаю, как оно было. Не помню.

Но следующее воспоминание – я стою на земле, прижав к груди обрывок простыни.

И самое главное – вокруг никого!

Я отбросила останки поруганного постельного белья, привела в порядок такую же трусливую, как и хозяйка, одежду – скукоженную, растрепанную, которая едва не ослепила меня, попытавшись сползти вверх по телу; и прогулочной походкой направилась к углу здания отеля. По пути сорвала веточку сирени, чтобы было чем занять трясущиеся после пережитого стресса руки. Нет, в карманы не годится, такая роскошная фифа руки в карманах не держит, не комильфо.

Очень трудно было удержать ноги в спокойном ритме, эти заразы все время порывались ломануться вперед – погоня же!

А ну, угомонитесь! Мы же не хотим привлекать к себе внимания, забыли? Тут как-то не принято с топотом носиться по улицам, знаете ли.

Прежде чем выйти, я осторожно выглянула из-за угла. Насколько я помню, обустроенная для прогулок территория начинается сразу возле подпорок буквы «П». Нет, вокруг тыльной части здания, откуда я пришла, тоже не дикий лес, там все тщательно обихожено, ни мусора, ни бурелома, ни сухого кустарника – все вычищено и подстрижено. Но дорожек, фонарей и скамеечек для отдыха там нет. В принципе это правильно, лес – значит лес. Не парк и не сквер.

Дорожек, фонарей и скамеек хватает перед фронтальной частью отеля.

Которую мне надо было в темпе миновать.

Почему я не ушла через лес? Да потому, что то само заброшенное кладбище находится совершенно в противоположной стороне. Местные жители, возможно, и смогли бы добраться до него по горам, но я с моим топографическим идиотизмом непременно убрела в самую труднодоступную, не имеющую никакого отношения к моей цели местность. Да и моя белая куртка была бы отличным ориентиром для преследователей. И маскировка не помогла бы, ведь никого больше в лесу нет.

А здесь, в городе, таких светлых курток хватает. Главное, побыстрее влиться в ручеек прохожих. Кругликовские засланцы ведь будут искать обладательницу длинной светлой косы и бесцветной внешности, верно? Вот и пусть ищут.

К счастью, время было обеденное, так что людей в городе хватало. И возле отеля мадам Гранье – тоже, поскольку тут имелось несколько уютных и не очень дорогих кафешек. Да и в ресторанчике отеля кормили неплохо.

Поэтому красотка с веточкой сирени в руках привлекла внимание разве что озабоченных мужских особей, но это даже хорошо. В любом случае будут искать одинокую девушку, а на кокетничающую парочку внимания не обратят.

Поэтому я выбрала наиболее активно подмигивающего мне самца и произвела прицельную стрельбу глазами. В следующую секунду щупленький долговязый мужичонка лет тридцати пяти оказался возле моего левого бока, цапнул меня под локоток и, выдыхая миазмы гнилых зубов, заворковал мне на ушко стандартный бред. Да, на французском, но не обязательно быть полиглотом – подобные особи мыслят одинаково в международном масштабе.

Смердел он знатно, похоже, там не только зубы гнилые, там и с желудком проблемы. Я уже собралась было стряхнуть с руки эту плесень, чтобы заменить его более комфортным кандидатом на роль маскировочного щита, но именно в этот момент из дверей отеля выбежали два типа. Марселя среди них не было, шифруется, гаденыш, не хочет привлекать к себе внимание.

Не знаю, кто из типов был моим соотечественником – коренастый бритый наголо пузан или тонкий, хищный, похожий на змею шатен. Вполне возможно, что оба, хотя пузан больше похож. Собственно, мне это однофигственно, главное – побыстрее убраться из зоны видимости.

Поэтому я набрала побольше воздуха, чтобы не дышать как можно дольше, и, прижавшись поплотнее к боку своего подгнившего спутника, глупо хихикнула и спросила по-английски: