Маргарет Трумэн - Убийство на Потомаке

— Что может быть приятного, если беседа имеет отношение к убийству, — сказал Смит.

— Знаете, Мак, можно находить приятное во всем, что угодно, ваш многолетний опыт в сфере уголовного права должен был подвести вас к такому выводу. Вы и ваша жена очень мне помогли. Я вот раздумываю…

Выражение лица Смита побудило ее продолжить мысль.

— Мне бы хотелось подольше побыть с вами, поэксплуатировать вашу память.

— Прекрасно.

— Не соглашайтесь с такой легкостью. В отделе хорошо известна моя способность впиваться как клещ.

— Я вам намекну, когда дойдет до этого.

— Справедливо. В этом деле есть моменты, которые я не могу сейчас уяснить. Но мне хотелось бы обсудить их в менее официальной обстановке.

— Вы называете мою кухню официальной обстановкой? — удивился Смит.

— Вы понимаете, что я имею в виду, — рассмеялась Дарси. — Не буду притворяться, для меня очень ценно было бы узнать о вашем видении этого дела. Не обязательно что-то конкретное. Лучше ваше общее мнение, даже ваши размышления об убийстве в общем виде.

— А не вступить ли вам в общество «Алый грех»? — любезно предложил Смит.

— Всегда есть возможность…

— А может быть, прослушать один из моих курсов. Мне как раз и платят за это в университете.

— А почему бы не устроить за ленчем семинар или дополнительные курсы? Такое реально?

— Может быть.

— Я вам позвоню. А где ваша жена? Мне бы хотелось попрощаться с ней.

— Я схожу за Анабелой, — предложил Смит.

— Не стоит ее беспокоить. Поблагодарите жену от моего имени. Она прелестная женщина.

— Я передам ей комплимент.

— Пожалуйста, Мак, — обратилась к нему Дарси, когда он открывал перед ней дверь, — спросите у жены, слышала ли она после заседания разговор между мистером Тирни и мисс Юрис о Сеймуре Флетчере. Речь шла о бюджете, я полагаю.

— Обязательно.

Айкенберг спустилась по ступеням, повернула налево и уверенно пошла по улице. Смит провожал ее взглядом, пока она не скрылась из виду. Потом он обернулся и увидел Анабелу.

— Ты подкралась незаметно, — улыбнулся Мак.

— Прекрасно знаешь, что я не стала бы это делать. Как дела?

— Мне кажется, Венделя ждет тяжелый марафон. За долгие годы он нажил себе много врагов, и они не прочь навредить ему. Между прочим, почему ты не сказала ей о разговоре между Венделем и Полин после заседания?

— О каком разговоре?

— Что-то связанное с бюджетом.

— Ах да. Я действительно что-то слышала. Он хотел, чтобы она поговорила с кем-то о деньгах. Я не придала этому значения и вспомнила, только когда ты спросил. Совсем как Леона Хелмсли.

— Кто похож на Леону Хелмсли?

— Вендель. Она со многими ссорилась и нажила множество врагов. И он также. Поэтому она и оказалась в итоге в тюрьме.

— Ее признали виновной.

— Ее не любили. На любезных и милых врачей жалуются реже, чем на грубых и резких.

— Она вытянула из тебя все, что хотела?

— Леона? — рассмеялся Смит. — Ах да, детектив Айкенберг. Вероятнее всего — нет. Мне нечего было ей открыть.

— Угу.

— Тебя что-то тревожит?

— Ты уже спрашивал меня об этом вчера. Я тебе ответила, что на меня тягостно повлияло убийство Полин.

— А еще я спросил, не огорчена ли ты из-за меня? Я снова задаю тебе тот же вопрос.

— Нет, — Анабела улыбнулась. — Она производит впечатление. Интересная женщина, совсем не похоже, что она из полиции.

— Ты права. Уверен, ты рада, что это утро закончилось.

— Очень хотелось бы верить в это, профессор Смит.

На следующее утро, как только Мак Смит переступил порог университетской столовой, он заметил Монти Джемисона, укрывшегося за утренней газетой. Профессор истории почувствовал, что кто-то стоит рядом, он поднял голову и, увидев Смита, пробормотал приветствие, после чего снова погрузился в чтение. Мак сел напротив.

— Черт возьми, какой ужас этот вчерашний случай со студенткой, — сказал Джемисон.

— К счастью, все закончилось благополучно.

Накануне на боковой аллее, почти на границе университетской территории, студентка-первокурсница подверглась нападению. Ей пригодился порошок из мускатного ореха, коробку с которым она всегда носила с собой. Девушке удалось нейтрализовать нападавшего и привлечь внимание прохожих, которые вызвали полицию.

— В наше время женщина может чувствовать себя относительно спокойно, только если вооружена, — заключил Джемисон. Он отложил газету и теперь обратил свое внимание на Смита. — Еще одно свидетельство загнивания общества. Ты читал в сегодняшней газете о бедной Полин Юрис?

— Прочитал почти всю статью, но меня прервали, к сожалению.

Смит вернулся к столику с чашкой чая и слегка намазанной маслом булочкой.

Мак очень ревностно относился к качеству кофе, поэтому почти никогда не пил его вне дома, за исключением крайне редких, критических ситуаций.

— Вот, дочитывай. — Джемисон перевернул газету и положил ее Смиту на тарелку. Мак извлек свою булочку из-под газеты, откусил и быстро дочитал статью. Это был биографический очерк Полин, составленный на основе разных источников, включая несколько интервью с людьми, пожелавшими, чтобы их имена не упоминались в газете. Большая часть статьи была посвящена жившему в Нью-Йорке бывшему мужу Полин — хирургу Лукасу Вартону. Автор очерка сообщал, что Лукас и Полин познакомились в родном городе Вартона — Балтиморе, когда учились там в университете Джона Хопкинса на последнем курсе. Их брак продолжался всего одиннадцать месяцев. Детей не было. В статье говорилось, что полиция сообщила о случившемся доктору Вартону, и он вызван в Вашингтон для дата показаний. Не обошли вниманием и отношения Полин с Венделем Тирни. В статье содержался прозрачный намек — в лучших журналистских традициях — на то, что отношения между Тирни и Полин могли выходить за рамки деловых.

Смит сложил газету, вздохнул и вернулся к булочке.

— Меня заинтересовала фамилия ее бывшего мужа, — сказал Джемисон.

— Что же в ней необычного? — откликнулся Смит, поднимая глаза на Монти.

— Я собираюсь совершить небольшой экскурс в историю его семьи.

— Для чего? — не мог удержаться от смеха Смит.

— Чтобы узнать, не связан ли он, хотя бы косвенно, с Элизабет Вартон, светской дамой, женщиной весьма неординарной, снискавшей себе дурную славу.

При этих словах рука Смита с булочкой застыла в воздухе.

— Я не мог ее знать?

— Вот-вот, Маккензи, — укоризненно заметил Джемисон, — это как раз пример того, как много ты теряешь, держась в стороне от «Три С».

— «Опять то же самое», — думал Смит, доедая спасительную булочку.

— Мак, ты действительно должен о ней знать.

— В деталях нет, но кое-что о ней мне известно. Эта дама — подобие Лукреции Борджа, [5] Лукреция Борджа (1480–1519) — молва считала ее коварной интриганкой. Отец, Папа Римский, организовывал убийства, брат отличался беспринципностью и коварством. Ее многочисленные браки служили политическим планам брата и отца. только жившая в семидесятых годах прошлого века.