Дмитрий Вересов - Завещание ворона

— Сесиль, это вино!

— Да?.. Ну и пусть, только не говорите Крису…

С блюдом, полным дымящегося, аппетитно пахнущего мяса подошел Алекс.

— Что ж вы, девки, приуныли, вот и наши шашлыки! — пропел он по-русски, и Сесиль сразу вспомнила правильное название этого блюда. Шашлык! Именно шашлык. А место, где подают шашлыки, называется шашлычная. В одну такую, на Лермонтовском проспекте, ее водил ее бывший… Когда еще был будущим…

— А где же остальные наши мужья? — по-английски спросила Аланна. — Почему не идут?

— Вторую порцию заряжают. И обсуждают предстоящую поездку. Наш мормон что то втолковывает Пашке насчет инвестиционных рисков. — Алекс плюхнулся на свободный стул, извлек из-под отворота рукава мятую пачку «Мальборо», эффектно чиркнул спичкой об ноготь. Настоящий ковбой! — А вы, девочки, пока раскладывайте и разливайте.

— Знаешь, дорогой, засунь свой мужской шовинизм себе в задницу и обслужи себя сам.

Аланна хрипло рассмеялась. Алекс надулся.

— Не вредничай, — примирительно сказала Таня Розен, положила несколько сочных кусков на тарелку и придвинула Алексу. — В конце концов, мужчины все это приготовили.

— Хотя бы не кури за столом, — нашла асимметричный ответ Аланна. — Сесиль не переносит дыма.

— Нитшево, — вспомнила Сесиль еще одно русское слово, но тут же вернулась к английскому: — Главное, чтобы Крис не видел. Он так печется о моем здоровье, бедняжка.

Но Крис был поглощен беседой с Полем Розеном и не заметил, ни как Алекс Кайф — в прошлой жизни Шурка Неприятных — бессовестно обкуривал его дорогую Сесиль, ни как она сама, греховодница, в нарушение заповедей единственно истинной церкви Святых последних дней, украдкой осушила еще один стакан вина…

Потом все ели шашлыки и смеялись, потом Поль принес гитару, и Таня запела, а Аланна, по просьбе Криса, шепотом переводила ему:

— Мама, тебе не следует шить мне длинное красное платье…

Вечерело, с гор повеяло холодом, все перешли в гостиную, Аланна сварила глинтвейн и кофе, а для Криса с Сесиль — фруктовый отвар.

Однако вечеринке не суждено было закончиться мирно.

С противоположных сторон к дому Кайфов одновременно подкатили две машины. Из сине-желтого городского такси выбрался старый профессор Вилаи, отец Криса, а из черного джипа — похожий на борца-тяжеловеса громила в дорогом вечернем костюме. Аланна представила его, как своего старшего брата Кевина.

Облобызавшись со всеми на европейский манер, профессор взял Поля Розена под локоток, и они погрузились в какую-то высоконаучную дискуссию, то и дело прикладываясь к объемистым кружкам с глинтвейном. Кевин же принялся развлекать народ светской беседой.

— Сестренка всегда была из нас самая башковитая. Еще в младших классах на всех конкурсах призы брала, и кличка у нее была — Полли-колледж. А уж серьезная — ни свиданок, ни танцулек, матушка ей, бывало, даже выговаривала за это: мол, так в девках и помрешь. Честно говоря, со временем мы все так стали думать, а она, поди ж ты, такого волосатика оторвала. Ну что, академик, это там у вас не виски часом?

— А то! Тебе со льдом или чистого?

— А ну его, лед этот!

— Вот и я так думаю…

— Виски — это славно! — оживился профессор. — Как это я сразу не заметил! Извините, Поль…

— Папа, не увлекайся, — тихо проговорил Крис, приблизившись к отцу.

— А ты отстань! — тоже тихо, но яростно отозвался профессор. — Нашелся воспитатель!

— А вот вас я что-то прежде не видел, — обратился Кевин к Сесиль. — Как, вы сказали, вас зовут? Сие?

— Сесиль…

— Это чье ж такое имечко будет? Испанское?

— Французское.

— Так вы француженка?! И что, в Париже бывать доводилось?

— Я там родилась и прожила двадцать пять лет.

Кевин отставил бокал и принюхался, склонившись к Сесиль.

— Странно… Что-то от вас не так пахнет…

— Что такое?! — Сесиль надменно выпрямилась. — Что вы себе позволяете?

— Нет, нет, вы не так поняли, я не говорю ничего плохого про запах глицеринового мыла «Грейси», он натуральный, гигиеничный и, я бы сказал, истинно американский… А француженка, тем более парижанка, пахнет совсем иначе.

— А вы специалист по парижанкам? — саркастически осведомилась Сесиль.

— Сесиль, он специалист по товарам для женщин, — со смехом сказала Аланна.

— Вы в «Глобе» бывали? Ну, на Западной Главной? Я там совладелец и управляющий! — с гордостью заявил Кевин. — Как, неужели не были? Обязательно надо, обязательно. Не хочу хвастать, но в своем деле мы лучшие во всем штате. К нам поступают лучшие товары прямо из Европы, не какой-нибудь там Китай или Турция!.. В прошлом году я лично летал в Париж отбирать коллекции. Славный городишко, только официанты сплошь хамье, хуже здешних, честное слово… Нет, вы непременно должны к нам наведаться, мы вас знаете как разоденем, подберем лучший парфюм, косметику, вы у нас будете такая красавица, как… — Кевин на мгновение примолк, подыскивая сравнение, остановил взгляд на Тане. — Как наша несравненная Тара…

— Кевин, меня зовут Таня…

Таня Розен сказала это без улыбки, но видно было, что она польщена.

— О, прошу прощения… Заходите к нам, Сесиль, не пожалеете, мы из вас настоящую леди сделаем, родной муж не узнает…

— Ты бы, братец, все-таки… — начала Аланна, но ей не дал договорить доселе молчавший Крис.

— Ну, знаете, это уже переходит!.. Ты что, козел, намекаешь, что моя жена — не настоящая леди?!

Все разом притихли.

Неловкую паузу неожиданно нарушили аплодисменты профессора Вилаи.

— Браво, сынок! А теперь по морде!

— Джордж! — возмущенно воскликнула Сесиль. — Алекс, профессору больше не наливайте!

— А ты, братец, тоже хорош, — напустилась на Кевина Аланна. — В своем торговом раже такое иной раз сказанешь. Проси прощения!

— Простите, сэр, я вовсе не имел в виду кого-то обидеть, тем более вашу супругу… — промямлил Кевин.

— Да ладно…

Неловкость была кое-как заглажена, но настроение у Сесиль упало. Выждав для приличия несколько минут, она отозвала мужа в сторонку.

— Мы едем домой! — безапелляционно заявила она.

— Пожалуй… — согласился Крис. — Только придется прихватить отца, а то без нас надерется тут. Будут проблемы…

Им не без труда удалось убедить старика покинуть вечеринку и отправиться с ними.

Полдороги профессор молча дулся, а потом его понесло.

— А ведь прав, прав был этот лавочник! Ты посмотри, в кого ты превратил свою жену! Разве для того наша семья в свое время бежала от Хорти и его приятеля Адольфа, чтобы здесь, в Америке, нарваться на те же самые «киндер, кюхе, кирхе»?! Это надо же, испортить такую бабу! Умную, стильную! Нашел бы какую-нибудь коровищу в своей чертовой секте!

— Отец! Я запрещаю тебе в таком тоне говорить о нашей церкви!