Дмитрий Вересов - Завещание ворона

— Какой к черту галстук, доктор! Можно подумать, вы не догадываетесь о цели моего визита! Я к вам не лечиться пришел!..

— Конечно, конечно, дорогой мой. Ну, разумеется, не лечиться. Как вы могли такое подумать? Мы просто сидим, беседуем, как два старых друга, делимся свои ми проблемами.

— Да нет у меня проблем! Никаких проблем! Просто отдайте мне деньги за диадему, которую купила в моем салоне ваша дочь!

— А, так вы говорите — диадему? Моя дочь? В вашем салоне? — Доктор говорил спокойно, медленно, сопровождая слова волнообразными, умиротворяющими движениями рук. — Очень интересно. Продолжай те, мсье Асюров, продолжайте…

— А что продолжать?! Пришла, выбрала, сказала — это ваш ей подарок на восемнадцать лет.

— Восемнадцать? Так так… Так что, говорите, она выбрала от моего лица? Диадему?

— Именно диадему! Принадлежавшую русской императрице Марии!

— Да-да, понимаю… Русской императрице, конечно, как же иначе… Несомненно, редкой ценности вещь?

— Еще бы! Золото девяносто восьмой пробы! Сапфира девятнадцать карат! Рубины! Топазы! Бриллианты! А работа?! Клейма самого Винклера!

В возбуждении своем Асуров перешел на русский, но доктор по прежнему кивал, будто понимая каждое слово.

— О да, бесценное произведение! Надеюсь, вы назначили соответствующую цену? Сколько? Миллионов пятьдесят, я полагаю?

Асуров запнулся, поднял голову, встретил ясный, добрый взгляд доктора.

— Нет, не пятьдесят, конечно. Она стоит значительно меньше. Два… три миллиона франков. Но если по-вашему это дорого, мы могли бы обсудить скидку…

Доктор усмехнулся.

— Ну что вы, дорогой мой, какие пустяки. Три так три… Сейчас, извините, я покину вас на минуточку, мне нужно сделать пару звонков. А потом мы незамедлительно прокатимся в банк, и вы получите все сполна. Против наличных ничего не имеете?

Асуров вообще перестал понимать что-либо.

— Не имею… Только…

— Слушаю вас, дорогой мой.

— Неужели вы даже не хотите взглянуть?

— Простите, на что взглянуть?

— На диадему императрицы, естественно.

Доктор выпучил глаза. Похоже, впервые за время их беседы он был не на шутку озадачен.

— Иными словами, вы хотите сказать, что она у вас с собой?

— Да, по просьбе вашей дочери я привез ее сюда. В холле меня встретила ваша дочь, забрала диадему, сказала, что хочет примерить и показаться вам во всей красе… Кстати, что-то ее долго нет, наверное, не может подобрать соответствующий туалет.

— Та-ак… — мрачно протянул Московиц. — Значит, моя дочь. Встретила вас в холле. Такая симпатичная девчушка в черной коже? Зовут Анна?

— Анна, Анна, — подтвердил Асуров. — А что, у вашей дочери другое имя?

— Нет, ее имя — Анна. Только она, извините, две недели назад уехала к тете на каникулы. В Буэнос-Айрес.

— Что! — Асуров вскочил. — Так что же, выходит, та Анна, которая в холле…

— Не моя дочь, — со вздохом подтвердил Московиц. — Более того, до последней минуты я считал, что это ваша дочь. Она появилась здесь несколько дней назад, умолила меня принять ее, поведала горестную историю, что ее отец, русский антиквар, тяжко заболел. На почве культурного шока у бедняги развилась паранойя и бред преследования, якобы кто-то систематически и изощренно ворует у него некие мифические сокровища русской короны, ценность которых измеряется миллиардами. Видели бы вы ее слезы… В общем, я согласился посмотреть отца, то есть вас, назначил время, попросил ее быть поблизости на случай, если потребуется согласие ближайших родственников на госпитализацию… Ах, чертовка, она была так достоверна!

Асуров выслушал рассказ доктора в каком-то ступоре, медленно багровел, часто дышал, сжимал и разжимал кулаки. И только когда доктор замолчал, до него дошел смысл сказанного. И то не весь.

— Так, погодите, выходит…

— Выходит, мсье, нас обоих обвели вокруг пальца.

— Аа-а!!!

Асуров взревел и рванулся из кабинета вон.

В этот момент дверь распахнулась, и в комнату шагнула здоровенная негритянка с подносом в руках.

— Ваш глинт…

Она не договорила — Асуров, как заправский регбист, всем корпусом врезался в нее на бегу. Натали страшно, пронзительно заверещала, но устояла на ногах, только выронила поднос. Ее белоснежный передник, бежевый ковер и светло серый пиджак Асурова окрасились густым, дымным багрянцем.

Константин Сергеевич даже не заметил этого. Выскочив в холл, безумным взглядом обвел все вокруг, чуть не высадил стеклянную дверь на улицу и не сбил в ног Робера, мирно покуривавшего у цветочной вазы.

— Батоно Константин, что?..

Асуров схватил помощника за шелковые отвороты смокинга, тряхнул с силой.

— Где эта сучка?! Упустил?! Говори, гнида, упустил?!

— Батоно Константин, зачем так говоришь, слушай?! Никто не виходыл, мамой клянусь…

— Да пошли вы все!!! — заорал Асуров и бросился обратно в дом.

Захлопнувшиеся за его спиной стеклянные створки не смогли приглушить его визгливый, как у базарной торговки, крик:

— Аферист! Где ты прячешь сообщницу! Гони деньги или отдай вещь!..

Робер пожал плечами: судя по всему, батоно Константин нарывался на крайне неприятную статью, и пойти соучастником было бы, мягко выражаясь, неумно.

Тобагуа тихо спустился по ступенькам, открыл ворота и вышел на улицу. Помахав рукой шоферу, смиренно дожидавшемуся за рулем лимузина, он открыл заднюю дверцу и плюхнулся на мягкое кожаное сидение.

— Поехали!

— А как же ваш начальник? — не оборачиваясь, поинтересовался шофер.

— Его другие заберут…

— Теперь можно!

Линк высунулся из своего закутка, и увиденное так потрясло его, что он чуть пивом не захлебнулся.

На бельевой веревке, протянутой поперек гаража, висело закрепленное на нескольких отрезках тонкой, прочной лески ослепительное чудо. Сыто лоснилось благородное золото, искрили гранями разноцветные прозрачные каменья.

— Abso-fuckin-lutely fanta-fuckin-stick! <���Абсолютная, твою мать, фантастика! (англ., жарг.)> — выдохнул восхищенно Линк и поднялся, чтобы разглядеть поближе.

— Сам ты «fuckin' stick»! — беззлобно рассмеялась Анна, одетая в мешковатый заляпанный комбинезон. — Э-э, не лапай, уронишь!

Бетонный пол под тем местом, где висела диадема, был накрыт клеенкой, поверх клеенки лежали в два слоя старые газеты, рядом стояли два аэрозольных баллончика.

— Ну, насмотрелся? — Анна достала черный респиратор, поднесла к лицу, сделала пару пробных вдохов.

— Точь-в-точь Винки, у соседа нашего собачка такая была…

— Гав-гав! Ну, вали, а то покусаю!

— Не хочу! Хочу еще поглядеть!

— Все равно тут сейчас так завоняет, что сам сбежишь. Лучше сгоняй за той парикмахершей. Пока обернетесь — как раз подсохнет и выветрится.