Ник Кварри - В опиумном кольце

- Нет, я отклонил ее предложение.

Он удивился.

- Почему же вы...

- Я занимаюсь расследованием убийства Лоудера.

- Но ведь его дело, кажется, уже закончено. Его ведь убил пианист, который раньше служил в его кабаре.

- Жена пианиста придерживается другого мнения.

- Его жена? Расскажите-ка поподробнее.

Я рассказал.

- Послушайте, ведь из этого можно сделать отличнейший фильм! Э... как вас зовут?

- Джейк Барроу.

- Вы здесь, очевидно, для того, чтобы выяснить, кто убил Лоудера? Не я ли?

- Все может быть.

- Нет, не может! Никто, имеющий отношение к "Небоскребу из шелка", не сделал бы этого! Лоудер собирался один финансировать ревю. Теперь нам приходится отчаянно выкручиваться, чтобы заманить меценатов, иначе зимой нам не видать подмостков.

- Но могут быть мотивы более сильные, чем эти соображения. Если я не ошибаюсь, Лоудер был бабником. Он мог связаться с какой-нибудь женщиной, а ее муж узнать об этом. И тому это могло очень не понравиться.

Он и глазом не моргнул.

- У Лоудера была прекрасная внешность. Женщины так и липли к нему. Но если у него и была связь с кем-нибудь из моего ревю, то мне об этом неизвестно.

- Вы не возражаете, если я поброжу немного среди ваших гостей? Я постараюсь быть как можно незаметнее.

- Вот этого не надо. Частный детектив, расследующий дело об убийстве это только придаст компании остроту. Люди обожают сенсации, которые непосредственно их не касаются. Если бы было иначе - не существовало бы театра.

- А кто из присутствующих гостей имел дело с Лоудером в отношении ревю?

- Я, Ингрид, Карл Даноу... Это исполнитель главной роли и главная приманка для зрителей. Жена Карла - Оливия, она - его импресарио. Чертовски практична и упряма, когда дело касается денег. Пожалуй, больше никто. Авторов текста и музыки сейчас здесь нет.

Свою жену Рут он не упомянул.

Я подумал о Карле Даноу. Мне приходилось читать в газетах о его стремительном взлете. За несколько лет безвестный ресторанный певец превратился в звезду с мировым именем.

Я спросил:

- Разве Карл Даноу не в Европе?

- Был, но только что вернулся, буквально вчера.

Оверман провел меня в дом. Когда мы вошли в вестибюль, по изогнутой лестнице поднимались два пожилых безупречно одетых джентльмена. Один был низенький и худой, другой - высокий и толстый. Толстый, с чеканным выражением лица и гривой вьющихся седых волос, имел очень внушительный вид. Он показался мне знакомым. Маленький, со сморщенным лицом, был совершенно лыс.

- Хэлло, Элли, - сказал высокий глубоким приятным голосом. - Боюсь, ваша компания немного шумновата для нас.

Оверман ответил ему улыбкой.

- Что вы, Джудж, они еще не разошлись. Вы еще вообще ничего не успели увидеть!

Маленький, со сморщенным лицом, сказал язвительно:

- Если они поднимут еще больший шум, Элли, то я не поручусь, что еще хоть раз потерплю все это в своем доме.

Высокий положил ему руку на плечо и сказал миролюбиво:

- Мы стареем, Сэм. Давай-ка лучше спрячемся в твои четыре стены и предоставим молодежи развлекаться.

Когда они поднялись по лестнице, Оверман пробормотал, проводив их взглядом:

- До чего очаровательный тип мой тесть!

- Тот, что поменьше!

- Да. Сэм Бэккет собственной персоной.

- А кто второй?

- Джудж Киприано, судья.

Я вспомнил, что видел его портреты в газетах. Киприано был один из самых уважаемых и неумолимых судей Нью-Йорка. Он играл большую роль в кругах, поставивших себе цель искоренить организованную преступность в Штатах.

- Что он здесь делает?

- Он отец Оливии Даноу, - ответил Оверман. - Очень милый человек, поэтому я его и приглашаю. Мой дорогой тестюшка держится за него как за потерянного, а потом вновь обретенного брата. Видите ли, Киприано собирается баллотироваться в городской муниципалитет и Бэккет считает, что для его дел будет полезно иметь такого человека в своих друзьях.

Он бросил взгляд на входную дверь.

- Новые гости... Пожалуйста, чувствуйте себя свободно, а мне придется вас покинуть.

Я прошел в вестибюль, туда, откуда доносился шум. Открытая двустворчатая дверь вела в патио - внутренний дворик с овальным бассейном посредине. В патио было полно народу. Одни пили, другие плескались в бассейне, третьи танцевали под оркестр из трех человек.

Танцоры и танцовщицы из ревю в мокрых купальных костюмах, выгодно подчеркивавших их фигуры, развлекали богатых гостей, приглашенных Элли Оверманом на роль будущих меценатов. Большинство возможных благодетелей выглядело весьма невыгодно по сравнению с артистами, но это их ничуть не смущало. Танцуя с мускулистыми парнями и стройными красотками они чувствовали себя хозяевами положения, в то время, как артисты из кожи вон лезли, чтобы произвести хорошее впечатление и как-то обеспечить ангажемент на зиму. Лакеи разносили на подносах напитки. Я тоже выудил стаканчик, чтобы как-то приспособиться к всеобщему возбужденному состоянию.

У края бассейна два упитанных белотелых джентльмена раскачивали за ноги и за руки девицу в бикини. Они швырнули ее в воду, подняв столб брызг, и тотчас же прыгнули вниз, вслед за нею - естественно, чтобы спасать.

На пляже гибкий танцовщик крутил сальто перед восхищенной публикой, состоящей из нескольких грузных матрон. Его энтузиазм заразил высокую блондинку в плотно облегающем серебристом купальнике. Она взвизгнула и прошлась на руках по берегу. Какой-то лысый коротышка семенил рядом и подбадривал ее.

Ингрид Вэнс стояла на лужайке и излагала содержание "Небоскреба из шелка" группе слушателей мужского пола. Было очевидно, что публику гораздо больше интересует сама рассказчица, нежели ревю в ее изложении.

- Это фантастическая роль, - говорила она с возбуждением. - Я стала бы играть ее даже бесплатно. Элли говорит, что уже при первом чтении он сразу подумал обо мне. Видите ли, там надо и танцевать, и петь, и...

Она увидела меня и замолчала. Но сразу же овладела собой.

- Извините меня, пожалуйста, - сказала она, нежно улыбаясь слушателям. - Я неожиданно обнаружила старого друга.

Она поспешила ко мне, провожаемая удивленными взглядами.

- Что вы здесь делаете? - спросила она шепотом.

- Вам же требовался телохранитель, разве вы забыли?

- Значит, вы принимаете мое предложение? Но сюда вам незачем было приезжать. Шон не знает, что я здесь.

- Оставьте этот спектакль. Я вам нужен совсем не затем, чтобы охранять вас от кого бы то ни было. Мы оба прекрасно знаем, что вам надо было просто-напросто отвлечь меня от дела Смита.

Она нахмурила лоб и нервно оглянулась.

- Пойдемте, - сказала она и направилась к выходу из патио.

Я последовал за ней в сторону пляжа. Солнце уже зашло, постепенно темнело. Мы шли вдоль пляжа. Когда дом и толпа исчезли из виду, она повернулась ко мне и спросила: