Роберт Уилсон - Кровь слепа

— За это время много чего произошло, Пако, и события эти — не из приятных. Он заделался наркодилером — торговал героином в Трес-Миль.

— Наркодилером? Черт, надо же как скверно!

— В общем, нам необходимо его отыскать.

— Похоже, он влип и ему грозит опасность.

— Опасность — да, и серьезная, но не от нас, — сказал Фалькон. — Он прячется после того, как его пытался шлепнуть русский гангстер.

— Я видел по телику, по каналу уголовной хроники, что в Трес-Миль произошла перестрелка и есть двое убитых, — сказал Пако.

— То-то и оно. И сейчас нам надо его найти, прежде чем его отыщет тот гангстер.

— Ну, здесь у меня его нет, если ты на это намекаешь.

— Я хочу, чтобы ты воспользовался своими знакомствами и выяснил, сохранил ли он дружбу с кем-нибудь из прежних своих приятелей-тореро. С кем-нибудь, кто может его приютить и дать ему пищу, — сказал Фалькон. — Только это мне и нужно от тебя, Пако. Говорить с ним я тебя не прошу. Это очень важно. Требуются только соображения, где он может укрываться, а остальное мы сделаем сами.

— Но он не убивал тех двоих в квартире, правда?

— Нет, — сказал Фалькон. — Убил их гангстер.

— А что самое плохое с ним может случиться?

— Что гангстер найдет его раньше нас.

— А с вашей стороны что ему грозит?

— Мы хотим защитить его, потому что он может свидетельствовать против гангстера. А против него самым серьезным обвинением будет незаконное хранение оружия.

— Я подумаю, чем вам помочь.

Фалькон подошел к столу. Другие тоже закончили свои телефонные разговоры. Паррадо вернулся. Совещание возобновилось.

— Ну, что еще нам осталось обсудить? — спросил Паррадо.

— Мне только что сообщили, что ДНК из волосков и семенной жидкости на комбинезонах не совпадает ни с одной из ДНК русских в базе данных, — сказал Диас.

— Анализ произвели быстрее, чем вы думали, — сказал Паррадо.

— База данных оказалась меньше, чем я предполагал, — сказал Диас.

— Я говорил с отделом по расследованию сексуальных преступлений в Малаге, — сказал Кортес. — Они подтвердили участие Никиты Соколова в нападении на местную девушку, которое он осуществил вместе с Василием Лукьяновым. Он избил ее и не давал уйти, но на следствии настаивал, что насиловать ее он не насиловал. А хорошая новость в том, что образец ДНК Соколова в их базе данных имеется.

— Судмедэксперт Фелипе заверил меня, что результат анализа оставшейся в квартире Калеки крови на ДНК будет получен сегодня к одиннадцати вечера, — сказал Перес.

— Хорошо. Объедините свои усилия с Кортесом, — сказал Паррадо. — Теперь нам ясно направление наших действий, и давайте постараемся найти Никиту Соколова и Калеку, прежде чем сами они найдут друг друга.

Они сидели на площади перед церковью Санта-Мария-Ла-Бланка, золотившейся в вечерних огнях. Их пиджаки были повешены на спинки стульев, верхние пуговицы рубашек расстегнуты, узлы галстуков ослаблены. Перед ними в запотевших бокалах стояло пиво, и официантка только что принесла им окорок, жареную сельдь, patatas bravas [15] Картофель в томатном соусе с перцем чили и тимьяном. под острым томатным соусом, хлеб и оливки. Разговор шел о Никите Соколове, но говорили они вяло, невнятно и чуть устало после насыщенного работой уик-энда и утомительного долгого понедельника.

— Ладно, давайте рассуждать с научной точки зрения, — сказал Рамирес. — Какой, по-вашему, рост у Соколова?

— Он маленький, метр шестьдесят шесть, — сказал Кортес. — Чем ближе спортсмен к земле, тем на меньшую высоту ему приходится поднимать штангу. А со времени его олимпийских успехов он еще и поднабрал по меньшей мере килограммов десять. Чтобы сбить такого с ног, надо быть значительно крупнее.

— А какова высота стола в квартире Калеки, Эмилио?

— Семьдесят пять сантиметров.

— Прибавь два на пушку, выходит семьдесят семь, — сказал Рамирес. — Куда легче всего угодить пуле, если рост жертвы метр шестьдесят шесть?

— При нормальном телосложении — в бедро или ногу, — сказал Фалькон. — Но Карлос Пуэрта не заметил, чтобы Соколов хромал, когда садился потом в машину.

— Пуэрта не заслуживает доверия.

— Его могло ранить в руку или кисть, — сказал Фалькон.

— Но от такого ранения он не оказался бы на полу, верно? — возразил Кортес.

— Он мог сам упасть на пол, инстинктивно, от грохота выстрела, — сказал Фалькон. — В комнате было жарко, кондиционера там нет. Значит, на Калеке скорее всего была одна рубашка. Держать пушку на себе ему было негде. Вот он и прикрыл ее журналом. Выстрелом он надеялся только шум поднять, спугнуть пришедших и дать деру. А Соколов бросился на пол, чтобы схорониться.

— Но ранен он все же был, это очевидно, — сказал Рамирес. — Ранение в кисть или руку более вероятно — отсюда и капли. Если б он был ранен в ногу, то кровь намочила бы брюки и капли в комнате и на лестнице не были бы столь отчетливы.

— Все капли на лестнице с правой стороны, — сказал Эмилио.

— Ясно. Значит, и рана была справа, в руку или кисть, а может, в ногу или бедро, — сказал Рамирес. — Теперь следующий вопрос: на кого работает Никита Соколов?

— Он дружок Василия Лукьянова, а мы считаем, что Лукьянов переметнулся от Леонида Ревника к Юрию Донцову, тогда… — начал Фалькон.

— И в Коста-дель-Соль мы Соколова некоторое время не наблюдаем.

— Мой разведывательный источник сообщил мне, что Юрий Донцов наладил канал доставки героина из Узбекистана в Европу и в качестве центра операций избрал Севилью, — сказал Фалькон. — Калека занимается торговлей героином. Парни из наркоотдела утверждают, что героин в Трес-Миль обычно поступал через итальянцев, но теперь положение меняется. По моему мнению, Никита пытался захватить этот рынок для Донцова, создав для его товара исключительное преимущество, а Калека — уж не знаю почему — этому воспротивился.

Несколько минут они молча поглощали еду и пили пиво. Рамирес заказал еще.

— Думаете, Ревник или Донцов были связаны со взрывом шестого июня? — спросил Кортес.

— Мадридский ЦРОП считает, что Юрий Донцов здесь водворился в сентябре две тысячи пятого, а девять месяцев — слишком малый срок для организации столь хитроумного заговора, — сказал Фалькон.

— Им только и делов было, что бомбу подложить, — заметил Перес.

— Но предварительно надо было провернуть большую работу, — сказал Фалькон. — Одни политики из партии «Фуэрса Андалусия» чего стоят! Не думаю, что такой деловой человек, как Лукрецио Аренас, допустил к участию в заговоре кого-то, с кем не имел дела на протяжении ряда лет. Я всегда полагал, что его крут — это клиенты, чьими деньгами он распоряжался, работая в «Банко омни», но может быть, это и ошибка.