Сэм Льювеллин - Кровавый апельсин

Ноги!.. Одна из них поднялась в воздух. И я почувствовал удар в висок. Ноги мои выпрямились, а руки ослабли. Кровь зашумела в голове, и я опрокинулся назад. Падая, я услышал крик, мало напоминающий человеческий, скорее это был предсмертный рев обреченного животного. Сегодня я уже слышал его... Голос Джона Доусона. Сейчас это был мой собственный голос.

Было холодно и черно, будто все кануло в вечность. Что-то опять затекало в рот, нос, попадало в гортань. Горький привкус вызывал острую боль в горле. Сколько это продолжалось? Год? Два? Все стало настолько далеким, что не имело больше никакого значения. Огромный круглый ноль, где не было понятий «вверх», «вниз», «есть» или «было», понятия «что-нибудь»... Вот что я ощущал. Казалось, мир вокруг погружался во всепоглощающий сон.

Сон...

Кто-то издалека, пожалуй в нескольких милях от меня, стал бить палочками по барабану. Звук был довольно слабый, но все равно действовал на нервы. Каждый удар причинял боль и невыносимое страдание, унося меня в неведомую даль из этой прекрасной, спокойной черноты пучины, где я уже ощущал себя так хорошо и спокойно.

Стук становился все громче, перерастал в грохот, и я понимал это так же хорошо, как и слышал. Сборище теней сгрудилось, сморщилось и улетучилось, а я почувствовал, что теперь кто-то колотит меня по ребрам. К горлу поднималась тошнота. Мне было совсем плохо.

Стук по ребрам внезапно прекратился.

— О, — сказал чей-то голос надо мной. — Са va mieux, hein? [33] Вам лучше, да? (фр.).

Мне опять стало плохо. Попытался пошевелиться, но не смог. Горло и легкие саднило. Попытался застонать — это удалось. Пара чьих-то рук сгребла меня за плечи и вытащила из кошмара беспамятства.

— С прибытием, — произнес голос.

Чернота неба странно мешалась с голубым светом. Я никак не мог понять, что происходило. Чье-то лицо склонилось надо мной. Мне было трудно определить, кому принадлежало это лицо, но оно казалось мне тяжелым, морщинистым, плохо выбритым.

— Reste tranquille [34] Успокойтесь (фр.). , — произнес голос того же человека. В его дыхании смешались запахи алкоголя и табака. Меня снова затошнило.

Затем были люди в огромных сверкающих касках и их громкое гудение. Этот гул казался невыносимым. Кто-то перекатил меня на носилки, я подумал: «Скорая помощь», больница. Мгновенный проблеск сознания подсказал мне, что со мной произошел несчастный случай, а тот человек, от которого пахло вином и табаком, должно быть, вытащил меня оттуда, где все это произошло. Я поднял руку, постарался произнести: «Mersi», но рука безжизненно свалилась вниз. Я снова впал в забытье.

Очнувшись, я обнаружил, что лежу на спине, глядя в светло-зеленый потолок, все тело болело, будто кто-то старательно бил меня в течение многих дней. Но самую сильную боль доставляла мысль о том, что я все помнил.

Я лежал, уставившись в потолок, и снова видел ту же черноту, испытывал тот же ужас.

— Bonjour, monsieur Dixon [35] Здравствуйте, мсье Диксон (фр.). , — произнес мужской голос где-то сбоку от меня.

Я попытался объяснить, что не говорю по-французски, но мой голос не слушался меня, и все, что я был способен выдавить из себя, превратилось в какое-то подобие карканья.

— Я говорю по-английски, — сказал человек.

Мне удалось повернуться и посмотреть на него. Он был в темной одежде, с усами.

— Я должен задать вам несколько вопросов, — сообщил он. — Я из полиции Шербура.

— Воды, — прохрипел я в ответ.

Он подал мне стакан и помог попить. Вода была прохладной и вкусной.

— Удивляюсь, мистер Диксон, насколько вы живучи, особенно после того, как из вас прошлой ночью выкачали столько дряни.

— А-р-р! — вырвалось у меня.

— Вы счастливчик, — продолжал он. — В самом деле, это дьявольская удача. Если бы мсье Дюшен, ночной сторож, не вышел из своей лачуги и не направился в кафе «Менир», он не увидел бы, как вы тонете в доке. И теперь вы были бы в другом отделении больницы. В морге.

Вода подействовала на меня удивительно.

— Неплохая идея, — пробормотал я.

— Но почему вы хотели покончить с жизнью? Это, конечно, способ легкий и неплохой, но несколько причудливый, — усмехнулся усатый полицейский.

— Я не собирался убивать себя, — возразил я. — Это кто-то меня...

Тонкие черные брови полицейского поползли вверх.

— Может быть, тогда вы расскажете мне всю историю с самого начала?

Очень медленно я начал свой рассказ, и он услышал все. Когда я закончил, он произнес:

— У вас прекрасная память.

— Да, — согласился я.

— Особенно для человека, получившего по голове и который до этого выпил много спиртного. В больнице делали анализ крови.

Усталость снова навалилась на меня.

— Да, — медленно произнес я. — И что из этого следует?

Полицейский непонимающе развел руками:

— Только то, что если бы вас кто-то собирался убить, неужели он выжидал бы около пучины, пока жертва не напьется и не начнет прогуливаться около ремонтного дока, чтобы столкнуть вас туда?.. — Он улыбнулся, но улыбка не тронула его серьезных темных глаз. — По собственному опыту знаю, что преступники используют простейшие способы уничтожения своей жертвы.

Голова болела так сильно, что я в ответ только пожал плечами, но даже это движение вызвало сильнейшую боль.

— Так вы считаете, что я все это выдумал?

Полицейский улыбнулся.

— А почему бы и нет? — спросил он. — Ведь после большого количества выпитого кальвадоса человек может совершать самые невероятные поступки. — Он поднялся. — И мои поздравления по поводу вашей победы, мсье.

Ишь ты, подумал я, полицейский, который не хочет иметь никаких проблем.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Значит, вы не будете проводить расследование?

— У нас нет доказательств, — сказал он и ушел.

За дверью ожидали другие. Это были Чарли и Скотто, а также Агнес. Чарли и Скотто встали в ногах кровати, и вид у них был довольно смущенный. Агнес улыбнулась, но по ее лицу я видел, что мой вид не очень-то ее радует. Скотто был более откровенен. Он просто ляпнул:

— Ты выглядишь ужасно.

— Да, я чувствую это.

— Так что же все-таки произошло? — спросил Чарли.

— Многого я не помню. — Проходить даже мысленно через все это снова было выше моих сил.

— Ты упал в ремонтный док, — объяснил Скотто. — Они считают, что ты был пьян. Должно быть, тебя просто смыло водой, хлынувшей из шлюза.

— Ну да, конечно, — сказал я. — И ты веришь всему этому?

Молчание. В глазах Чарли любопытство.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

— Я устал, — ответил я. — Поговорим потом. Он был умным парнем, этот Чарли.

Агнес подошла к краю кровати. Мои веки налились свинцом. Я видел блеск солнца в ее волосах. Она взяла мою руку и села рядом.