Вирджиния Коффман - Тайна Голубых Болот / Из сборника «Замок в лунном свете». /

Судя по всему, молния ударила в дом или, по крайней мере, очень близко от него. Почти сразу после этого я услышала громкий разговор, который доносился до меня из коридора.

Я поставила на стойку бачок со свежей водой и выбежала в коридор, где стала свидетелем встревожив­шей меня сцены.

Роза плакала, а ее мрачный братец, схватив сестру за плечи, с силой тряс ее.

— Прекрати! — кричал он яростно. — Ты слышишь меня, ты, дура! Это всего лишь гром! Он не причинит тебе вреда. Господи, у нас ведь есть еще и другие заботы!

Девочка продолжала всхлипывать.

— О, Пен! Ты что, не знаешь? Все гораздо, гораздо хуже. Я плачу не из-за грома. Она хочет нас отравить. И у нее есть все — все основания для этого.

— Отец не допустит. Да ты подумай хорошенько! Он не такой, как мать. Даже убийство не так плохо. Вот о чем мы не должны забывать. Убийство не так плохо, как… Прекрати же, наконец, реветь!

Я быстренько вернулась в кухню. Когда обед был готов, мое душевное состояние было настолько удру­ченным, что я чувствовала себя не в состоянии обедать с двумя детьми, которые подозревают, что я хочу их отравить. Но если я не сяду с ними за стол, то их подозрения только укрепятся.

Я накрыла стол в маленьком летнем зале, где во время обеда мы могли бы наблюдать разбушевавшееся озеро. Пришедшие Пен и Роза вежливо, но решительно отказались от всех блюд, а когда я на их глазах сама с энтузиазмом взялась за еду, они попробовали лишь самую малость. Я понимала их состояние, но слезы обиды застревали в горле. Во рту у меня стало сухо, язык прилипал к небу, а на прекрасные блюда, приготовленные Тиссо, не хотелось даже смотреть.

Франц Шиллер вел себя так, словно не замечал этого театра. Ему даже удалось рассмешить заплакан­ную Розу.

— Франц, ты все время так весел! — проговорила она. — Я думала, что отец хочет, чтобы мы были несчастными. Но он послал тебя к нам в качестве спасителя. Ты и правда спасаешь нас.

Я взглянула на них. Пен тоже поднял голову. Хмуря лоб, он задумчиво смотрел на сияющего Франца Шиллера. Мне показалось даже, что он не совсем разделяет энтузиазм своей сестры. Хотя, может быть, он просто ревновал к тому влиянию, которое учитель оказывал на его впечатлительную младшую сестру. После обеда домашний учитель напомнил детям, что через полчаса он начнет с ними занятия. Они тут же убежали, чтобы сполна использовать свободное время. Я спросила Шиллера, куда они так резво убежали. — О, они, разумеется, тоже относятся к искателям сокровищ, — объяснил мне учитель, смеясь. — Как и все жители этой местности. Все разыскивают несуще­ствующие сокровища семейства де Саль, но находят лишь призраков и привидения, которыми морочат свои бедные мозги.

— А много ли в доме бородатых привидений?

— Когда вы проживете здесь подольше, то научитесь разбираться в совершенно невероятных взаимосвязях. Говорят, что бедные души людей, которые страдали здесь, возвращаются к местам своих мучений.

В действительности я уже почувствовала их повсе­местное присутствие, особенно когда ходила по камерам; Франц Шиллер напротив, так мне показалось, не верил в их существование. Я с извинениями прервала нашу беседу, сославшись на необходимость вымыть посуду.

Я быстро навела порядок в летнем зале, благо он был невелик, а затем убралась на кухне. Я уже заканчивала работу, когда появилась Леокадия и предложила мне свою помощь. Она сильно изменилась после нашей первой встречи на лестнице.

— Мадемуазель, извините меня за давешнее, — прошептала она мне на ухо. — Перед вашим приездом здесь произошли странные вещи. Они искали драгоцен­ности все ночи напролет. Я рада, что вы приехали, а завтра приедет и капитан. Здесь нужен такой человек, как вы. Вы и капитан.

Я поблагодарила ее с радостным облегчением. Конечно, она меня совершенно не знала, но, значит я смогла вызвать у нее определенное доверие. Возможно, мне еще удастся разубедить Пена и Розу в их страшных подозрениях и выполнить соглашение, заключенное их отцом. До сих мне не удалось достичь каких-либо заметных успехов в нахождении общего языка с детьми. Капитан Брендон будет разочарован. Эти размышления навеяли на меня печаль. Было, конечно же, глупо, что меня так волновало мнение человека, которого я видел раз в жизни, да и то недолго, но с чувствами был трудно справиться. Боже мой, завтра он уже будет здесь. Мне не остается и двадцати четырех часов. Что же предпринять? Доверие детей нельзя завоевать штурмом, особенно учитывая их кошмарные предполо­жения и подозрения. Не исключено, что послезавтра я буду плыть вверх по реке на пути в Англию. Но до этого времени я хотела сделать все, что было в моих силах. За мое недолгое пребывание в «Голубых Болотах» я не раз успела почувствовать, что, пожалуй, в состоянии преодолеть барьер, возникший между детьми и мною. Было совершенно ясно, что их настроили против меня, И если Эмилия де Саль написала фальшивое письмо, на основании которого я попала в тюрьму, то нет ничего странного в том, что она нашептала Пену и Розе на ушко, что я — убийца их матери и теперь опасна для них обоих.

Леокадия сообщила, что другие горничные и Тиссо раньше завтрашнего утра не вернутся, но повар самым тщательным образом подготовил все заранее. Паштет из дичи достаточно лишь разогреть, так же как и рагу из баранины и фрикасе, а на десерт — различные сорта сыра и хороший выбор ягод и фруктов. В Лондоне у меня уже были желудочные колики, когда после нескольких голодных месяцев я сильно объелась. Надеюсь, в этот раз подобное не повторится.

Леокадия удалилась, а так как по хозяйству мне делать было совершенно нечего, то я решила получше осмотреть дом и усадьбу.

В доме было три этажа. На первом этаже распола­гались различные залы, на втором — спальни, а на третьем — камеры. Я с любопытством заглядывала во все комнаты, но обнаружила, что многие из них заперты. Странным образом во время предпринятой экскурсии я чувствовала себя под постоянным наблю­дением. Я часто оглядывалась и осматривалась вокруг, кляня себя за трусливость. Я видела в рабочем кабинете Франца Шиллера, склонившегося над столом, — вероятно, он проверял работы своих учеников, а Леокадия протирала пыль в спальне хозяина. Таким образом, наблюдать за мной могли только Пен и Роза.

Разозлившись, я прошла в северную часть коридора и остановилась перед высоким венецианским окном, в которое были видны голубое озерцо и платаны за ним. Летняя гроза несколько успокоилась, но было еще довольно темно, из-за чего окно отражало почти как зеркало, в котором я неожиданно ясно увидела какое-то движение.

Я остолбенела: ведь это тихо и мягко закрылась дверь.

Господи, да я просто свожу себя с ума этими видениями. В конце концов, на улице еще продолжается гроза, а дом очень старый. Наверняка это просто сквозняк закрыл дверь.