Вирджиния Коффман - Тайна Голубых Болот / Из сборника «Замок в лунном свете». /

Успокоив себя такими аргументами, я вернулась к лестнице и наткнулась на Пена и Розу. Они возбуж­денно спорили между собой, но замолчали, как только увидели меня. Вне всякого сомнения, опять я была темой их спора.

Я услышала лишь последние слова Розы:

— Говорю же тебе, это была не она. Я все сказала!

Пен рассматривал меня, хмуря брови. Похоже было, что Роза пыталась защитить меня от очередного обвинения.

— Хорошего и приятного послеобеденного отдыха вам, Роза и Пен, — поприветствовала я их несколько напыщенно и прошла мимо.

— Где вы взяли ключи к закрытым комнатам? Франц сказал, что нам нельзя в них входить до приезда отца, — бросил мне вслед Пен.

— А сам господин Шиллер заходил в комнаты?

Роза приблизилась ко мне с доверчивым видом, что укрепило мою надежду на возможность хороших отношений между нами.

— Ливия, скажите ему, что это не вы открыли комнаты, — попросила она с мольбой в голосе.

— Ну конечно же, у меня нет ключей от комнат. А почему они вообще закрыты? Господин Шиллер не объяснял вам, почему?

Дыхание Пена стало чуть ровнее. Он опустил тяжелые веки и внимательно изучал балюстраду, точнее, какую-то бороздку на ней.

— Гм, да потому, что часть старой мебели находится там, — неуверенно сказал он. — Франц говорит: две тетки матери умерли в этих комнатах. — И добавил торопливо: — Конечно же, их там нет. Но Франц говорит, что только отец может открывать эти двери — на тот случай, если сокровища еще спрятаны там.

— А сам господин Шиллер не пытался сломать замки или попасть в комнаты каким-нибудь другим путем? — спросила я деловым тоном.

Пен посмотрел на меня, и на его угрюмом лице появилась шельмовская улыбка.

— О нет! Я вставлял маленькие соломинки в разъем двери, поэтому если бы двери открывали, то они бы выпали. Значит, он не был внутри. — Пен бросил быстрый взгляд на Розу и добавил: — Если нет другой возможности попасть в комнаты. Но этого мы до сих пор не знаем. Куда же вы идете?

Я объяснила, что еще не осмотрела полностью усадьбу и окрестность вокруг домика для прислуги.

Роза нервно проговорила:

— Но вы не должны…

Быстрый взгляд брата заставил ее замолчать. Я подумала: если она хотела остеречь меня от опасности, то сколь неутешительно, что она так легко отказалась от своего желания из-за одного взгляда брата. При всем при этом у меня сложилось такое ощущение, что оба юных Брендона уже не так меня ненавидят, как несколько часов назад.

После дождя земля во дворе стала влажной, топкой и вся покрылась лужами. Пурпурные облака еще скрывали солнце. Очень типичный пейзаж для этих мест. Воздух был влажный и душный.

Я потихоньку продвигалась вперед, осторожно обходя лужи и торчащие из земли корни деревьев. Узкая каменная тропинка шла как раз по берегу озерка. Поднимающийся запах гнили напомнил мне о слизистом дне озера под сияюще синим верхним слоем воды. За южной стороной дома для прислуги я обнаружила остатки дороги, которая лет сто назад соединяла «Голубые Болота» с остальным миром. Даже указатель еще сохранился. Он торчал из болота, наполовину скрытый волнистым камышом. Сколько же времени прошло с тех пор, как дорогой пользовались в последний раз?

Я прыгала с камня на камень по почти пропавшей в болоте дороге и содрогалась от отвращения. Действи­тельно, попасть в усадьбу можно было только по воде.

Не знаю, то ли ветер стих, то ли дно болота таким необычным образом издавало звуки, что они становились слышными лишь через какое-то время. Но так или иначе, я вдруг стала ясно различать булькающее чавканье болотной жижи, скрываемое доселе громким шелестом камыша. Солнце еще не зашло, но в этом замкнутом, гнилостном мирке было уже сумрачно. Меня неудержимо потянуло обратно в дом, да и ужасные звуки болота становились все громче и навязчивее.

Чтобы избежать неприятных неожиданностей, я решила вернуться тем же, уже известным мне путем. Все шло хорошо до тех пор, пока я не добралась до двух больших плоских камней, похожих друг на друга как две капли воды. Я была рада, что тяжелый, отломанный грозой сук предопределил мой выбор. Он упал поперек левого камня, и я с бьющимся сердцем прыгнула на правый, который в то же мгновение вывернулся из-под моих ног. Я соскользнула в болото. С ужасающей быстротой я погружалась все глубже в густую, вонючую, неожиданно очень холодную болот­ную трясину — по самое горло. У меня уже не оставалось никакой надежды нащупать под собой прочную почву. Сейчас я погружусь до подбородка, затем уже не смогу дышать и…

Я хотела закричать, но ужас сомкнул мне губы. И вдруг, совершенно неожиданно, я почувствовала под ногами опору — очень шаткую, скользкую, но все-таки опору. Я отчаянно заработала руками, и через несколько показавшихся мне бесконечными минут все-таки выбра­лась из трясины. Шатаясь, я прошла сквозь камыши несколько метров и свалилась на землю, совершенно обессиленная.

Может быть, я пролежала бы так целую вечность, но крупные капли начавшегося дождя, барабанившие по голове и спине, вывели меня из оцепенения. Мне было холодно, несмотря на давящую духоту, и снова возникло чувство, что кто-то наблюдает за мной.

Я торопливо прошла мимо домика для прислуги через запущенный сад прямо к дому. Муслиновое платье, все пропитанное болотной жижей, висело на мне как тряпка, выглядела я ужасно, но, на счастье, никто не встретился мне на пути.

И только когда я была уже в своей комнате, мне в голову пришла идея, что, может быть, неспроста этот огромный сук оказался на левом камне, может быть, кто-то умышленно бросил его туда. Но зачем? Кому могло показаться опасным мое присутствие в «Голубых Болотах»?

Я сняла с себя насквозь промокшие вещи, надела длинный купальный халат и позвала Леокадию. Она, по-видимому, находилась на этом же этаже, потому что подошла почти сразу. К моему удивлению, она никак не отреагировала ни на кучу побывавшего в болоте белья, ни на просьбу о ванночке. Я хотела помочь ей, но она с обезоруживающей простотой объяснила, что это входит в ее обязанности. И только нагреть воду позволила мне, в конце концов. Я спустилась в кухню и повесила несколько котелков с водой над огнем. Когда, примерно час спустя, я тащила наверх горячую воду, не повстречался по пути Франц Шиллер, который с видимым удовольствием осмотрел меня.

— О, что за прекрасная дева, наша Ливия! — начал он. — И часто мы будем иметь удовольствие видеть вас в полуобнаженном виде?

Он подошел вплотную, и я по своей наивности несколько мгновений думала, что он хочет взять у меня из рук оба котелка. Поэтому приветливо улыбнулась, что он, вероятно, принял за поощрение и призыв; он схватил — но не котелки, как я ожидала, а меня за плечи. Я машинально дернулась назад, облив его и себя горячей водой.