Вирджиния Коффман - Тайна Голубых Болот / Из сборника «Замок в лунном свете». /

— Почему он отказался от вашего сопровождения? — спросила я, начиная злиться.

— Скорее всего, он не доверяет мне, потому что, боюсь, предвзято относится ко мне, подозревая в чем-то дурном.

— Подозревая… в другом? — повторила я его слова в полном недоумении и настороженно замолчала.

Видимо, я долгое время находилась без сознания, потому что время было далеко за полдень, и мы уже приближались к «Голубым Болотам». Николас и лодоч­ник обсуждали перспективы ожидаемого ночью дождя.

Когда я вздрогнула, капитан озабоченно спросил' меня:

— Вам не холодно?

— Нет, нет, мне очень тепло.

На самом деле пальто капитана почти задушило меня. Француз высказал другое предположение относи­тельно моей дрожи.

— Мадемуазель вздрогнула от одного взгляда на дом, — заметил он с довольной ухмылкой. — Да и кто бы не вздрогнул? Особенно сейчас, когда идут поиски очередной жертвы — молодого учителя.

— Чепуха! — Николас резко оборвал собеседника. — Дом просто долгое время стоял пустым. И кроме того, о нем говорят много глупостей: будто бы такие места обживают привидения.

Перед ступеньками в дом капитан Брендон поднял меня на руки и внес в дом. Роза выбежала нам навстречу, не скрывая радости, увидев меня живой и невредимой.

— Ливия! Ливия! Вы даже не можете представить себе, как мы испугались! Мы с отцом были ужасно взволнованы, когда Пена привезли домой рыбаки.

Мисс Эмилия склонилась через перила и спросила нас:

— Ник, нашли ли Франца Шиллера?

— Пока нет, — ответил он коротко и принялся подниматься со мной на руках вверх по ступенькам.

— В том месте, где произошел несчастный случай, берега реки пологие, и если Шиллер не потерял сознания, то он легко добрался до берега и сейчас находится у кого-нибудь из рыбаков.

— А где Пен?

— Не беспокойся. Парень отлично все перенес, — ответил капитан. — Он вместе с тремя рыбаками разыскивает перевернувшуюся лодку. Может быть, они найдут и Шиллера где-нибудь на берегу. Сейчас мы приведем мисс Рой в порядок, и я присоединюсь к поисковой группе. Бедная Ливия! Я не должен был так бездумно и неосмотрительно отпускать вас.

Когда я слышала от капитана такие слова, мне казалось, что я в возрасте Розы. В другое время, я, может, обрадовалась бы такой заботе, но в данный момент я могла думать лишь о бедном Франце Шиллере. Ведь я отвечала за его транспортировку в деревню.

Мисс Эмилия, видимо, догадалась, что меня гложет.

— Бедный Франц! — простонала она. — Я так и знала, что он нуждается в защите. Особенно когда его покидают сопровождающие. Сначала этот ужасный удар по голове, когда он и Рой — мисс Рой — в подвале…

— Что за чушь! — воскликнула Роза и этим прервала очередной злокозненный выпад своей тетушки.

Отец попросил ее поискать в сумке ключ, что она с воодушевлением и сделала. Ключ был от одной из запертых комнат на втором этаже. Розе было позволено открыть дверь. Она замерла в дверях с широко раскрытым ртом.

Я поняла удивленние Розы, когда Николас внес меня в шикарно обставленную комнату.

— Вам нравится? — спросил хозяин. — Вы так хорошо относитесь к детям, что мы хотим продемонстрировать вам наше глубокое уважение.

Он посадил меня, грязную и мокрую, прямо на роскошное покрывало кровати.

— Вы очень любезны, — произнесла я, осознавая, почему эта комната так взволновала меня. Кажется, эту мебель я где-то уже видела?

— Роза, позови кого-нибудь из горничных наверх! Пусть помогут мисс Ливии переодеться и приготовят горячей воды для ванны.

Еще никто так не заботился о моей персоне, и в то же время я почему-то нервничала. Почему? Какие воспоминания эта комната разбудила во мне? И Роза была на редкость спокойна. Она глядела в окно на домик прислуги и еще дальше, на болото. Когда она повернулась, у ее рта пролегла решительная складка.

— Я сегодня буду горничной у Ливии, отец. И помогу ей при переодевании.

Я была уверена, что это предложение обрадует ее отца так же, как и меня. Он потрепал ее за подбородок и выразил намерение прислать кого-нибудь с горячей водой наверх.

— Вам необходимо отдохнуть, Ливия. Обещаете?

— Она обещает, — проговорила Роза быстро. — И не пускайте к ней тетю Эмилию. Она наверняка будет опять вести себя ужасно.

— Это почему она должна вести себя ужасно? — спросила я наивно.

Роза еще раз внимательно оглядела комнату, и при этом у нее было такое выражение лица, что я ожидала какого-нибудь фантастического объяснения, но она только пожала плечами и лаконично сказала:

— Вы же знаете тетю Эмилию.

— Это точно, мы ее знаем, — подтвердил ее отец и пообещал: — Я передам ей, чтобы она не беспокоила вас, милая Ливия.

Он так тщательно прикрыл за собой дверь, словно вышел из комнаты больного.

Роза с любопытством прошлась несколько раз по комнате и принесла из шкафа, в котором уже висели мои вещи, ночную рубашку и одежду на утро.

— Что вы об этом думаете? — спросила она неожиданно и обвела комнату рукой.

— Вообще-то я не привыкла к такой изысканно­сти, — ответила я уклончиво.

По-видимому, ответ Розу удовлетворил. Она стала двигаться менее скованно. Другие попытки заговорить опять на эту тему успеха не имели.

После того как я искупалась и легла в великолепную постель с рюшками под балдахином, Роза решила оставить меня. Как раз сгущались сумерки. Нежные занавески балдахина закрыли от меня окружающий мир. Я чувствовала себя просто прекрасно. Хорошее начало для хорошего сна.

Роза, распрощавшись, вышла, но вернулась обратно и просунула голову сквозь занавески.

— Ливия, почему вас хотят убить? — спросила она озабоченно.

Я мгновенно спустилась на землю.

— Меня? Убить? Что ты хочешь этим сказать?

Ее взгляд устремился вдаль.

— Но я думала, вы знаете об этом, — проговорила она. — Когда Пена спасли рыбаки и привезли сюда, он рассказывал, что лодка перевернулась, чтобы вас убить.

— Роза!

Она хотела убежать и только после повторного зова приблизилась на пару шагов ближе.

— Повтори мне дословно, что твой брат рассказывал об этом.

— Он сказал то, что я уже рассказала, — возразила она и нервно хихикнула.

Я задумчиво опустилась на подушки. Итак, Пен сказал, что кто-то или они перевернули лодку. Только бы мальчик был ни при чем. Но его слова можно понимать и как слова соучастника.

Я до этой минуты не вспоминала досконально, как случилось это несчастье. В принципе, было почти невозможно, чтобы лодка перевернулась в этом месте сама по себе. Да, кто-то из сидящих в ней наверняка приложил к этому руку. Больше всего подозрение падает на Франца Шиллера. Но он был и жертвой удара. У Леокадии вроде не должно быть никаких мотивов, если только она не выполняла чье-то поручение.