Ричард Лаймон - Остров

- Как будто он когда-нибудь предстанет пред судом, - язвительно заметила Конни.

- Чем бы все это ни закончилось, - возразила Кимберли, - было бы совсем неплохо, если бы Руперт подробно описал ситуацию в целом. Возможно, только в таком случае кто-нибудь когда-нибудь узнает, что здесь произошло.

- Только если я умру, - пробурчала Конни, - мне будет на это глубоко начхать.

- Билли, ты все же расскажи ему остальное.

- Ладно. Дай-ка вспомнить. - Помолчав несколько секунд, она продолжила: - Решив, что идеальным местом будет остров, Уэзли начал рассматривать возможные варианты. Вначале он подумывал об островах в Висконсине и на озере Мичиган. Ну, на реках и озерах. Он сконцентрировал внимание на Среднем Западе. Вероятно потому, что вырос в этой местности: Он родом из окрестностей Чикаго. Но стоило ему взглянуть на все это немножечко пошире, он в тот же миг понял, что идеальным местом могут стать Багамы. Живописные тропические острова с прекрасной погодой. Удобно расположенные неподалеку от побережья Флориды. Регулярные авиарейсы. Но больше всего он обрадовался, когда узнал, что там сотни необитаемых островов.

- Он выбрал вовсе не из их числа, - возразил я.

- Это потому, что прочитал о клетках. Ему случайно попалась на глаза статья в старом журнале...

- Эрин и Алиса рассказали мне об этом.

- Когда он увидел этот материал о клетках для горилл...

- То подумал, что преставился и вознесся на небеса, - закончила за нее Кимберли.

- Если ты еще не успел заметить, - съязвила Конни, - мы на небесах боженьки Уэзли.

- И обстоятельства, похоже, ему во всем благоприятствовали, продолжала Билли. - Просто невероятно. Сначала он находит абсолютно идеальное место для осуществления своих грязных планов. Пока что только на бумаге. Затем оказывается, что мы с Эндрю собираемся отметить двадцатую годовщину нашей свадьбы. - С притворным воодушевлением, окрашенным несвойственной ей горечью, она продекламировала: - Почему бы не зафрахтовать яхту, не отправиться на Багамы и не отпраздновать это событие всей семьей?

- Мысль была действительно превосходной, - признала Кимберли.

- Превосходной-то превосходной... пока... - Она осеклась, и я услышал, как Билли заплакала.

По Эндрю, своему мужу. Так я тогда подумал. Или, может быть, она горевала обо всем сразу. Ведь она не только стала вдовой в двадцатую годовщину своей свадьбы, но ее саму и ее дочь заперли в клетках и держали, как рабов, для удовлетворения прихотей пары сумасшедших извращенцев. Могла она плакать и по другим. Мужа Кимберли тоже убили, а сама Кимберли оказалась в клетке. По близнецам тоже - Эрин и Алисе.

Все пятеро потеряли тех, кого любили. Над всеми пятью измывались Уэзли и Тельма: избивали, хлестали, как скотину, насиловали, и одному Богу известно, что делали еще.

Удивительно, что они все не рыдали белугами.

Но так и слез не хватит. Сейчас, видно, пришла очередь Билли.

Кимберли все еще держала меня за руку.

- Отпусти, - шепнул я.

Ее пальцы разжались, я освободил руку и стал нащупывать дорогу вдоль передней стенки ее клетки. Миновав открытый участок, я подошел к клетке Билли. Она все еще плакала.

- Билли? - позвал я.

- Руперт?

Прижавшись телом к клетке, я просунул в нее вытянутые руки.

- Сюда.

Билли нащупала мои руки и вошла между ними. Мы обнялись, образовав бутерброд с начинкой из металлических прутьев. Билли беззвучно рыдала. От всхлипов и оханья тело ее вздрагивало. Тогда я начал гладить ее по спине, но гладкая прежде кожа теперь топорщилась рубцами и струпьями - следами побоев. Когда я нечаянно прикоснулся к одному из них, она слегка вздрогнула.

- Прости, - шепнул я.

- Ничего, милый.

Тогда и я расплакался.

Боясь причинить боль, я перестал гладить ее по спине. Некогда я опустил руки, она сказала:

- Нет, обними меня. И не отводи руки.

Так что я снова завел их ей за спину, но очень нежно.

Ревнивые суки

- Чем это вы там занимаетесь, черт возьми? - выкрикнула Конни.

- Заткнись! - цыкнула на нее Кимберли.

- Ничего мы не делаем, - отозвался я. Что было сущей правдой. Мы только обнимались, а Билли продолжала плакать.

- Слава Богу, с тобой все в порядке, - прошептала Билли. Ее дыхание щекотало мои губы. Затем там оказались ее губы, влажные и приоткрытые - они прижались к моим. Это был поцелуй, но так меня в жизни никто не целовал. Когда мы целовались, она все еще плакала. Было немножко странновато, но жутко приятно.

До этого я упорно пытался проигнорировать то обстоятельство, что ее обнаженные груди прижимались ко мне. Не хочется замечать таких вещей, когда в твоих объятиях плачущая женщина. Но теперь, когда мы начали целоваться, вспомнить об этом мне показалось вполне естественным.

Они протиснулись между прутьями и так мягко и пружинисто касались моей груди.

Во время поцелуя я стал извиваться, чтобы потереться о них. Мы оба взмокли от пота, и наша кожа стала скользкой, словно умащенная маслом. Ее набрякшие соски скользили по моей груди, словно маленькие язычки.

Я допытался немного отодвинуться, чтобы Билли не почувствовала мою эрекцию, но она крепко держала меня, и я не смог этого сделать.

Это был необыкновенно страстный поцелуй.

Когда он закончился, Билли, похоже, больше не плакала. Но мы оба запыхались. И она не отпускала меня. Ее руки были обвиты вокруг меня так же, как перед поцелуем. Мы оставались тесно прижатыми друг к другу.

- Спасибо, милый, - шепнула она.

- Не за что.

Билли тихонько хмыкнула, но ничего не сказала.

- С тобой все в порядке? - поинтересовалась Кимберли.

- Уже гораздо лучше, - ответила Билли.

- Еще бы, - отозвалась Конни.

- Почему ты вечно ворчишь? - эта реплика пришла от Эрин и была первой, которую кто-либо из близняшек сделал с тех пор, как я отошел от их клетки. И я усмехнулся.

- Чтоб тебя в задницу! - огрызнулась Конни.

- Тебе того же и побольше. Тут уж не выдержала Алиса.

- Эрин! Тсс!

- Какая она стерва!

- Это ты дерьмоедка и шлюха! - закричала Конни.

- Дети, прекратите! - возмутилась Кимберли. - Давайте не ссориться между собой.

- Просрись! - кинула ей Конни.

Кимберли рассмеялась.

Билли, все еще находясь в моих объятиях, крикнула:

- Конни! Перестань! Что с тобой, черт побери, происходит?

- Ничего особенного. И с чего бы мне это? Моя голозадая мамуля в темноте тискается с моим парнем...

- Мы не тискаемся, - возразила Билли.

- С моим бывшим парнем. С получившим отставку размазней, гребаным неудачником и слюнтяем... Едва слышно Билли шепнула мне:

- Подойди к ней и обними.

- Да ты шутишь!

- Нет, вполне серьезно. Ступай.

- Сомневаюсь, чтобы ей это понравилось.

- Да она только этого и хочет. Иди к ней, пусть она увидит, что ты к ней неравнодушен.