Ольга Лаврова - Из жизни фруктов

Перекупщик охотно смеется.

Запланированный разговор с Малаховым сорвался, но, похоже, Знаменский не напрасно приехал.

-- Я вам не начальство, но все же -- что это значит?

-- Обеденный перерыв. Ну и освежились малость с горя. Опять недогруз у нас.

-- Кто этот товарищ? -- указывает Пал Палыч на перекупщи-ка.

-- Да... от общественности. Откликнулся помочь при составле-нии акта.

-- Не вы ли легендарный Старухин?

-- Не-ет, -- тянет парень, туго начиная что-то соображать. -- Я обыкновенный.

-- Он с соседней автобазы, -- говорит Васькин. -- Феоктистов он.

-- Ну да... Я вообще случайно зашел... -- бормочет парень и икает.

-- И этот гражданин удостоверяет у вас факт недостачи груза?

-- Да он в порядке был. Как, Лобов?

-- В полном порядке, -- торопливо подтверждает Лобов. -- С одной рюмки вдруг повело...

-- Ты иди отдыхай, -- советует Васькин парню со значением.

Парень начинает выбираться из-за стола.

-- У товарища есть с собой какие-нибудь документы?

-- Зачем? -- нахальничает Васькин. -- Мы его знаем, не сомне-вайтесь.

-- Дайте мне акт.

-- По четырем вагонам пять тонн тю-тю, -- "сокрушается" Васькин, подавая акт. -- Всякую совесть поставщик потерял!

Пока Знаменский просматривает акт, парня подхватывает и уводит Лобов.

Знаменский звонит:

-- Антонина Михайловна? Я на складе у Васькина. В руках держу акт недостачи, который вызывает у меня большие сомне-ния... Потому что за бутылкой. Так называемый общественник лыка не вяжет... Да-да! Прошу прислать представителей для второй проверки. И пусть наш товарищ из народного контроля подойдет тоже... Сейчас направлюсь в бухгалтерию, затем к вам. Все.

Васькин язвительно усмехается следователю в спину: валяй, мол, суетись, меня не ухватишь, не проглотишь.

* * *

Той же позиции он держится, представ перед разгневанной Чугунниковой:

-- Да ничего он не сделает. Пускай хоть с ружьями оцепляет! Хоть сто раз перевешивает! Сколько по акту не хватает, столько и не хватит.

-- Увез уже?

-- Конечно, скинул. Что я -- маленький?

-- Опять в рабочее время прикладываешься! От тебя за три метра... -машет Чугунникова ладонью перед лицом.

Васькин немного отодвигается.

-- Ну, поддатый. А если я вторую смену подряд? Не железный. Могу принять для бодрости?

-- Да не при следователе же!

-- Да кто его знал, что он заявится! Никак не должен был прийти. Он уже, Антонина Михайловна, предмет с того света. Викулов тут...

Чугунникова протестующе поднимает руку.

-- Не желаю ничего знать! Оставь при себе. Уж нас с тобой черт веревочкой повязал, а остальные меня не касаются.

-- Ничего тебя не касается, живешь за мной без забот. А ругаешься.

-- Без забот?! Думаешь, легко распланировать загруженность цехов, чтобы тебе дефицит шел, а другим -- свекла с морковью?! И все вроде бы случайно, естественно. Думаешь, со мной не пыта-лись поговорить: дескать, Антонина Михайловна, трудно на од-ной естественной убыли. И с уголка стола уже, подлец, конвертик двигает.

Васькин проявляет живейший интерес:

-- А ты?

-- Возмущаюсь! -- с ноткой горечи отвечает Чугунникова. -- Даже грожусь в обэхаэсэс позвонить. Потом, конечно, прощаю. Он забирает конверт и уходит. Рад, хоть естественку не отняла.

-- Умная ты баба, Антонина Михайловна! -- восхищается Вась-кин. -- Так и надо. Нечего распускать, все разопрут, -- он подмигивает. -- Нам не останется. Если б ты на меня еще ласково глядела...

-- Васькин!! Ты совсем пьян?! Разговорился! -- Чугунникова оскорблена даже больше, чем показывает. -- Пока народный контроль не ушел, замри! Считай, это приказ.

-- Легко сказать! Они, может, полгода торчать будут, ты мне оброк скостишь? Не скостишь.

-- И так перебьешься. Это Петр Иванович покойный все в железку просаживал, а у тебя небось кубышка битком.

Васькин даже забывает свою мужскую обиду:

-- У меня -- кубышка?!

-- А куда ж ты деньги деваешь? Второй семьи нет, все домой тащишь.

-- Да ты посчитай, во что мне этот дом обходится! Кооператив построил. Полсотни метров. Пятьдесят на четыреста -- сколько? Двадцать тысяч. Дальше. Ездить надо? Тачка, гараж, то крыло, то резина. Жена с дочками. Чтобы зимой попки не мерзли, тулупчи-ки надо? Три по куску. Себе надо -- еще кусок. Шапочки добавь, сапоги, шарфы из "Березки". Это тебе минимум пять без демисезона и всяких там сережек, только тело прикрыть. Они одних джинсов по сто пятьдесят сколько истаскали. За ними все посчи-тать -- уже под сорок потянет. А это мы с тобой еще квартиру не обставляли.

-- Была я у тебя. Ничего особенного, не красное дерево.

-- Ну и сколько?

-- Тысяч шесть.

-- Семь с полтиной. Без ковров и люстры. А я еще садовый участок взял. Избушку леплю. Чтобы воздухом дышать, без вся-ких излишеств. Знаешь, почем за все дерут? Да я еле концы с концами свожу! Недавно приличную музыку в комиссионке на-шел, девки одолели. Так, честное слово, бегал по людям, четыре тысячи занимал до получки!

-- Как же ты жил, когда в школе работал? -- насмешливо спрашивает Чугунникова.

Васькин отвечает не сразу, с каким-то тягостным удивлением и грустью.

-- Знаешь, лучше... Сам не пойму... Вроде ничего и не нужно было...

Его прерывает переговорник:

-- Антонина Михайловна, вы распорядились, чтобы я не давала вам пропускать бассейн.

-- Спасибо, Зоенька. Где-то в бухгалтерии Знаменский. Пре-дупредите, что через тридцать минут уеду... Вот что, Володя! -- обращается она решительно к Васькину. -- Зарвался ты! Всякий страх потерял. На тот факт, что ты в присутствии товарища из органов позволил себе быть в нетрезвом виде, я как руководитель обязана отреагировать. Завтра будет приказ. Сниму тебя с Доски почета.

Васькин искренне пугается:

-- Да что ты, Антонина Михайловна?! Да за что же?!.. То тринадцатую зарплату срезала, а теперь уж совсем...

-- Нужна тебе тринадцатая! У тебя и четырнадцатая, и двадца-тая в кармане.

-- Да ведь не рублем единым жив человек! Ты же меня на позор...

Секретарша докладывает:

-- К вам Знаменский.

-- Проси.

Входит Знаменский и Васькин поднимается, расстроенный и злой.

-- Можете идти, товарищ Васькин, -- начальственно произно-сит Чугунникова. -- Надеюсь, вы сделаете надлежащие выводы из нашего разговора.

Знаменский провожает его любопытным взглядом.

-- Садитесь, Пал Палыч.

-- Никак не добьюсь толку в бухгалтерии, Антонина Михайлов-на. Вместо детальной расшифровки, о которой мы договаривались, мне выдали до того общую бумажку... Практически она ничего не отражает.

-- То, что вы хотите получить, Пал Палыч, требует людей более высокой квалификации, чем мои девочки. Уже на уровне ревизо-ра КРУ Министерства финансов.

-- Простите, требует желания и честности!

-- Запишем в коммюнике нашей встречи, что стороны обменя-лись мнениями по данному вопросу, -- заявляет Чугунникова. И сразу меняет тон на юмористически-кокетливый: -- В ваших глазах я угадываю вопрос: что за фрукт такой -- Чугунникова? Почему ничего не боится? Или притворяется Чугунникова?