Ольга Лаврова - Мафия

Вечно напевающее поездное радио умолкает. Бодрый голос объявляет: "Товарищи пассажиры, наш поезд прибывает в столицу нашей Родины - город-герой Москву. Обслуживающая вас бригада желает вам всего доброго!"

За окном медленно-медленно тянется перрон.

Коваль на отрывном листочке блокнота пишет для Ардабьева телефон.

- Если что не заладится - звоните. Скажите, попутчик из Хабаровска, я предупрежу.

Парни за спиной Коваля встревожено и вопросительно переглядываются.

- Спасибо, но... - Ардабьеву неловко.

- У меня есть возможности, - Коваль сует листок в карман пиджака Ардабьева. - Желаю удачи!

Переглядка парней кончается тем, что один из них изображает хватательное движение.

И Коваль направляется к выходу, предводительствуемый первым парнем, раздвигающим пассажиров, вылезших в коридор с узлами и корзинами. Второй задерживается около Ардабьева.

- Извиняюсь! - извлекает записку Коваля, забирает себе.

На перроне Коваля встречает Хомутова. Деловое рукопожатие, кивок мальчикам...

- Как съездил?

- На поезде, - отвечает Коваль, и Хомутова понимает: недоволен.

Все четверо устремляются к вокзалу и дальше на улицу, "мальчики" по-прежнему впереди и сзади.

Возле машин Хомутова спрашивает:

- В контору?

- Сначала к маме. Надоели мне твои псы.

- Заменю.

"Мальчики" понимают ее с полувзгляда. Те, что сопровождали Коваля в поезде, усаживаются к Хомутовой, а прибывшие с ней занимают их место подле Коваля.

Хомутова первой успевает к воротам кладбища и покупает ворох цветов, пока Коваль паркуется.

- Люба, это подхалимаж. Мама любила три цветка, - он выдергивает из букета три цветка и уходит внутрь.

В это время "мальчики" передают Хомутовой ту записку с номером телефона, которую Коваль оставил Ардабьеву.

- Да вы сбрендили! - ахает Хомутова. - Вы должны Олега Иваныча охранять! А не решать, что ему можно, а что нельзя! Не ваше собачье дело!

Она мелко рвет бумажку и ссыпает в урну.

На обратном пути Коваль садится в машину с Хомутовой.

- Все здоровы, все работают, - рассказывает она. - Только Матвей непрерывно на игле. И тут такой темный случай был. Верный человек передал, что Матвей взял у приезжего гашиш, восемь кэгэ. Взял мимо нас, и кому сбывает неизвестно.

- М-да... - роняет Коваль.

- Ну что с ним будешь делать! - расстроенно восклицает Хомутова.

Коваль отвечает взглядом. Она застывает, оторопевшая. И после паузы говорит уже в прошедшем времени:

- Пел он хорошо...

Ардабьев с рюкзаком через плечо и букетом астр входит в дом, поднимается на свой этаж. Сердце замирает и руки не слушаются - ощупью, словно вслепую, находит кнопку звонка и на вопрос "Кто там?" отзывается глухим задыхающимся голосом.

Вероника отворяет с заминкой: надо собраться с духом перед встречей.

Наконец щелкает замок, в двери образуется щель, которая медленно расширяется, и Ардабьев видит жену.

Смотрит как завороженный.

- Здравствуй, Володя.

Ардабьев переступает порог, бросает рюкзак, обнимает ее и целует, целует, в своем счастливом угаре не замечая, что жена уклоняется от ласк. Заметив, отстраняется.

- Конечно, пыльный с дороги, пропотевший...

Вспоминает про зажатый в кулаке букет.

Вероника берет цветы, как нечто неуместное.

- Тебе действительно не мешает помыться, - спроваживает его в ванную. Иди же, иди!

...Астры брошены без внимания. Вероника готовится к предстоящему объяснению.

Ардабьев появляется, опускается перед женой на колени.

- Встань, встань, зачем?

- Нет, только так я должен. Я страшно виноват, а ты...

- Не идеализируй, ради бога! Эти годы я была не одна.

- Главное - ты дождалась! Ты для меня - свобода, дом, все! Я не понимал, как тебя люблю! Или в неволе так полюбил... Даже трудно выразить...

- И не надо! Не надо! - Она пытается зажать уши, вскакивает, отходит от него.

- Володя! Лучше объясниться сразу! Я сохранила тебе прописку, квартиру. Чтобы было куда вернуться. По счастью, здесь изолированные комнаты. И есть уже вариант размена на две...

- Ника, ты стала еще красивей! - восхищенно произносит Ардабьев.

- Боже мой! Ты слушаешь или нет?

- Разумеется.

- Большего нельзя требовать. По-моему... по-моему, я со спокойной совестью могу взять развод.

- Какой развод, ты с ума сошла...

- В этом шкафу все твои вещи... остальные конфисковали... на первое время хватит. В кухне на плите котлеты... я побуду у подруги.

- Ника, но ты же писала... - Ардабьев отказывается верить.

- Я старалась помочь. И так тебе будет трудно: кто возьмет на работу? Человек судился за изготовление наркотиков!

- Только для себя и троих приятелей! - запоздало оправдывается он.

- В отделе кадров без разницы, сколько приятелей.

- Ника! Ника! - Она молчит. - Значит, прописка... квартира... котлеты... а тебя у меня не будет?!

Коваль приостановился у вывески "КСИБЗ-6".

- Люба, что означает КСИБЗ?

- Да ничего, - смеется она. - Надо же что-нибудь повесить, чтоб звучало понуднее. А с домом уладили: уже числится снесенным. Так что мы не существуем.

Их встречают еще на лестнице четверо мужчин, среди которых Снегирев. Ему Коваль говорит:

- Здравствуй, Матвей. - Остальным: "Привет, привет".

Хомутова отстает и конфиденциально о чем-то уславливается с "мальчиками". Видно, что речь идет о Снегиреве и что они перебирают варианты, пока не находят такой, что удовлетворяет Хомутову. Она кивает, на секунду забегает к себе и догоняет Коваля с папкой в руках.

Все поднимаются наверх. В конце коридора Коваль своим ключом отпирает дверь. Кабинет просторен и обставлен хорошей мебелью. В углу - велотренажер и набор гантелей.

Рассаживаются за столом в привычном порядке. На одном торце Коваль, на противоположном - Хомутова. Подле Снегирева - человек в очках с наружностью педантичного чиновника, Крушанский. Напротив - румяный блондин и худощавый брюнет, соответственно именуемые Колей и Феликсом.

Сподвижники Коваля выглядят, солидными, толковыми людьми. Энергичны, деловиты, к лидеру относятся с доверием и подлинной, не показной почтительностью. У Хомутовой к этому добавляется восхищение и беззаветная преданность. И, собственно, только ее Коваль дарит снисходительной дружбой, прочие пребывают в вассальной зависимости. Между собой присутствующие на "ты".

Все выжидают, с чего начнет Коваль. Чуть посмеиваясь, тот произносит:

- Отчет об итогах моего пребывания в Хабаровском крае вы одобрите позже. Итоги хорошие. У новых регионов огромные перспективы. Как тут без меня? Финансы? - Вопрос к Крушанскому.

Тот вынимает из папки рукописный текст.

- Приход. Расход.

Коваль просматривает.

- Нормально, Крушанский. Как заготовки?

Заготовками ведает жизнерадостный, румяный Коля.