Ольга Лаврова - Он где-то здесь

- А кто ему звонил? И о чем он говорил? Ну же, Мариночка! Даю честнейшее слово, что лично Артамонову ваша откровенность не повредит!

- Я просто не хочу, чтобы дошло до его грымзы. Что, ребенка, что мужа завоспитывала до одурения.

- Строго между нами! - заверяет Томин.

- Женский голос. Уже с год звонит. Сорок шестой размер, третий рост. Мне заказаны джинсы.

- Недурна собой?

- А я видела? Кто, где - покрыто мраком. Тайная связь, - смачно сообщает Марина...

...Пожилой канцелярист в комнате, где находятся трое женщин за другими столами, среди них Марина, говорит Томину:

- Нет, машину Анатолий купил в бросовом состоянии, только что не даром. И все руками, два года по винтику. Ему бы в механиках цены не было! Руки сами все насквозь знают.

- Что ж он с золотыми руками просиживает здесь штаны?

- Вкалывать не хочет. Лишь бы как, только попроще. Характером жидкий.

- А я слышал, он мужик крепкий... и деньги водятся.

- Какие наши деньги! Рупь пятьдесят в день, и скажи жене спасибо.

* * *

На месте происшествия Кибрит в сопровождении эксперта и фотографа подходит к машине ГАИ, где на заднем сиденье на расстеленной газете лежит небольшой чемодан. Надев перчатки, она поднимает крышку. Чемодан набит плотно уложенными пачками денег. Поверх пачек - пухлый конверт, на котором размашистыми полупечатными буквами написано: "А. П.".

По просьбе Кибрит фотограф снимает общий вид чемодана и отдельно конверт.

- Такой вот оригинальный чемоданчик, - усмехается капитан, дежурящий возле радиотелефона. - Крупным делом пахнет.

* * *

У окна на столе Марины звонит телефон.

- Да?.. Минуточку. Его законная! - сообщает она Томину, прикрыв микрофон.

Томин, не раздумывая, забирает трубку, спросив шепотом:

- Зовут?

- Галя.

- Это Галя?.. - непринужденно включается Томин, - Анатолий где-то здесь, вышел. Что-нибудь передать?.. Ах, вы уже рядом! Тогда поднимитесь, пожалуйста, в контору. Да-да, он просил! - Кладя трубку, Томин придвигается к стеклу, стараясь увидеть что-то на улице, и жестом просит Марину присоединиться.

Внизу на тротуаре стоят двое женщин и мужчина. Женщина помоложе направляется ко входу в здание.

- Артамонова, - говорит Марина, следя из окна.

- А та пара?

- По-моему, ее сестра с мужем.

- У них это в обычае - поджидать?

- Нет, что-то новенькое...

- Прошу! - Томин открывает дверь перед Артамоновой, и та входит в кабинет управляющего с вопросительным выражением на лице. Недурна собой, скромно причесана и одета, немного чопорна.

- Здравствуйте, Дмитрий Савельич.

- Здравствуйте, Галина... не припомню по отчеству...

- Степановна. Вы что-то хотели сказать?

- Вот товарищ выразил желание побеседовать, - мямлит управляющий. Ему очень не по себе.

Женщина садится на краешек стула и недоумевающе смотрит на Знаменского.

- Вы рассчитывали застать мужа в конторе? - начинает следователь.

- Да.

- А он знал, что его будут ждать?

Женщина оглядывается на управляющего - к чему эти расспросы? - но тот прячет глаза.

- Да, он знал.

- А вчера или сегодня с утра никто его не посещал?

Артамонова отрицательно качает головой.

- Не звонил? Нежданное письмо... нет? Я, понимаете ли, все пытаюсь сообразить, не назначил ли ему кто-либо встречу.

- В рабочее время надо быть на работе. Без всяких встреч!

За ее тоном Знаменский угадывает раздражение, отголосок свежей ссоры.

- В поведении вашего мужа появилось что-нибудь тревожное? Давно это?

Артамонова снова оборачивается к управляющему протестующим движением. Тот виновато разводит руками: дескать, что поделаешь.

- Сегодня утром, например, как вы расстались? - настаивает Знаменский.

- Как всегда. - Всем видом Артамонова дает понять, что Знаменский лезет в сугубо личные дела.

- А если я попрошу вас вспомнить получше?

И против воли женщина вспоминает утреннюю сцену.

...Всхлипывая, она одевала ребенка, а муж мялся рядом, страдающий и сердитый.

- Я хоть раз не ночевал? - спрашивал он. - Или меня с кем видели? Ну какие у тебя основания? Нет же оснований!

- Не обязательно видеть... Я чувствую. Ты стал мне врать. Это самое ужасное - ты стал врать!

- Ну с чего ты вдруг взяла, Галя... Вот забрала себе в голову неизвестно что... - бормочет Артамонов упавшим голосом и нерешительно трогает жену за плечо. - Галочка... - Она отталкивает руку.

Потеряв надежду на примирение, Артамонов ушел...

Артамонова отгоняет воспоминание.

- Мы расстались, как обычно, - холодно говорит она чудовищно бестактному товарищу. - Мне неприятен разговор с вами. Извините.

По улице перед зданием конторы прогуливаются сестра Артамоновой с мужем. Из дверей густо валят служащие, отъезжают машины: рабочий день кончился.

Томин подходит к "Волге", которая привезла их со Знаменским (и теперь осталась тут в одиночестве), что-то говорит шоферу и снова скрывается в подъезде.

Шофер, читавший книгу, начинает исподтишка приглядывать за нашей парой.

* * *

- Следователь?.. - переспрашивает Артамонова у Знаменского, преградившего ей выход в коридор.

Он берет ее под локоть, возвращает и усаживает на прежнее место.

- Мои вопросы могут казаться нелепыми, даже нескромными, но на самом деле они носят чисто профессиональный характер. Вы понимаете, Галина Степановна?

Та делает неопределенное движение.

- Кто-нибудь из близких или друзей вашего мужа живет за городом?

- Родители. Под Загорском.

- Очень хорошо. А по Калужскому шоссе?

- Ннет... не знаю.

- Кстати, сколько у него могло быть с собой денег? - Пал Палыч делает вид, что вопрос возник у него случайно.

- Я по карманам не шарю! - Артамонова добавляет драматическим шепотом: Какой позор!

Получается аффектированно, и не поймешь, действительно ей неприятен этот вопрос или это притворство. Но при каждом следующем ответе понятно, что никакого притворства тут нет, что слова: "Какой позор!" - ее искреннее отношение к подобным поступкам.

- Не волнуйтесь, - говорит Пал Палыч. - Нам нужно выяснить простую вещь: какую примерно сумму мог иметь с собой ваш муж.

- Рублей пять... семь...

- Вы контролируете его расходы?

- По-моему, это естественно.

- Значит, больше - исключено?

- Ннет... - выдавливает женщина страдальчески. - Раз он отсутствует... возможно, у него и была крупная сумма.

- Порядка?

- Сто рублей... даже сто пятьдесят, я допускаю. Ему предложили какие-то фары, колпаки...

- А если бы у вашего мужа обнаружились не сотни, а тысячи рублей?

Артамонова вскидывает руки к вискам и замирает в ужасе.

- Как бы вы их объяснили?

- Это не его, не его, нет! - громкой лихорадочной скороговоркой открещивается она. - Это чужие. Чьи-нибудь, конечно...

- Чьи же?

- Спросите, Толя скажет. Он объяснит. Его спрашивали?