Андрей Легостаев - Дело о давно забытой пощечине

— И этот аспект также несущественнен, не допустим в качестве доказательства и не относится к делу, — настаивал Маршалл.

— Барри здесь не причем! — закричал свидетель. — Черт с вами, все равно все проверите. Я познакомился с ним уже здесь, в Эль-Сентро. Но, признаться честно, мы подружились настолько, клянусь могилами моих предков, что…

— Боюсь, — улыбнулся Мейсон, — что могилы ваших предков сегодня стремительно рухнули к центру Земли.

Адвокат бросил многозначительный взгляд в сторону журналистов, присутствующих на процессе. Двое самых сообразительных поняли его взгляд как команду к действию и направились к выходу из зала, чтобы первыми позвонить в редакцию — такую сенсацию упускать нельзя. Каждый из них клял себя, что и сам мог бы вспомнить — действительно, процесс был громкий, мошенник не из рядовых.

— Вы подвергаете сомнению слова этого свидетеля насчет появления обвиняемого в конторе Барри Деннена и произнесенных им угроз? — вышел из себя Болдуин Маршалл.

— Я? — удивился Мейсон. — Нет. Это в компетенции Скамьи Присяжных подвергать сомнению показания того или иного свидетеля. Высокий Суд, дамы и господа присяжные, я хочу лишь обратить ваше внимание на то обстоятельство, что этот человек под присягой солгал в показаниях, касающихся совершенно незначительного аспекта — срока его знакомства с погибшим. Насколько достоверны остальные его показания вам решать, дамы и господа. Я же больше вопросов к этому свидетелю не имею.

Сделав презрительный жест, Мейсон с достоинством вернулся на свое место.

Судья Чивородис бросил быстрый взгляд на часы и повернулся к окружному прокурору:

— Господин обвинитель, у вас есть еще вопросы к этому свидетелю?

Болдуин Маршалл хотел было что-то сказать, но Майкл Д'Або быстро зашептал ему на ухо.

— Нет, Ваша Честь, — наконец ответил окружной прокурор. — Я закончил допрос свидетеля. Он мог ошибиться в пустяке, но я верю, что в главном он был честен. К тому же его показания подтверждаются и показаниями других свидетелей. Господину защитнику не удастся опрокинуть нашу версию, не взирая ни на какие эффектные фокусы и разоблачения, высосанные им из пальца, и…

— Хватит, — резко оборвал судья Чивородис. — Если вы позволите себе еще хоть один личный выпад в адрес адвоката защиты, я наложу на вас штраф за оскорбление Суда. Вы поняли меня, господин окружной прокурор?

— Да, Ваша Честь.

— Прекрасно, — ответил судья. — В таком случае Суд объявляет перерыв на обед. Суд соберется в этом зале в три часа. В течение этого времени присяжные заседатели не имеют права формулировать или высказывать свои суждения по существу слушаемого дела. Только когда дело будет полностью представлено им, они смогут приступить к составлению выводов. Присяжные также не имеют права дискутировать между собой и позволять, чтобы о деле дискутировали в их присутствии. Обвиняемый остается под стражей. Суд объявляет перерыв до трех часов.

Он встал и покинул зал заседаний.

Мейсон повернулся к своему подзащитному.

— Дункан, я прошу вас ответить мне, как своему адвокату…

— Мейсон, — перебил его Краудер, — я не хочу, чтобы вы меня защищали. Это будет вашим первым делом, которое вы проиграете. Мне очень неприятно, но это так.

— Дункан, — терпеливо повторил Мейсон, — я просто прошу вас честно ответить на один-единственный вопрос: вы убили Барри Деннена?

Обвиняемый отвернулся от адвоката и холодно произнес:

— Ответа не будет.

— Что ж, — вздохнул Мейсон, — как хотите. Сейчас я отправляюсь в больницу навестить вашего отца и заодно поговорю с ним о деле. Вечером, после заседания, я навещу вас в тюрьме. И прошу хорошенько подумать, Дункан, вам угрожает газовая камера. Самое опасное лгать своему адвокату, и вы должны знать это сами не хуже меня.

— Я никогда никому не лгал и не собираюсь. Я просто не желаю ни с кем разговаривать.

— Возможно, к вечеру ваше мнение изменится, — улыбнулся Мейсон. — Пойдем, Делла, у нас еще много дел. — Он повернулся к стражнику и сделал ему знак, что арестованного можно увести. В это мгновение он заметил приближающегося к нему Болдуина Маршалла. — Вы что-то хотели мне сказать, мистер Маршалл?

— Да, Мейсон, — с деланным сочувствием начал окружной прокурор, — я давно слежу за вашей карьерой.

— С того дела, которое вы мне проиграли?

— Вам тогда просто повезло, Мейсон. Как и во многих других случаях. Но сейчас вы смотрите Фортуне в спину. Везенье отвернулось от вас, Мейсон. Лучше бы вы произнесли сегодня речь на конгрессе адвокатов, наверняка это было бы прекрасное выступление. Вместо этого вы примчались сюда и влезли в драку, даже не зная в чем дело. Мне жалко вас, Мейсон, но от поражения вам не уйти.

— Благодаря вашим стараниям, — улыбнулся адвокат, — я уже в курсе этого дела.

— У нас все выверено до мельчайших деталей! — не выдержал Маршалл.

— Даже москит не найдет дырочки, в которую смог бы вонзить свое жало!

— Мне приходилось иметь дело с москитами, — пожал плечами Мейсон.

— Смею заметить, довольно безмозглые твари.

— Вас ждет поражение, Мейсон! Мои люди проверили каждую деталь!

— Что ж, в таком случае я готов заключить пари. Если моего подзащитного осудят, после завершения процесса я пришлю вам бутылку самого дорогого шампанского, чтобы вы могли отпраздновать победу.

— Я не пью вина, — желчно сказал Маршалл, — но эту бутылку я выпью до дна, каждый день по глотку — я буду смаковать ваше поражение.

— Но если моего подзащитного оправдают, — все с той же улыбкой продолжил Мейсон, — вы пришлете моей секретарше букет самых лучших роз, которые здесь только можно найти, с серебряной табличкой, на которой выгравируете, кому предназначен букет и от кого.

— Я готов подарить очаровательной мисс Стрит букет роз просто так! — в сердцах выкрикнул Маршалл. — И мне придется это сделать — я ей их просто подарю. Потому что победы в этом процессе вам не видать!

— А мы повесим вашу табличку в нашем офисе, — словно не слышал его слов Мейсон, — рядом с нашими остальными трофеями.

Маршалл какие-то мгновения смотрел на Мейсона, не находя слов, затем резко развернулся и отправился прочь.

— Надо поторопиться, Делла, — адвокат взял секретаршу под руку, — а то мы не успеем пообедать.

— Пообедать! — фыркнула Делла Стрит. — Ты еще не завтракал.

— Боюсь, — ответил Мейсон, — что завтракать нам придется во время ужина.

— Мистер Мейсон, вы помните меня? — улыбнулся мужчина, блокнот в руках которого, четко говорил о его профессии.

— К сожалению, нет.

— Я — журналист газеты «Сентинентал» Ридли Фармер. Вы проводили здесь как-то процесс, защищая мисс Вандебилт, а я присутствовал при вашем ее допросе на так называемом детекторе лжи. Вы тогда заявили, что мои публикации очень помогли вам для победы на процессе.