Наталья Андреева - Нить Ариадны

– Посмотри на меня, – попросил муж.

Я открыла глаза.

– Вчера ты напугала Лену, – строго сказал он.

– Давай к делу, – попросила я, тоже нервничая. Мне казалось, что лимит в диктофоне закончится, а мы так и не дойдем до сути.

– Что ты хочешь узнать, Арина?

– Это ты взял деньги?

– Какие деньги?

– Сто тысяч рублей с моей карточки.

– Да, я.

Ура! Я возликовала. Начало положено! Он признался!

– Ты взял деньги и стер эсэмэску, чтобы я ничего не узнала.

– Это правда, – подтвердил Петь.

– Зачем тебе деньги? Впрочем, я знаю. С Нового года ты нигде не работаешь.

– И это правда, – не стал отрицать муж.

– Ты за мной следил, – продолжала я обвинительную речь. – Не отпирайся, тебя видели.

– Я и не отпираюсь.

– Зачем ты это делал?

– Я пытался тебя спасти.

– Спасти?! – Я рассмеялась. – От кого же?

– От тебя же. Боялся, как бы ты еще чего-нибудь не натворила.

– Ты же знаешь, что это была самооборона!

– Арина, успокойся.

– Во всех случаях была самооборона!

– Успокойся, я тебя прошу.

– А ты… Ты хотел меня убить! Я знаю, что ты в сговоре с этой женщиной!

– С какой женщиной? – печально спросил Петь.

– С Маргаритой Николаевной! Это она пыталась сбить меня на переходе! Папа сказал, что ее в тот день не было дома! Он сидел с ребенком, а она…

– Она ходила в поликлинику.

– Нет! Она угнала машину и пыталась меня убить!

– Маргарита Николаевна не водит машину, – голос моего мужа был тихим и грустным.

– Что ты сказал?!

– У нее нет прав.

– Она притворяется, что не умеет водить машину! Она всем врет!

– Замолчи, я тебя прошу, – простонал муж и взялся руками за голову. – Ты не оставляешь мне выбора…

– А! – Я вскочила. – Понятно! Я вас разоблачила, и вам ничего не остается, как устранить меня физически! Я все поняла! Кто там? – Я кивнула на дверь в соседнюю комнату. – Твой сообщник? Она? Маргарита?

– Арина…

– Вы решили меня убить! Вам нужны мои деньги!

– Арина, перестань…

– Ну, так вот: у тебя ничего выйдет. Я подготовилась. – Машинально я уже нащупывала за поясом кинжал.

– Бедная моя девочка…

– Сволочь!

Я бросилась на него, на ходу вынимая кинжал. Но, на мою беду, оружие было в ножнах. В итоге именно они и оказались у меня в руке, а кинжал с грохотом упал на пол. Тогда я решила задушить предателя и повисла у него на шее, изо всех сил сжимая пальцы. Но муж оказался ловким, он вывернулся из моих цепких объятий и заломил мне руку. Я дико закричала. Из соседней комнаты появились люди в белом. Сообщники.

Шансов на спасение у меня не было. Они навалились все разом, а один из мужчин стал наполнять лекарством шприц. Я кричала: мне было больно.

– Паша! Паша!

Сначала я даже не поняла, что случилось. После того, как в мою руку впилась игла, все вдруг изменилось. Я с удивлением увидела, что стою под хрустальным куполом на зеленой лужайке, а мама протягивает ко мне руки. Я рассмеялась от счастья. Вот оно как! Это, оказывается, был вход!

Я, смеясь, смотрела, как за прозрачной стеной суетятся люди. Как плачет мой муж, как орет Паша. Я не слышала, что он кричит. И мне, если честно, было все равно. Я впервые в жизни ощутила: сердце не болит. Я могла нормально дышать! Здесь, под куполом, было все: свет, тепло, вода. Воздух. И мама. И исчезла боль.

Я почувствовала себя счастливой! И больше всего на свете мне не хотелось, чтобы счастье закончилось. Я решила остаться здесь навсегда.

Сбылась моя мечта…

Жил-был на свете кукольных дел мастер, он держал магазин игрушек, которые никто не покупал. Кукольник все никак не мог расплатиться с долгами. Он стал подолгу болеть, чахнуть от тоски и от зависти к другим, более удачливым кукольникам, просто-таки купавшимся в золоте, его семья голодала, дети не хотели ходить в школу, потому что ровесники над ними смеялись, а порою откровенно издевались. Ведь отпрыски вконец обнищавшего мастера носили заштопанную одежду, из которой давно уже выросли, и не могли купить себе даже маленькой шоколадки, у них совсем не было денег. Жена бедного кукольника постоянно жаловалась на жизнь и ночами горько плакала, квартирная хозяйка грозилась их выгнать. И тогда отчаявшийся мастер стал продавать своих кукол дьяволу…

…Десять лет мастер добросовестно выполнял договор. Десять лет он был на службе у дьявола. Его творения множили зло на земле, и, видя это, мастер приходил в отчаяние. Однажды он решил разорвать договор с дьяволом…

…У него была любимая дочь, умница и красавица, и когда он потребовал свободы, дьявол попросил ее душу в обмен на все остальные игрушки. Мастер подумал и согласился. Все игрушки вернулись к нему, он получил все, что хотел, стал богатым, знаменитым и уважаемым человеком. И – свободным от обязательств. А с его дочерью начало твориться что-то странное. Какое-то время кукольник еще держал ее под контролем, но однажды распоясавшаяся дьяволица убила человека. И стало понятно, что на этом она не остановится. Осознав, что самый дорогой ему человек скоро окажется либо в тюрьме, либо в сумасшедшем доме, мастер решил, пусть уж все это случится без него. Он не смог этого вынести. И повесился…

– Что это, Сергей Викторович?

– Дневник моей жены. Ночью я распечатал ее записи.

– Вам придется рассказать все с самого начала.

Павел Юрьевич Спиркин достал из пачки сигарету, зажег ее и глубоко затянулся. Руки у него дрожали.

– Я… мне надо узнать, что с моей женой. Потом…

– Потом так потом.

Спиркин затушил сигарету и рукой, обернутой в носовой платок, быстро и точно поднял с пола кинжал и внимательно его осмотрел. Чуть ли не обнюхал по-звериному.

– Приобщим к делу.

– Не надо никакого дела, – поморщился Петухов.

– Я понимаю, – Спиркин энергично кивнул. – Мы вытащим ее.

– Как? И ты… вы тоже?! – в ужасе посмотрел на него Петухов. – Значит, ты и… вы… она и…

– Да. Я и она, – нагло улыбнулся Спиркин. – Я свою женщину в беде не брошу. Потому что я мужик, а ты нет. Все, на что тебя хватило, это в психушку позвонить.

– Не надо ее трогать, – замотал головой Сергей Викторович. – Ей сейчас хорошо. Вы видите? Она улыбается!

– Вы поедете в больницу? – деловито спросил приехавший на «Скорой» врач.

– Да! – хором сказали мужчины.

– Это хорошая больница, – забормотал Петухов, крепко взяв под локоть Спиркина. – Даже не больница, а частная клиника. Домашняя обстановка, никакого насилия. Опытные врачи. Я все подготовил. У нее будет отдельная палата, хороший уход…

– У шизиков весной обострение, – кивнул Спиркин. – Но ведь оно пройдет? И вообще, это как-нибудь контролируется?

– У нее не шизофрения, а паранойя. То есть уже, наверное, шизофрения. Ведь параноики не опасны, а она кинулась на меня с ножом!