Эд Лейси - Охота обреченного волка

Я бросил газету на пол и выключил свет. Никакой особой грязи я что-то не заметил и подумал, что газетчики пишут о такой пошлятине по причине отсутствия другого материала. А что касается парня по фамилии Мадд, то чтобы воспользоваться детским пистолетом при взятии банка, надо обладать куда большим мужеством, чем многим кажется. Но про Бокьо написали правильно - этот и впрямь был одним из сильных мира сего. В возрасте двадцати трех лет его засадили за вооруженоное нападение, потом он исчез со страниц криминальной хроники, пока на транслируемых по национальному телевидению сенатских слушаниях по организованной преступности его не разоблачили: будучи одним из столпов высшего общества Нью-Джерси - сынок в Йельском университете, дочка заканчивает престижную школу для девочек, - папа контролировал финансовые дела крупнейшей в стране мафиозной группировки.

Я поворочался, устраиваясь поудобнее, и стал думать, скоро ли Лоуренс пронюхает про мои истинные дела в этом отеле. Впрочем, будучи полицейским-почасовиком, он вряд ли сумеет докопаться. А если и сумеет, какая мне разница?

Стало прохладно, я накрылся одеялом и провалился в сон.. Проснулся я около шести, потный как мышь, ещё не стряхнув с себя остатков моего кошмарного сновидения. Черт побери, уже несколько лет я не видел этого сна... Искаженное злобой лицо миссис ДаКосты. И её крик: "Ах ты бандюга с полицейским значком!" Я отчетливо видел её - точно она стояла совсем рядом - но ничего плохого в этом не было, ведь она была ужасно аппетитная бабаенка. И за каким чертом ей понадобилось выходть замуж за того колченогого художника-пуэрториканца!

Она мне приснилась потому, что накануне я думал о Дот. Ох уж эти женщины... Ну почему Дот бросила меня из-за этого? То пбоище её совершенно не касалась. А что, интересно, сталось с блондинкой Да Коста? Может быть, она все ещё торчит в дурдоме?

Я потянулся и сел. Во рту был все тот же мерзкий привкус. Я ещё не проснулся окончательно, поэтому включил радио и стал думать о Мадде, гробанувшем банке с игрушечной пушкой. Откуда полиции стало известно его имя? Я поднял газету и перечитал репортаж. Нет, все-таки эти дилетанты полные кретины! Мадд, оказывается, служил бухгалтером в том самом банке, который он ограбил. Ну, сейчас-то его уже, наверное, оприходовали.

Я встал и принял душ. Чувстввовал я себя отлично - вот только бы не этот жуткий привкус во рту. После вынужденной голодовки и отказа от спиртного да ещё из-за этой чертовой жары я сбросил порядка десяти фунтов. Из-под кожи опять проступили мускулы.

Надев свой голубой "тропический" костюм (глядя на него, сразу становилось ясно, что "выгодные покупки" не для крутых), я вышел в вестибюль. Полусонная горничная начала утреннюю уборку, а Дьюи мирно посапывал в исполинском кресле-качалке за стойкой портье. В дверях я столкнулся с Лоусоном - дневным портье, (он же лифтер и носильщик). На нем была шелковая рубашка-поло, под мышкоцй большая книга. Этот парень со стрижкой "крю-кат" вечно сидел за стойкой, уткнувшись в книгу, к тому же он, наверное, был "голубым" - все якшался с художниками из Гринвич-Виллидж. Он мельком взглянул на мой костюм и спросил:

- Это что на вас надето - шатер цирка-шапито?

- А что? Хочешь устроиться к нам глотателем огня?

- Ваш юмор под стать вашему костюму - он вам не к лицу. Что-то вы сегодня рановато, мистер Бонд?

- Ага, проверяю, когда ты выходишь на работу.

Его тонкие губы сложились в ироническую усмешку.

- У них ещё хвататет наглости меня проверять - при том, что я трублю двенадцатичасовую смену!

- А ты бы хотел организовать тут профсоюз? - Я бы не удивился, узнав, что этот умник - социалист. Все мы в "Гровере" тянем лямку сверхурочно, но игра стоит свеч. А Лоусон ни черта не делает - только и знает что почитывает свои книжонки. Самая работа начинается у нас к вечеру, когда на смену заступает Дьюи.

Я отправился в кафе на Гамильтон-сквер, выпил кофе, съел тост, после чего у меня разыгрался аппетит и я прикончил пяток блинов, здоровенный ломоть яблочного пирога и выпил ещё чашку кофе. Часы показывали семь, и делать мне было нечего. По пути к Вашингтон-парку я присел на лавочку и стал смотреть, как какой-то старый пень кормит голубей хлебными крошками из пакета. Когда две толстые птицы вспорхнули ему на ладонь, он бросил на меня гордый взгляд. Потом я решил доехать на автобусе до большого универмага и купить себе носки и пару рубашек. Я сошел на Пятьдесят седьмой улице и направился в "Мейсиз", но универмаг был ещё закрыт.Тогда я купил себе стакан кофе со льдом и попробовал выкурить сигарету.

Дым попал в желудок, и меня одолела страшная отрыжка. Я купил алказельцер и мятные таблетки. О магазине я и думать забыл.

Позвонив в офис Арту Дюпре, я нарвался на его секретаршу, сообщившую, что его нет на месте. Тогда я отыскал в телефонной книге его домашний номер. Он снял трубку со словами: "Дюпре слушает".

- Доктор, у меня беда, - пропищал я девчачьим голосишком.

- Кто это?

- Ох, доктор, у меня ужасная беда! Я не замужем, и аптекарь сказал, что вы все сделаете.

- Кто это? Какой врач вам нужен?

- Ах, так вы врач? А мне нужен сержант Дюпре! - сказал я нормальным голосом.

- Марти Бонд со своими идиотскии шуточками! Как дела, старина?

- Арт, я то ли отравился, то ли ещё что. У меня кишки крутит и желудок разрываются. Ты можешь меня осмотреть сейчас?

- Конечно. В одиннадцать сможешь?

- Да.

- А какие симптомы, Арт? Рвота есть?

- Нет. Но позывы есть. И расстройство желудка. Я протяну кое-как до одиннадцати - вопрос в том, буду ли я жить потом?

- Вопрос неглупый. Сбылась мечта призывника - его ротный наконец-то обратился к нему за помощью. Ну, увидимся в одиннадцать, а до тех пор не пей ни холодного, ни горячительного.

- Понял.

У меня в запасе было ещё два часа, и я поехал на автобусе в центр. Солнце - ещё один мой мучитель - стояло уже высоко. Я снял пиджак и подумал, не сгонять ли мне на Кони-Айленд или на пляж. Но я ничего не хотел - только с нетерпением ждал визита к Арту. Он был врачом в моей части военной полиции и спас меня от серьезных неприятностей в Англии, когда я чуть не убил наглого итальяшку, ушедего в самоволку.

У Арта котелок всегда варил, он мечтал получить диплом врача и ему это удалось. Я бы в колледже смотрелся глупо. Да и чему я мог научиться? В мой вуз - Университет Зуботычин - принимали без экзаменов.

Я сошел на Гамильтон-сквер и пошел в отделение. Какая-то седовласая тетка стояла на углу и трясла красной жестянкой. Ткнув мне ею чуть не в рожу, она сказала с мерзкой улыбкой:

- Помогите борьбе с раком!

- Пусть правительство раскошелится. Они умеют сорить деньгами.

- Мы все должны вносить свою лепту в общее дело, - сладко возразила она. Наверняка эта старая ведьма получала проценты от выручки.