Чингиз Абдуллаев - Лето двух президентов

Не исключено, что в филологии скоро появится новый раздел – политическая топономия. Реальных перемен в нашей жизни не происходит, поэтому смена названий, улиц и городов кажется нам существенным достижением. Вслед за Тверью, Самарой, Нижним Новгородом настала очередь и Санкт-Петербурга. Ленсоветом было принято решение о проведении 12 июня опроса горожан по поводу переименования города.

К жителям города на Неве обратился А. Солженицын. Он считает, что возвращать прежнее название не стоит, так как оно было в восемнадцатом веке навязано вопреки русскому языку и русскому сознанию, лучше назвать город Петроградом или Свято-Петроградом. Такое обсуждение во многих местах уже началось. К примеру, Семилукский райком КПСС Воронежской области собрал партхозактив, на котором было принято обращение к Верховному Совету СССР по защите имени Ленинград.

На состоявшейся вчера в Москве пресс-конференции первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Б. Гидаспов не стал отрицать, что вопрос о переименовании не лишен идеологического аспекта. Другой член ЦК КПСС, возглавляющий общественный «охранительный» комитет, рабочий-связист Б. Красницкий, призвал не рассматривать эту проблему до тех пор, пока жив хоть один ветеран, награжденный медалью «За оборону Ленинграда». По мнению их оппонента, председателя комиссии по топономии Советского фонда культуры В. Нерознака, есть большая разница между переименованием и возвращением исторического названия.

Эльдар набрал московский номер и сразу услышал ее голос.

– Здравствуйте, Светлана Игоревна, – торопливо сказал он, чувствуя, что немного задыхается.

Деликатный Журин вышел из кабинета.

– Здравствуйте, Эльдар, – как-то печально произнесла она. – Я прилетела только сегодня утром и решила вам позвонить. Я все знаю. Мне рассказала одна моя знакомая, она супруга прокурора, который ведет расследование этого дела. Как я могла так ошибаться… Я хотела извиниться…

– Нет, – перебил ее Эльдар, – вы не виноваты. Никто не мог поверить, что он окажется организатором убийства.

– Я тоже не верила, – призналась Светлана, – мне казалось, что это просто невероятно. Ведь он так хорошо всегда относился к Изольде, к Славе, к их девочке. И вдруг такая жестокость.

– Вы знали, что ваш брат хотел разводиться с женой?

– Разве это оправдывает его убийство?

– Конечно, нет. Но Эпштейн боялся, что начнутся проверки банка. Они слишком перестарались, речь шла о миллионных суммах.

– Да, я все знаю. Извините меня еще раз. Кажется, я была не права.

– Когда я смогу вас увидеть?

– Не нужно, – возразила она, – я прилетела только на два дня.

– Тогда я вас не прощу, – нахально заявил Эльдар.

– Вы смелый и честный человек, но, я думаю, будет правильно, если мы не встретимся. Это не нужно ни вам, ни мне.

– И все-таки, когда я могу вас увидеть?

– Вы действительно считаете, что это так необходимо?

– Убежден.

– Хорошо. Давайте завтра. Завтра вечером после работы, часам к восьми. Я буду ждать вас у дома. Или, хотите, я сама подъеду к вашему поспредству.

– Не нужно. Я получил квартиру.

– Поздравляю. Где именно?

– На проспекте Мира.

– Это в самом центре города. Вы далеко пойдете. Я все время забываю, где вы работаете. Конечно, вам должны были сразу предоставить квартиру.

– Спасибо. Может, лучше я подъеду к вашему дому? Или давайте увидимся прямо сегодня.

– Сегодня не смогу, – призналась Светлана, – у меня еще много дел. Давайте завтра у Центрального телеграфа на Горького. Это совсем недалеко. Часам к восьми вас устроит?

– Да, – согласился он, – обязательно буду. До свидания.

– До свидания. – Она положила трубку.

Эльдар счастливо улыбнулся. Еще через час он уже ехал домой. Ему нравилось московское метро, и он всегда с удовольствием спускался вниз, хотя в часы «пик» оно было переполнено людьми, спешившими на работу. Зато по вечерам, когда он возвращался домой, в вагонах было гораздо меньше людей. Его особенно поражал тот факт, что большинство пассажиров читали книги. Все-таки это особая цивилизация, наше государство, в которой литература заменяла религию, каждый раз думал Эльдар. Он вообще считал, что вся мировая литература делится ровно пополам – на мировую и русскую. Той степени исповедальности, нравственности, высокой духовности, какой отличалась русская литература, не было нигде в мире, что накладывало свой отпечаток на произведения и более поздних авторов, уже в двадцатом веке.

Когда он подъехал к дому, было довольно темно, шел девятый час вечера. Он спешил, предвкушая завтрашнюю встречу, и не обратил внимание на стоявшую у тротуара машину. Когда он прошел мимо автомобиля, направляясь к своему дому, сидевший в машине за рулем мужчина кивнул другому, и тот поспешно вышел из салона, сжимая в руках какой-то предмет и быстрым шагом следуя за Эльдаром. Сафаров увидел отражение приближающегося человека в зеркальной витрине магазина и резко обернулся. Незнакомец был в нескольких шагах от него. Эльдар узнал этого высокого «амбала», который встречался с ним примерно месяц назад. Бандит сжимал в руках кастет или нечто металлическое. Блеснул металл, когда он попытался спрятать руку за спину.

«Как глупо, – подумал Эльдар, – нужно было быстрее проскочить в подъезд».

– Тебя предупреждали, – грозно произнес бандит, сделав шаг вперед.

– Послушай меня, – неожиданно сказал Эльдар, тоже сделав шаг навстречу, – тебя, дурака, обманули. Я работаю инструктором административного отдела ЦК КПСС. Если со мной что-то случится, вся милиция города начнет тебя искать. Неужели не понимаешь?

– Ничего, перебьюсь, – хмыкнул мужчина, и стало ясно, что на этот раз разговоров не будет. У него явно другие намерения.

«Лишь бы не пистолет, – лихорадочно соображал Эльдар, – может, тогда сумею убежать или хотя бы попытаюсь позвать на помощь. Так глупо, что в руках ничего нет».

Бандит сделал еще один шаг. «Придется убегать, – подумал Эльдар. – Я легче, может, успею добежать до дверей. Хотя нет, там кодовый замок, и он просто не успеет открыть дверь в подъезд. Значит, нужно бежать в сторону улицы. Глупо геройствовать, когда понимаешь, что у тебя нет ни одного шанса». Но что-то мешало ему пуститься в бегство. Может, презрение к бандиту, может, его бывшая прокурорская работа, когда он разоблачал и находил таких подонков, а может, некое мужское начало, не позволявшее так позорно отступить.

В этот момент нападавший поднял руку, но произошло непредвиденное – тут же раздался выстрел. Бандит выпустил из рук кастет и, скорчившись от боли, наклонился. Эльдар изумленно оглянулся. К ним подбегал невысокий плотный мужчина лет тридцати пяти. В руках у него было оружие. Он подбежал к нападавшему, который продолжал стонать, держась за раненую руку, отбросил ногой кастет, затем убрал оружие куда-то под куртку, очевидно, повесил его в кобуру, и обратился к Сафарову: