Чингиз Абдуллаев - Лето двух президентов

– Тогда почему Ванилин так говорит? Он ведь генерал милиции.

– Не знаю. – Эльдар не хотел рассказывать ей о вчерашнем нападении и о поведении Ванилина в последние месяцы. Она и без того перегружена ненужной информацией, а если сейчас начать обвинять Ванилина, получится, что он действительно пытается действовать против него. Кроме того, он опасался за жизнь Светланы, понимая, что она начнет задавать ненужные вопросы и может вызвать подозрение самого Ванилина.

К его дому они подъехали около десяти.

– Идемте, – сказала она, выходя из салона и ожидая, пока и он выйдет.

Потом они вместе прошли к подъезду и поднялись в его квартиру. Эльдар лихорадочно пытался вспомнить, нет ли в комнатах его разбросанных вещей. Светлана была в короткой легкой куртке, в светлых серых брюках и красной водолазке. Войдя в квартиру, она сняла куртку и повесила ее на вешалку. Прошла в гостиную, молча осмотрела комнаты, кухню, совмещенную ванную с туалетом, которую сделали прежние жильцы. Затем вернулась и села на диван.

– Очень недурно. А ваша спальная мебель вообще произведение искусства. Это, кажется, румынская Д-10?

– Да, – улыбнулся он, – у нас ее называют стандартной мебелью партийных секретарей.

– Все равно красиво. Если у вас есть кофе, можете мне его предложить. И учтите, ничего спиртного я пить не буду. Я за рулем. Хотя идемте на кухню, я сама сварю кофе.

Они прошли на кухню, и она тут же начала хозяйничать. Потом они сидели за маленьким столиком, и он чувствовал себя почти счастливым.

– Зачем вы звонили в посольство? – поинтересовалась Светлана. – Вы всех так напугали, в том числе и моего мужа. Он еще несколько дней ходил под впечатлением от разговора с сотрудником ЦК КПСС. Вы не подумали, какое впечатление произведет ваш телефонный звонок?

– Мне хотелось услышать ваш голос, – признался Эльдар.

– Это я уже поняла, – сказала она, – но мне казалось, что мы с вами все обговорили. Вы интересный человек, очень перспективный, молодой, начитанный. И у вас впереди большое будущее. А у меня уже взрослый сын, муж и сложившаяся судьба. Не говоря уже о том, что я старше вас на целых семь лет. По-моему, разница слишком большая.

– Это вы так считаете, – возразил он, – мы уже обсуждали с вами этот вопрос.

– И все время ходим по одному кругу, – печально улыбнулась Светлана. – Я хотела вас поблагодарить за участие в расследовании и извиниться.

– Поэтому решили приехать ко мне, – понял Эльдар.

– Да, – сказала она. – Глядя на вас, я испытываю редкое чувство спокойствия. Вы явно не тот человек, который будет насиловать женщину без ее согласия. Кстати, наш сотрудник посольства, который по совместительству является и офицером КГБ, очень интересовался вашим звонком. Ему везде мерещатся заговоры.

– Больше не буду звонить, – пообещал он, – может, тогда вы дадите мне какой-нибудь номер телефона, по которому я хоть иногда мог бы связываться с вами?

– Нет, – резко ответила Светлана, – это будет слишком явно и не нужно. Поймите меня правильно, я не хочу переходить некие грани в наших отношениях. А если дам вам наш домашний телефон, это будет почти измена. А я не готова к таким испытаниям. Вы меня понимаете?

Он кивнул. Светлана просидела у него до половины двенадцатого. Потом он пошел провожать ее до машины. На прощание она поцеловала его в щеку. И уехала. Он вернулся к себе и лег спать. Все ночь ему снилась Светлана. И это был отнюдь не целомудренный сон.

«Бывший генерал КГБ Олег Калугин заявил о причастности КГБ СССР к убийству известного болгарского диссидента, политэмигранта и писателя Георгия Маркова, которое было совершено в Лондоне в 1978 году. Согласно информации Калугина, устройство, замаскированное под зонтик и стреляющее с близкого расстояния специальными пулями, и сильнодействующий яд, немедленно растворяющийся в организме, были изготовлены в лаборатории номер двенадцать КГБ СССР».

«Какого-либо обращения болгарских спецслужб в КГБ СССР по указанному вопросу не было в природе. КГБ оставляет за собой право обратиться в соответствующие советские органы по вопросу об ответственности Калугина за клевету. Руководитель Первого Главного управления КГБ СССР генерал-лейтенант Леонид Шебаршин заявил, что лично обстоятельно изучил этот вопрос. Никаких участников, свидетелей или архивных документов по этому поводу не было обнаружено. Это злонамеренная выдумка».

«За последние недели дезертирство в Западной группе советских войск в Германии стало обыденным явлением. К настоящему времени свыше ста военнослужащих попросили убежища, многие скрываются в лесах или прячутся у своих немецких друзей. Дезертиры сильно рискуют. Пойманным грозят драконовским наказанием: в лучшем случае – колония, в худшем – расстрел…

То, что все больше солдат дезертирует, является следствием катастрофического положения в Советской армии. Придирки существуют в любой армии мира, но в советских казармах царит настоящий террор. В особенности это относится к «серой скотине» – простым солдатам. Два года продолжается их служба – без всякой надежды на краткосрочный отпуск или увольнение. Свои казармы они могут оставить только в составе группы или в сопровождении офицера. Редкими свободными часами распоряжаются командиры или политработники…

Как только новобранцы, на солдатском жаргоне «чайники», попадают из Советского Союза в казармы ЗГВ, они сразу же подвергаются грабежам и издевательствам. У молодых отнимают все, что они привозят с собой из дома. Старослужащие стараются сломить дух новичков. Их заставляют есть отбросы и чистить зубными щетками унитазы. У некоторых солдат сдают нервы, они нападают с оружием на своих мучителей, пытаясь их убить. Другие «чайники» кончают жизнь самоубийством: вскрывают себе вены, травятся химикатами или вешаются.

«Около ста тысяч минчан вышли вчера на площадь перед домом правительства Белоруссии. Они требуют смещения союзного и республиканского правительства, президента СССР и председателя Верховного совета Белоруссии. Среди экономических требований – двух– или трехкратное повышение зарплаты, а также отмена пятипроцентного налога с продаж. К митингующим вышел председатель Совета министров Белоруссии Вячеслав Кебич. Но его многие просто не стали слушать. Попытки объясниться заглушали скандирование и свист. Несколько раз начинавший свою речь премьер-министр вынужден был сойти с трибуны. По пути к зданию парламента он дал интервью корреспонденту ТАСС, прояснив, что именно он хотел сказать бастующим: