Наталия Левитина - Дилетант

Но в понедельник Валерию Александровичу будет не до комплиментов и не до своего привычного возгласа "ого-го!". Спасибо, если вообще вспомнит, зачем они собрались в студии, встревоженно думала Ника, в третий раз набирая домашний номер Оли Щеткиной.

- Оленька, это опять я, - с просительными интонациями сказала Ника. Извини, я забыла тебя спросить, ты забрала из мэрии выборку по результатам прошлой передачи? Чтобы отчитаться?

- Ну конечно, Ника Львовна! - недовольно отозвалась ассистентка. Беспокойная начальница ее уже затромбила. - Что вы так переживаете?

- Боюсь за Суворина. Как он себя поведет? Вдруг неадекватно? У него сейчас такой трудный период.

- Справится, Ника Львовна, перестаньте дрожать. Что вы как девочка!

Сесть под пристальное око видеокамеры и провести передачу казалось Ольге таким же элементарным делом, как почистить зубы. Она, несомненно, спокойно выдержала бы прямой эфир, поболтала бы с Сувориным часок без всякой подготовки и без написанного текста - как это и делают многие современные ведущие, пусть немного дремучие и косноязычные, но зато такие веселые, игривые, непринужденные.

- Ах, Оля, я тебе не сказала...

- Что еще? - устало спросила Оля.

- Иван Степанович, тот, который Елесенко, вымучил у меня твой домашний адрес.

- Как?! - поразилась Ольга.

- Ты уж прости, но я не смогла противостоять такому буйному напору. Он сошел немного с ума. Твой разрез на юбке и твои пышные волосы его потрясли, очевидно.

- И что мне теперь делать, Ника Львовна?

- Ну, не с пулеметом же он к тебе придет, если вздумает. С цветами, я полагаю. Просто знай, что он в курсе, где ты живешь.

- Обрадовали вы меня, Ника Львовна, ничего не скажешь! На мою голову только этого старого козла и не хватало.

- Прости, золотце, так получилось!

- Сказал Герасим Муму, - вздохнула Оля. - Ладно, справлюсь. Опыт есть. Я могу вернуться в ванну, Ника Львовна?

- Я вытащила тебя из ванны?

- Да. И с моих пышных, а в данный момент мокрых волос капает на пол.

- Беги, беги! Извини, Оля!

- Ничего страшного, Ника Львовна.

Ника забралась с ногами в кресло. Усилием воли заставила себя отвлечься от неприятных мыслей о передаче и потенциально опасном состоянии главного участника - мэра Суворина. И сразу в голове зазвучали слова, разговор последней встречи с ее возлюбленным. Они встретились, как всегда, конспиративно, опасаясь разоблачения.

- Я так тебя люблю.

- Тогда разводись. Будем вместе и днем, и ночью.

- Днем я работаю.

Ника промолчала. Мужчины умело игнорируют главное, цепляясь к малозначительным частностям: в предложении Ники основную нагрузку нес глагол "разводись", а не обстоятельство "днем и ночью". Она прекрасно знала, что днем он работает.

- Когда-нибудь я разведусь, - пообещал он наконец.

Когда-нибудь! Когда ей стукнет пятьдесят? До круглой даты осталось всего девять лет. По темпам развития их взаимоотношений он как раз и созреет к ее торжественному юбилею.

В очередной раз Нике не удалось исторгнуть из него конкретных обещаний, хотя страсть переполняла ее возлюбленного, он сжимал ее в объятиях крепко, почти яростно, и не хотел отрываться от ее губ.

Ника в нерешительности посмотрела на телефон. Как хочется поговорить! Медленно она набрала номер.

- Алло! Самарский у телефона, - тут же ответил Николай.

- Привет, - улыбнулась Ника. - Как дела?

- Ничего хорошего. Мои шансы победить на выборах медленно, но настойчиво тают.

- Только это тебя и волнует?

- Угу.

- Жена дома?

- Нет, - неожиданно признался Коля.

- Как? - удивилась Ника.

- Так. Отправил Алку с ребенком в путешествие. Пусть отдохнут от меня.

- Когда?

- Еще во вторник.

- Когда мы записывали "круглый стол"?

- Да.

- И ты ничего мне не сказал? - с обидой спросила Ника.

- Не сказал, - признался Самарский. - Но ты ведь меня простишь?..

О своей исключительной привлекательности для представителей сильного пола Оля Щеткина узнала еще в младенчестве. Ни от кого так настойчиво не требовал безупречного выполнения гимнастического этюда на бревне учитель физкультуры в школе, как от Олечки. Преподаватели-мужчины московского института, где Оля заочно училась на звукорежиссера, превратили три года учебы в пытку: ни один зачет или экзамен у нее не хотели принимать прежде, чем она не ознакомится с интерьером дачи экзаменатора. Теперь на ее голову свалился еще и господин Елесенко с его широкоизвестной любвеобильностью.

Спасибо, Ника Львовна предупредила подчиненную о страсти, внезапно овладевшей Иваном Степановичем. Конечно, адрес она рассекретила совсем зря, не стоило этого делать. Но хоть призналась. А то Ольга совсем бы растерялась, увидев в дверном глазке радостную физиономию Елесенко в зарослях красных роз.

- Добрый день, Оленька! - звучно провозгласил Иван Степанович, с трудом умещаясь в пространстве под косяком. Он влюбленно оглядел ее крошечный халатик без пуговиц и остался чрезвычайно доволен. - Удивлена?

- Не без того, - холодно ответила Ольга. Она не спешила притронуться к громадному букету роз, который ей настойчиво пытался всучить Иван Степанович. - Зачем пожаловали?

- Я тоже удивлен. Каким образом тебе удалось так долго скрываться в недрах телецентра? Почему я раньше тебя не видел? Я ведь днюю и ночую сейчас на телевидении.

- Мы заметили, - хмуро отозвалась Ольга. После ванны она успела надеть один только халат и сейчас чувствовала себя неловко. - Где вы взяли мой адрес?

- Ника подсказала.

- А зачем?

- Я хочу пригласить тебя на обед. Знаю одно уединенное и живописное местечко в лесу за городом. Давай устроим пикничок.

- Вот здорово! - язвительно воскликнула Оля. - Как вы вообще себе это представляете? Вы, известный человек в городе, отец семейства, конкурент мэра, ярый коммунист, в самый разгар избирательной кампании отправитесь веселиться за город в обществе девицы, чей возраст в два с половиной раза меньше вашего. Как расценят такой поступок партийные товарищи и избиратели? Вас не беспокоит вопрос чистой репутации?

- Так мы же не будем останавливаться на каждом перекрестке и кричать о нашем чудесном романе, - убедительно успокоил Елесенко. Конспиративненько. Как революционеры. Владимир Ильич нас бы понял.

- О каком романе вы говорите? - возмутилась Оля. Наглость громогласного и широкоформатного коммуняки не знала пределов. - Я вам ничего не обещала.

Она подумала о том, как трудно ей будет избавиться от этого нового поклонника, престарелого, но очень влиятельного.

- Это подразумевается, котенок. Куда ты денешься?

Ах, правда, куда она денется? Кто сможет ее защитить от любвеобильного Елесенко? Родители? Их сейчас нет. Ника? Та никогда ни с кем не ссорится, не захочет перечить и большому чиновнику обладминистрации.