Владимир Шитов - Собор без крестов

Молох. — Для начала вот этого поросеночка ты сможешь разделать? — Он показал пальцем на дверку

вмонтированного в стену несгораемого сейфа.

Лесник, обойдя Молоха, подошел к сейфу и стал его рассматривать. В то время, пока он рассматривал сейф, Молох взял телефонную трубку и куда-то позвонил.

Минут через двадцать в комнату вошел парень лет семнадцати, брюнет с курчавой головой, который что-то

сказал Молоху и отдал ему тяжелый портфель.

Лесник понял, что они разговаривают не на английском языке: «По-видимому, говорят на иврите», — подумал

он беспечно.

— Познакомься, — обращаясь к Леснику, предложил Молох. — Мой внук Хаим.

Поздоровавшись с ним за руку, Лесник назвал себя.

— Он — товарищ моего друга, с которым я сидел в тюрьме в России, — поведал дед своему внуку. Увидев у

него удивление на лице, погрозив ему пальцем, добавил: — Мы туда попадали не за глупости, за которые сейчас

сажают молодежь, а вообще твои уши еще не созрели для такой беседы, — отпуская внука, закончил Молох.

Раскрыв портфель, Молох, передавая его Леснику, сказал:

— Вот, Виктор Степанович, инструмент, а вот сейф, работай.

— Вы же знаете, что при посторонних мы не работаем, — напомнил Молоху Лесник.

— Так там у меня не макулатура, а деньги, — забеспокоился старик.

— Неужели, Давид Борисович, вы допускаете, что я приехал вас грабить? — улыбнувшись, успокоил его

Лесник, но, посмотрев на Молоха и увидев, что слов оказалось недостаточно, добавил: — Так и быть, оставайтесь в кабинете, но только повернитесь ко мне спиной. Как только я открою сейф, повернетесь.

Минут пять Лесник колдовал с сейфом Молоха, находясь в предельно напряженном состоянии. Когда ригели

замка сейфа поддались его усилиям, он, осторожно поставив их в положение «открыто», удовлетворенно

выпалил:

— Можете поворачиваться!

— Что, уже? — удивленно спросил Молох.

— Как видите, — открывая дверку сейфа, подтвердил Лесник.

— Было бы лучше, если бы он оказался не таким «сговорчивым», — грустно пошутил Молох. — Теперь я буду

плохо спать, зная, что у меня оказался сейф продажный, как уличная девка. Я в него верил, старый дурак. Я ведь

тоже умел открывать сейфы, но не разных конструкций, а только мне известных. Лет десять как я бросил

испытывать судьбу, но все равно у полиции есть на меня информация, и она считает, что мистера Джима

Бирлинга потрусил я. Да, я! Но я не хочу, чтобы фараоны так плохо думали обо мне.

Я тебе сейчас сделаю очень выгодное предложение, наведу тебя на мисс, у которой ты можешь отхватить

жирный кусок, обеспечу подход, надежный тыл, инструмент. Экипирую тебя и подготовлю на о’кей.

— Какая с меня будет плата?

— Ты — друг моего кореша, и этого достаточно, — слукавил Молох, разоблачив себя последующей

информацией. — Провернешь операцию моим инструментом, а я постараюсь обеспечить себя надежным алиби

на время твоей работы. Тем самым сниму и очищусь от всех подозрений фараонов.

— А если меня они заловят с твоими цацками? — выжидательно спросил Лесник.

— Такая возможность не исключена, — «успокоил» его Молох. — Поэтому мы с тобой поедем в один бар, хозяин которого — сомнительный фрукт. Его клиентами являются разные проходимцы, которые приобретают и

реализуют разные цацки, за которыми охотятся фараоны. Хозяин бара не брезгует покупать у своих клиентов

ворованное, но круг доверенных лиц ограничен. У тебя лично он ничего не купит. Мы побываем там один вечер, чтобы ты ознакомился с обстановкой. Если ты попадешься фараонам, то будешь говорить, что инструмент

приобрел там. Пойдет?

— Пойти-то пойдет, но лучше не попадаться.

— Я тоже за то, — поддержал его Молох. — Может, за встречу сообразим пару капель? — неожиданно

предложил он.

— Не стоит, мы еще не все обговорили.

— Что тебе еще не ясно? — недоуменно спросил Молох.

— Всю добычу, которая будет в сейфе, я, возможно, с собой не смогу взять. Как мы с ней поступим?

— Действительно, мы об этом как-то не подумали, — удивленно пробурчал Молох, потом добавил: —

Придется мне послать с тобой на дело моего внука, правда, он из машины не будет выходить. Ты ему отдашь

все, что не сможешь взять с собой, а я потом потихоньку реализую или тут, или в Израиле. Куда мне деньги

переслать?

— У меня есть несколько миллионов долларов, которые я думаю положить в Венский центральный банк, но

тебе туда их пересылать не надо, а купи мне виллу на мое имя где-нибудь в Буффало, Бостоне или Норфолке, чтобы недалеко от тебя было.

— Мысль у тебя хорошая, но я покупать на твое имя ничего не буду. Кто я такой и почему вдруг ты

уполномочил меня производить за тебя сделки? Нас с тобой сразу повяжут и по Миссисипи пустят, другое дело, если ты попросишь Фостера исполнить твою просьбу. Он твой компаньон, ты у него остановился, и ему

выполнить твою просьбу сущий пустяк, поручит своему адвокату оформить все на о’кей.

— Вы правы, Давид Борисович! Я как-то не подумал над своим предложением, — вынужден был согласиться

с доводами Молоха Лесник.

Насчет находящихся в Венском банке миллионов Лесник сказал, выдавая желаемое за действительность, так

как полотна еще не были реализованы, а вопросом реализации занимался Фостер.

Сообщение Лесника Молоху о нахождении у него на счету в Венском банке нескольких миллионов долларов

подняло его в глазах хозяина ресторана на более высокую степень уважения.

Молох очень лестно отозвался о Фостере. Когда Лесник вскользь упомянул садовника, то Молох заверил его, что проверит Павла Степановича, и если тот окажется с душком, то после их отъезда ему придется попасть

пьяным под машину и умереть.

— Больше не пользуйтесь его услугами, а если нужна будет тачка, то звоните вот по этому телефону. — Он

достал из стола чистый лист бумаги и, написав номер, отдал Леснику. — Вы сколько времени намерены у нас

пробыть?

— Так, около недели.

— Неплохо! Постараемся управиться, не забывай позванивать мне каждый день. Я сообщу, когда посетить

«твою» мисс, ну а теперь уж от пяти капель ты не открутишься.

Глава 72

Покинув ресторан «Ночная фиалка», они попросили Степановича отвезти их в какой-нибудь универсальный

магазин, где они смогли бы купить одежду.

В универмаге, куда их доставил Степанович, они купили себе по два костюма, к ним туфли, несколько

сорочек, галстуков.

Лесник сказал Степановичу, чтобы тот тоже выбрал себе костюм за их счет. Обложенные покупками, они

поехали на виллу к Фостеру.

По дороге Степанович, не вытерпев, заметил:

— Как бы русский ни говорил хорошо по-английски, его все равно выдает поведение.