Владимир Шитов - Собор без крестов

устраивали и его, и меня.

— То есть ты ничего не знал о бункере и к нему никакого отношения не имел, — предположил Борода.

— Почти так, только я настоял, чтобы он записал мое особое мнение, что не исключено строительство

бункера под сауной уже после моего освобождения от хозяина.

— Так тоже пойдет, — повеселев, согласился Борода, — но только твое особое мнение нереально.

— При таком союзнике, каким является «кум», все станет реально. В конце беседы мы, можно сказать, с ним

подружились. Я его даже пригласил к себе домой в гости.

— Ну и как?

— Он от меня шарахнулся, как от прокаженного.

— Некому было тебе по заднице у хозяина надавать за такую проделку, — и пожурив, и похвалив

одновременно, заметил Борода в конце беседы, полностью отрешившись от мучивших его тревог.

Глава 44

На крестины сына Антона Виктор пригласил не только своих родных и близких, но и нужных в будущем

людей, среди которых был и Глузман с супругой.

Как Виктор и говорил, крестным отцом с большим удовольствием стал Тарас Малащенко, известный

читателям по кличке Душман, а крестной матерью стала подруга Альбины по работе, тоже врач-терапевт

Опихайленко Лариса.

Полтора года назад ее муж и девятилетний сын, возвращаясь с рыбалки на «Москвиче» вечером в выходной

день, были раздавлены пьяным водителем «КамАЗа», который с превышением скорости пытался уклониться от

встречи с преследовавшими его работниками ГАИ.

Гибель мужа и сына Лариса переносила тяжело и болезненно. Она стала замкнутой, подавленной, чуждалась

общения с другими.

Время, прошедшее со дня трагедии, смирило ее со случившимся, убедило, что жизнь продолжается вместе

со своими новыми проблемами и радостями, а значит, ей тоже надо жить не прошлым, а настоящим.

Ровесница Альбины, Лариса, узнав, что у нее двое малолетних сыновей, не только подружилась с ними, но

незаметно привязалась к ним, поэтому предложение стать крестной матерью Антошке приняла с радостью.

Достигнув зрелого возраста, когда женщины говорят между собой без недомолвок, Лариса поинтересовалась

у Альбины, кто же будет кумом.

Альбина сообщила ей, что кум проживает в Москве, не женат, воевал в Афганистане. Большего она ей о нем

ничего не стала говорить.

Если Малащенко захочет, то пускай сам о себе и рассказывает, а она с детства приучена больше видеть, слушать, чем говорить.

Неудовлетворенная полученной информацией о Малащенко, Лариса попросила Альбину:

— Ну еще что-нибудь о нем скажи.

— Что я тебе еще о нем могу сказать, когда сама его впервые вижу? Он друг моего мужа. Если хочешь, сейчас пойдем к нему и подробно расспросим о куме.

— Альбина, ты такие глупости говоришь, — смутившись и покраснев, возразила Лариса, наконец оставив

Альбину в покое.

Не имея родственников и лишившись семьи, увидев Малащенко и познакомившись с ним, Лариса с

удивлением для себя констатировала, что и ей человеческие слабости не чужды, и если Малащенко попросит

разрешения проводить ее домой, то она ему, по-видимому, не откажет, и даже больше, разрешит ему остаться у

нее дома ночевать...

После торжественной части крестины были продолжены в ресторане, где приглашенных ожидал стол на 40

персон.

Вечером после ресторана наиболее близкие и нужные Виктору гости были приглашены к нему домой.

Пока приглашенные подъезжали к дому и собирались, Виктор вместе с Тарасом, уединившись в беседке, курили на свежем воздухе. Прикуривая от спички друга сигарету, Виктор спокойно спросил:

— Ты что же не рассказываешь, как кооператоры отреагировали на распотрошенный свой «сундук»?

— Пытались эту бяку приписать мне, обращались к гнилому авторитету для воздействия на меня, обещали за

мазу ему хорошую пайку, но кто сейчас в столице посмеет подписаться против меня, если я в законе и его не

нарушаю.

Хохотнув, он сообщил:

— Кооператоры своих охранников едва не прибили, считая их нашими соучастниками.

Виктор догадывался о причине подозрений кооператоров, но чтобы проверить себя и убедиться в верности

своего предположения, он спросил:

— Почему так решили?

— Охранники утром ничего не сказали председателю о ночном нападении, думая, что сейф мы не смогли

вскрыть, да и стыдно, наверное, было признаваться, как мы их провели и опозорили, а когда пропажа

обнаружилась, они стали признаваться, но их словам уже не было веры.

Потирая довольно ладони, Виктор улыбаясь сообщил:

— Я как раз на такую муньку и рассчитывал. Как теперь поживают наши крестные?

— Согласились доиться. Я их председателю, между прочим, из гнилых интеллигентов, сказал, что если бы он

не жалел рубли за охрану мне, то не потерял бы большего.

— Спрашивал у него, сколько у него умыкнули из сейфа?

— Спрашивал! Не сказал.

— А в ментовку он не обращался?

— Они такими деньгами ворочают и в безнадежном, дохлом деле будут ставить себя под удар? Кто им

разрешил заниматься валютными операциями? Где взяли пистолет? Они ментам не смогли бы ответить.

— Да, у шефа кооператива на шее висит пара статей, — согласился с ним Виктор.

— У них дурных денег хватает, ты заметил по выручке. За один аукцион они свои потери с помощью

перспективных художников уже давно восполнили.

— Я к чему вспомнил о кооператорах? Думаешь, беспокоюсь об их будущем? Просто хочется знать

обстановку по делу.

— Если бы обстановка была аховской, думаешь, я бы к тебе приехал, хоть и хочется с тобой породниться, но

рисковать бы не стал.

— Конечно, рисковать нам в таком деле нельзя, — согласился с ним Виктор.

Как долго продолжался у них перекур, трудно было определить, но зашедшая к ним в беседку румяная, веселая Альбина, уперев пухлые руки в бока, с наигранным возмущением стала затворников отчитывать:

— Вот вы где, хулиганы, от меня спрятались. Там женщины бедные без мужиков скучают, — метнув хитрый

взгляд в сторону Тараса, бросила она, — такие соколы уклоняются от своих обязанностей. А ну марш в гору, —

показывая пальцем на второй этаж дома, потребовала она.

Слушая «выступление» жены, Виктор, благодарный за ее верность, за сыновей, не скрывая восхищения, любовался ею.

Тарас, поднявшись со скамьи, толкнул Виктора в бок и пошутил:

— Чего зенки вылупил, или первый раз увидел мою куму?

— Думаю, разрешит ли твоя кума мне свои соколиные обязанности на стороне исполнить.

— Если без перьев и головы хочешь остаться, — быстро нашлась с ответом Альбина.

Перебрасываясь шутками, они с шумом влились в общую компанию гулявших, привнеся в нее оживление.

Виктор видел, как Тарас присел около Ларисы, налил ей и себе в фужеры шампанское и, наклонившись к уху