Виталий Листраткин - Знак Зверя

В зарешеченном пыльном оконце вовсю веселилось полнолуние, а я все не мог уснуть. И вовсе не из-за того, что лежал на плохо оструганных нарах. Как-то уж слишком уверенно звучало это самое слово - "экспертиза", как будто капитан нисколько не сомневался в ее результате: хреновым для меня, твердогалочно-нерушимым - для него.

Мурло, тем временем, мирно посапывало, свернувшись калачиком в углу. Оно походило на большого подвального кота, которому, в принципе, плевать, где хавать свою законную миску похлебки. Иногда я даже чуть-чуть завидовал подобного рода субъектам: чем живут, как живут - непонятно, но ведь живут же! А я все чего-то ищу, мучаюсь, пробую, экспериментирую сам над собой... Зачем? Наверное, просто не могу иначе. Не могу. Да если честно - и не хочу. "Движение - все, цель ничто", вот настоящая истина. Так пусть это движение будет хотя бы необычным и прикольным, а цель-то у всех одна - двухметровый спуск в сосновом ящике под смешной такой памятник с размытой фотографией. Вот такой детектив получался.

Но во всех детективах есть хорошие и плохие парни. Хорошие пацаны неминуемо побеждают, а плохим дают по ушам. А вот в моем личном детективе не было хороших парней - все подонки, ничуть не лучше меня самого. Но поскольку мною лелеялась мечта всем правдами и неправдами встать на сторону хороших парней, я был готов для начала стать супермерзавцем, обмануть, продать, купить всех и вся, и уже только потом уйти в какой-нибудь теплый темный угол, чтобы без помех зализывать раны.

Внезапно мурло громко захрапело и я от души двинул его ногой по ребрам. Оно тут же заткнулось. Вот так бы просто все проблемы решались! Глава 12. СИЗО. Гоша. Катя

На следующий день мне назначили следователя. Сухощавый блондинчик с бегающими вокруг да около глазками скороговоркой ознакомил меня с курьезным обвинением - изнасилование.

- Мощно! - по достоинству оценил я поворот чей-то буйной фантазии. - И кого это я этак?

- Гражданка Гаврилова, Елена Федоровна. Знаешь такую?

- Прикольно, начальник... Доказательства-то хоть есть?

- Может и будут... - туманно отвечает следователь. - Ближе к вечеру результаты экспертизы покажут.

- Вы уж побыстрее, - душевно советую я следаку. - Осталось всего два дня, а потом придется меня выпускать...

- Это мы еще посмотрим, выпускать или нет, - хладнокровно парирует следователь. - Ты иди, пока отдохни, а там видно будет.

Я только пожал плечами. На что он надеялся? Экспертиза? Глупо. Свидетели? А откуда они возьмутся? Не баронесса, небось, заяву писала. И уже через три часа меня опять сдернули в кабинет следователя.

Следак быстро мне показал какую-то бумагу с размашистым росчерком:

- Теперь я официально помещаю тебя под стражу. Прокурор уже санкцию дал.

Прокурор дал, прокурор взял. Прямо как бог!

- Что, повод появился?

- Появился, появился... Экспертиза дала положительный результат, а эксперт однозначно подтвердил - ты ее трахал.

- Дурак твой эксперт.

- Не груби! - устало огрызается он. - Дурак, не дурак, но...

- Бабки гребет нормально, - закончил я глубоченную мысль следака.

Он сразу заткнулся и принялся разглядывать меня. Изучать. Как музейный экспонат. Редкий, но иногда попадающийся.

- Знаешь, что я обычно говорю своим подопечным?

- Что?

- Что тюрьма их исправит. Но в твоем случае... Вряд ли. Ты там просто сдохнешь.

- Ну и слава Богу!

На том и расстались. Еще одна ночь бок о бок с вечно дрыхнущим мурлом и утром меня уже грузили в "автозак", для исполнения прокурорской воли -помещения под стражу. Серьезную такую стражу.

Следственный изолятор - это уже нечто совсем другое, нежели просто кутузка рядового отделения милиции. В СИЗО уже вовсю действуют свои законы, понятия, практически воровского уклада. Изолятор - это своего рода буфер, транзит, на котором человек пробивается на прочность, эта самая проверка и определяет его дальнейшее положение в тюремной иерархии.

Пробивание началось с самого порога шестиместной камеры. Неслыханная роскошь - рядовая шпана обычно сидела в десятиместных номерах, доверху набитых полусотней потных отморозков. Примерно половина из них - случайные лохи, в основном по пьянке. Еще четверть - наркоманы и мелкотравчатое жулье, залетевшие сюда по собственной глупости. Но надо быть честным - сюда я попал отнюдь не от переизбытка ума.

Я еще толком не успел присмотреть себе местечко на нарах, как ко мне подвалил крепкий такой мужичок без майки, зато с куполами церквей во весь торс.

- За что сидим?

- За дело.

- Тут все не бесплатно...- уже по боксерски разминал плечи мужичок. - А дело-то, небось, по мохнатке было?

Население камеры оживилось в предвкушении халявного цирка. Я расслабился, опустил руки, правую ногу поставил чуть вперед.

- Ты что, не знаешь, как менты подставляют?

Мужичок вихляющейся походкой начинает приближаться:

- Знаю. А ты знаешь, что с такими козлами как ты, у нас делают?

Все, он на расстоянии удара. За мгновение до атаки я поднял правое колено вперед и отправил стопу мужичку прямо в пах. А когда тот отчего-то тонко вскрикнул, я опустил правую ногу, развернул корпус и стопой левой ноги сделал очень сильное бо-бо ему прямо по склонившейся морде.

Мужичок осел, согнулся в три погибели, старательно хлюпая кровью. Камера возмущенно загудела, кое-кто даже оторвал задницы с нар, но откуда-то из темноты угла раздался чей-то простуженный голос:

- А ну сидеть всем!

Все послушно сели обратно. Ко мне навстречу лениво поднялся красномордый ворюга, с абсолютно седой шевелюрой. Поднялся, осмотрел поле битвы, натянуто зевнул и ушел обратно в свой угол, как медведь в берлогу.

И уже оттуда:

- Свой это пацан... Нормальный. С Гошей Паритовым контачит.

Камера вмиг успокоилась, лишь ушибленный мной мужичок что-то там бурчал этакое, невразумительно-недовольное. Но, похоже, седой ворюга и фамилия "Паритов", здесь пользовались непререкаемым авторитетом.

Я без лишних эмоций уселся на нары. Сто семнадцатая традиционно не в почете, но чтобы так сразу, даже не тюрьме, не в колонии, а в СИЗО... Седой определенно действовал по приказу. Неужто Гоша что-то разыгрывает? Или менты...

Испытание временем - наиболее сильное испытание в тюрьме. Кажется, что все тебя забыли, даже "органы". Но это не так. Тюремная атмосфера обманчива, я знал об этом и повторял сам себе: "Следствие намеренно делает так, чтобы у меня сложилось впечатление, что я забыт всеми".

Действительно, меня редко вызывали на допрос к следователю. Казалось, оперативный процесс совершенно не нуждался в моем личном участии, а Ленку кто-то явно обрабатывал - уж больно быстро толстела папка уголовного дела.

Заключение будет долгим... Это я уже осознал и принял как данность, которую не в силах изменить. И я посвятил время забытья самому себе. Оглянулся на прошлое, заглянул в будущее, причем все совершенно спокойно: спешить все равно некуда. Возможно, что этот период спокойной жизни - единственный, что остался у меня.