Мэри Кларк - Эта песня мне знакома

Как я и ожидала, она отреагировала в том духе, что я всегда склонна была найти приключения на собственную голову. Однако, к моему удивлению, этим все и ограничилось.

Наверное, отчасти ее сдержанная реакция и побудила меня рассказать ей, что я стала невольной свидетельницей перепалки между какой-то женщиной и мужчиной, которого она, видимо, шантажировала, хотя изначально я не собиралась этого говорить.

— Вот откуда я узнала, что за мотив он насвистывал, хотя это был всего лишь короткий обрывок, — сказала я ей. — Ты постоянно напевала его мне, когда рассказывала, как мама выступала с этой песней на школьном концерте.

Мэгги посмотрела на меня со странным выражением в глазах.

— В чем дело? — спросила я ее.

— Кей, — воскликнула она, — напрасно ты не рассказала об этом отцу! Когда они с твоей мамой начали встречаться, я рассказала ему о том концерте и похвасталась, как она замечательно пела эту песню. Он уговорил ее спеть ему. С тех пор он называл эту песню их песней. Они даже танцевали под нее свой первый танец на свадьбе. Я ведь тебе рассказывала.

— Мэгги, ты рассказывала о школьном концерте. Но я не помню, чтобы ты что-то говорила о том, что папа называл эту песню их песней и что они танцевали под нее на свадьбе, — возразила я.

— Это неважно. Но после того, как он помчался вместе с тобой чинить фонари перед тем приемом, он завез тебя ко мне. Я очень хорошо помню, какой у него был печальный вид. Он рассказал, что, когда был в поместье, слышал, как один человек насвистывал ту песню, и даже поговорил с ним. Думаю, твой отец сказал тому человеку, почему этот мотив так разбередил ему душу.

— А он не сказал, кто был тот человек? — насторожилась я.

— Сказал, только я забыла.

— Мэгги, это очень важно. Подумай хорошенечко. Пожалуйста, попытайся вспомнить.

— Я попробую, Кей. Честное слово, попробую.

Я собралась с духом и задала ей еще один вопрос.

— Мэгги, а это не мог быть Питер?

— Нет. Это точно был не он, — твердо ответила Мэгги. — Я запомнила бы, будь это Питер Кэррингтон. В то время к нему здесь относились как к наследному принцу. Потому-то я и была так разочарована в нем, когда стали говорить, что это он убил бедняжку Сьюзен. Нет, я совершенно уверена, что твой отец говорил не о нем!

Мэгги посмотрела на меня.

— Кей, что с тобой? — всполошилась она. — Почему ты плачешь?

«Это не Питер, — с облегчением подумала я. — Это не Питер! Это кого-то другого шантажировала в тот день в капелле неизвестная женщина».

Но, боже правый, если бы только я тогда рассказала папе о разговоре, который случайно подслушала, а он обратился бы в полицию, может быть, он и сейчас был бы жив, а Питер не сидел бы в тюрьме, дожидаясь суда по обвинению в убийстве.

Винсент Слейтер не сомневался, что это Гэри Барр похитил из дома Элейн Кэррингтон парадную сорочку Питера. Вот уже неделю он обдумывал, как лучше вернуть ее.

Необходимость вернуть сорочку стала еще более острой после того, как однажды вечером ему позвонил Коннер Бэнкс и стал уговаривать его убедить Питера позволить его защитникам изменить стратегию защиты.

— Винсент, — сказал Бэнкс, — мы все больше и больше убеждены, что у нас неплохие шансы добиться либо того, что жюри не сможет прийти к единому мнению, либо оправдания. Если Питера оправдают, он вернется домой насовсем. Если присяжные не придут к единому мнению, мы сделаем все, что будет в наших силах, чтобы его освободили под залог, и он, возможно, проведет какое-то время со своим ребенком, до того как состоится второй суд. Если и на втором суде присяжные не придут к единому мнению, прокурор, возможно, отступится и откажется от обвинений.

— А что будет, если вдруг всплывет сорочка Питера с пятнами крови Сьюзен? — спросил Слейтер.

— Вы что, сговорились? Кей Кэррингтон недавно задала мне точно такой же вопрос. — Повисло долгое молчание, потом Коннер Бэнкс тихо произнес: — Как я уже сказал Кей, если где-нибудь обнаружится эта сорочка с пятнами крови Сьюзен, Питеру лучше чистосердечно во всем признаться в обмен на смягчение приговора.

— Ясно.

Было девять вечера; Слейтер решил, что еще не слишком поздно, чтобы звонить Кей. Когда она сняла трубку, то сказала, что только что отвезла домой бабушку.

— Кей, голову даю на отсечение, сорочку украл Гэри Барр, — сказал он. — Мы должны вернуть ее. В кухне хранится комплект запасных ключей от всех помещений. Ключи от сторожки тоже там есть. Я заеду за ними в семь тридцать, до того, как появится Джейн. Потом я позвоню вам в девять, сделаю вид, что говорю из Нью-Йорка, и попрошу вас прислать Гэри за какими-нибудь якобы нужными Питеру документами, а сам устрою, чтобы мои люди на какое-то время задержали его. Вам нужно будет лишь позаботиться, чтобы Джейн не явилась домой слишком рано.

— Винс, я даже не знаю, что и сказать.

— Зато я знаю. Я не намерен оставлять сорочку в руках Гэри Барра. Будем надеяться, что он держит ее где-то в сторожке или у себя в машине. Да, вот еще что: я скажу ему, что, возможно, ему придется привезти из Нью-Йорка в поместье одного из наших управляющих для встречи с вами, чтобы он ехал на одной из машин Питера.

— Я, конечно, не знаю, что сказать, но во всем вам помогу, — произнесла Кей. — Кстати, Винс, я тоже должна кое-что вам рассказать. Я встречаюсь с Николасом Греко, частным сыщиком. Он будет здесь завтра утром в одиннадцать.

И тут Винсент Слейтер произнес такое, чего сам от себя никогда не ожидал.

— Какая же вы дура, Кей! — объявил он жене своего хозяина. — А я-то думал, вы любите своего мужа!

Посол в отставке Чарльз Олторп сидел в кабинете покойной жены с чашкой кофе в руке; рядом на подносе стыл нетронутый завтрак. Смерть Глэдис уже успела физически отразиться на облике дома. Исчезли больничная кровать, кислородная палатка, стойки для капельниц и бесчисленные медицинские принадлежности. Бренда, их помощница по хозяйству, заливаясь слезами, ночью проветрила и пропылесосила комнату Глэдис.

Когда она подавала ему завтрак, вид у нее был неприветливый, и он от души понадеялся, что она в самое ближайшее время начнет подыскивать себе другую работу.

Утром звонили сыновья; оба были опечалены, что их мать умерла, но радовались, что она больше не страдает.

— Если на небесах есть музеи, мама со Сьюзен сейчас, наверное, обсуждают достоинства какой-нибудь картины, — сказал младший, Блейк.

Олторп знал, что сыновья не питают к нему теплых чувств. Окончив колледж, оба уехали работать в другой конец страны и навещали родителей не чаще двух раз в год. В прошлый раз они приезжали всего несколько месяцев назад. Тогда причиной были похороны их сестры; на этот раз хоронить предстояло мать.