Мэри Кларк - Эта песня мне знакома

Тело Глэдис лежало в морге. Устраивать прощание они не планировали, а похороны отложили до пятницы, чтобы успел приехать старший сын: его дочери только что сделали экстренную операцию по поводу аппендицита, и родители не хотели оставлять ее одну.

С самого утра начали звонить соседи с соболезнованиями; он поручил отвечать на звонки Бренде. Однако без четверти девять она появилась в кабинете и нерешительно сообщила, что звонит мистер Греко и настойчиво просит его подойти к телефону.

Сначала Олторп хотел отказаться с ним разговаривать, потом подумал, что Глэдис могла до сих пор остаться ему должна. Такое было возможно. По словам сиделки, детектив совсем недавно заходил к ней. Он взял трубку.

— Чарльз Олторп.

Он знал, что его голос звучит угрожающе, и гордился этим.

— Господин посол, — начал Николас Греко, — прежде всего позвольте выразить вам мои самые искренние соболезнования в связи с утратой жены. Миссис Олторп была великодушной и отважной женщиной и привела в действие механизм, который, надеюсь, в самое ближайшее время заставит убийцу предстать перед правосудием.

— Что вы мелете? Кэррингтон уже в тюрьме.

— Именно об этом я и говорю, господин посол. Питер Кэррингтон находится в тюрьме. Но разве его место там? Или, выражаясь иными словами, разве в той же камере не должен сидеть еще один человек? Я понимаю, что вам сейчас не до посетителей, но не позволите ли вы мне заехать к вам сегодня на несколько минут? В одиннадцать часов у меня назначена встреча с миссис Кей Кэррингтон. Можно, я приеду к вам в половине первого?

— Приезжайте к полудню. В вашем распоряжении будет пятнадцать минут.

Олторп решительно повесил трубку, отставил в сторону недопитый кофе, поднялся и подошел к столу, на котором стояли фотографии его жены и дочери.

— Я так виноват перед тобой, Глэдис, — произнес он вслух. — И перед Сьюзен.

Когда в половине восьмого утра Винсент заехал за ключом от сторожки, я была на кухне. Потом, как и было условлено, он позвонил в девять. Гэри Барр пылесосил наверху, и я, как мы договорились накануне, передала ему следующее:

— Мистер Слейтер просит вас съездить в город, забрать из офиса Питера кое-какие документы. Возможно, на обратном пути вам придется захватить одного из управляющих компании, так что поезжайте на «мерседесе». Мистер Слейтер объяснит вам, где его оставить.

Если Барр и заподозрил неладное, то виду не подал. Он взял трубку параллельного телефона и договорился с Винсентом о парковке. Через несколько минут из окна второго этажа я наблюдала, как Барр на «мерседесе» проехал мимо сторожки и вырулил на улицу.

Должно быть, Винсент дожидался, когда он уедет, где-то поблизости, потому что его «кадиллак» практически сразу же показался на дорожке и свернул налево. Я решила, что он собирается оставить машину позади сторожки в таком месте, где ее не видно из особняка. Теперь от меня требовалось не давать Джейн под каким-нибудь предлогом отлучиться домой до наступления ее обычного послеобеденного перерыва.

Это было несложно. Я сказала ей, что у меня разболелась голова, и попросила не звать меня к телефону, а спрашивать, что мне передать, если только не позвонит мистер Греко.

— Мистер Греко? — переспросила она.

Я уловила в ее голосе тревожные нотки и вспомнила, что, по слухам, когда миссис Олторп только наняла Греко, он приходил поговорить с Гэри Барром.

— Да, — ответила я. — У нас с ним назначена встреча на одиннадцать часов.

Вид у бедняжки сделался испуганный и смущенный одновременно, и я подумала, что, если Винс был прав и сорочку из дома Элейн в самом деле выкрал Гэри, Джейн не имела к этой краже никакого отношения. Но потом я вспомнила, что она поклялась, будто в ночь исчезновения Сьюзен Гэри спокойно спал в своей постели. Выходит, она лгала? Теперь я была почти убеждена в этом.

Следующие полтора часа я места себе не находила от беспокойства, поэтому ушла на третий этаж. Я не успела побывать еще даже в половине комнат, потому что приходилось развязывать и снимать чехлы с мебели, которой они были забиты, и на это уходила уйма времени. Я искала детскую мебель и в конце концов обнаружила старинную деревянную колыбель. Она оказалась совершенно неподъемной, поэтому я присела на корточки и покачала ее, чтобы убедиться, что она крепкая. Дерево украшала искусная резьба, и я осмотрела колыбель в поисках клейма. Оно нашлось; колыбель была сделана неким Эли Фаллоу в 1821 году.

Эту колыбель наверняка заказала Аделаида Стюарт, высокородная дама, вышедшая замуж за одного из Кэррингтонов в 1820 году. Я решила, что обязательно поищу какие-нибудь сведения о нем и выясню, не был ли он известным мастером. Неожиданно для себя самой мне понравилось открывать эти сокровища; по крайней мере, это отвлекало меня от постоянного беспокойства за Питера.

Однако непыльным это занятие назвать было сложно. В половине одиннадцатого я спустилась в гостиную, вымыла руки и лицо и переоделась в чистый свитер и брюки. Я едва-едва управилась до одиннадцати, когда в дверь позвонили и Николас Греко вошел в дом.

В первый раз мы с ним встретились у Мэгги, и меня тогда возмутило его предположение, что мой отец мог инсценировать собственное самоубийство. Он даже намекнул, что не исключена связь между ним и исчезновением Сьюзен Олторп. Когда Греко заговорил со мной в вестибюле здания суда после слушания по делу об изъятии залога, я была так расстроена, что едва его замечала. Однако сейчас, взглянув ему в лицо, я разглядела в его глазах теплоту и сочувствие. Я пожала руку, которую он протянул мне, и провела его в библиотеку.

— Чудесная комната, — заметил Греко, когда мы вошли.

— Я подумала то же самое, когда впервые ее увидела, — сказала я и, пытаясь справиться с внезапной нервозностью, вдруг охватившей меня при мысли о радикальном поступке, который я совершила, пригласив к себе этого человека, добавила: — Я приехала сюда просить разрешения провести в этом особняке благотворительный прием в поддержку борьбы с неграмотностью. Питер сидел в своем кресле. — Я кивнула на него. — Я очень волновалась и все время думала о том, что одета неподобающим образом. Стоял ветреный октябрьский день, а я была в легком летнем костюме. Пока я излагала свое дело, я успела влюбиться в эту комнату.

— Очень вас понимаю, — сказал Греко.

Я уселась за стол Питера, а Греко подвинул к нему стул.

— Вы сказали, что можете быть мне полезны, — начала я. — Объясните, пожалуйста, чем именно.

— Самую лучшую службу я сослужу вам, если попытаюсь выяснить всю правду относительно того, что произошло. Как вы, несомненно, понимаете, вашему мужу грозит весьма вероятная перспектива провести остаток жизни в тюрьме. Возможно, если весь мир поверил бы, что он невиновен — цитирую — «в силу того, что совершенные им деяния были произведены в бессознательном состоянии», это послужило бы ему хоть каким-то утешением. Такое было бы возможно, живи мы в Канаде, но мы там не живем.