Алексей Травин - Следы на карте

Акбар, не смея оторваться и произнести слова, смотрел на мертвое, бледное лицо товарища. Он впервые так близко видел смерть.

Никто, кроме Акбара, не обратил внимания на гибель красноармейца. Все вели огонь по наступающим басмачам. Оцепенение при виде смерти сменилось у Акбара щемящей жалостью к красноармейцу. Утренний страх прошел. Внутри закипело зло на Караишана. Акбару казалось, что это он убил красноармейца, он стреляет по горе Хирс и хочет убить всех, в том числе и его, Акбара.

Акбар взял винтовку убитого товарища и, тщательно целясь, начал стрелять. Степан, оглянувшись на него и увидев, что Акбар ведет огонь, ничего не сказал. Возвращать Акбара в кишлак в этой обстановке было не менее опасно, чем оставить на горе Хирс. Так Акбар стал бойцом отряда Степана.

К басмачам подошло подкрепление. Красноармейцы видели, как прибывшие спешились и двинулись на подмогу первому отряду. Теперь басмачи разбились на три группы. Основная часть продолжала атаковать кишлак, вторая часть спустилась к Сурхобу, видимо, намереваясь обойти

Чашмаи-поён по долине с тыла, третья двинулась по ущелью, с целью выбить отряд Степана. Защитники кишлака не видели маневров басмачей. Надо было их во что бы то ни стало предупредить.

— Пропадут ребята, если басмачи выйдут к ним в тыл,— закричал озабоченно Степан.— Кто добровольно пойдет в кишлак и предупредит Васильева?

Все красноармейцы высказали готовность идти в кишлак, хотя идти на виду у басмачей означало почти верную смерть.

— Степан-ака, разрешите мне. Я спущусь по осыпи. Этого места никто не знает,— торопясь и боясь как бы не отказали, попросил Акбар.

Первые же выстрелы из винтовки вернули комсомольцу то боевое настроение, которое у него было до начала боя. Он почувствовал себя частью отряда, боязнь ранения или смерти прошла. Его друг Степан-ака вел огонь спокойно, деловито, тщательно целясь. Так старался вести себя и Акбар.

— Делать нечего, Акбар, беги! — согласился Степан.— Здесь дорог каждый красноармеец.

С подходом подкрепления и началом движения басмачей в тыл группы Степан понял всю опасность положения его отряда. Басмачи, двигаясь по узкому ущелью, находились в безопасности и свободно могли выйти в тыл отряду. В этом случае оставалось только одно: подороже отдать свою жизнь. Акбару даже лучше было уйти в кишлак. Степан приказал красноармейцам занять круговую оборону.

По южной стороне горы Хирс почти до самого кишлака опускалась осыпь. Зимой и весной она приносила немало бед жителям Чашмаи-поён. Снежные обвалы, сели наступали на кишлак по этой стороне горы. Летом осыпь была не опасна, но спускаться по ней было нелегко.

Взрослый человек здесь пройти не мог. Своей тяжестью он вызывал обвалы, а Акбар, придерживаясь за скалы, двигаясь со щебенкой, прыгая с камня на камень, не раз быстро спускался в кишлак. И сейчас через несколько минут Акбар был у крайней кибитки.

В кишлаке было пусто. Только группа женщин встретилась Акбару. Они носили в крепость к аскарам воду и фрукты.

Оставшиеся в кишлаке красноармейцы к полудню отступили к самой крепости. Защитников осталось мало. Кибитки на восточной окраине Чашмаи-поён были подожжены наступающими. Прячась в клубах дыма, басмачи все ближе подходили к центру кишлака.

Командира отряда Васильева Акбар нашел на балахоне (Балахона — верхний этаж, мансарда) самой высокой в крепости кибитки. Пробив отверстие в восточной стене, он сам вел огонь из станкового пулемета. Оба пулеметчика были убиты.

Васильев слушал сообщение Акбара, не отрываясь от наблюдения за противником. Несколько раз давал короткие пулеметные очереди.

Узнав, что к басмачам подошло подкрепление и они обходят кишлак с юга, он крикнул одного бойца и приказал:

— Возьмите трех человек из резерва и всех доброотрядцев. Бегом к берегу Сурхоба. С юга нас обходят басмачи. Поторопитесь!

Обернувшись к Акбару, Васильев устало улыбнулся и прокричал:

— Спасибо, сынок! Беги к Степану, скажи, чтобы с оставшимися бойцами пробирался в Душанбе. Нужна подмога. Беги, Акбар! Обожди! Возьми на всякий случай,— и Васильев подал Акбару наган.

— У меня есть пистолет, а этот тебе может пригодиться. Обращаться-то умеешь?

— Умею!

Васильев еще раз улыбнулся Акбару, а потом, оторвавшись от пулемета, притянул мальчика к себе и поцеловал.

— А теперь беги!

Васильев хорошо относился к Акбару, но всегда был сдержан. В этой вспышке нежности мальчик почувствовал всю опасность положения красноармейцев. Сунув наган за пазуху, Акбар побежал обратно на гору Хирс. Сзади слышалась все нарастающая стрельба и треск горящих кибиток.

— Акбар! Акбар! Подожди!

Из соседнего переулка выбежали Шерали и Бахор.

— Отца убили! — заливаясь слезами, проговорил Шерали.

Отец Шерали был в группе, оборонявшей восточную окраину кишлака и погиб одним из первых. Шерали всхлипывал и еле держался на ногах. Бахор тоже вытирала слезы рукавом платья и вздрагивала при каждом выстреле в центре Чашмаи-поён.

Когда на окраине кишлака начался бой, и кто-то сказал, что басмачей возглавляет Караишан, Бахор убежала в панике из интерната. Встреча с Караишаном означала верную смерть. Ей хотелось увидеть Акбара, но его в интернате не было с самого утра. Бахор не знала, что Акбар воюет в отряде Степана. Девочка встретила Шерали. Он нес отцу завтрак. Бахор попросилась идти с ним и не отставала от мальчика все утро.

Встреча с другом еще больше расстроила Шерали. Он сел на камень и, вздрагивая худенькими плечами, плакал.

— Ребята, я иду в отряд к Степану. Вот туда на гору Хирс,— извиняющимся голосом сказал Акбар.— Надо передать срочное приказание командира Васильева.— Желая чем-нибудь утешить Шерали, он вытащил из-за пазухи наган и показал его другу.

— Сам Васильев подарил. Там наверху у меня есть и винтовка. А теперь мне надо идти.

— А мы? — с испугом спросила Бахор.

Шерали перестал плакать. Поднялся с камня, вопросительно посмотрел на Акбара.

«В самом деле, куда теперь деваться ребятам,— подумал Акбар.— Если басмачи захватят кишлак, то Караишан убьет Бахор. Шерали стал сиротой и его, как сына доброотрядца, басмачи тоже не помилуют».

— Ребята, пойдемте вместе,— предложил он Шерали и Бахор,— я отведу вас в пещеру Рошткала. Там вы сможете подождать, пока придет подкрепление.

* * *

Ребята полезли в гору. Акбар помогал Бахор взбираться на большие камни. Когда он брал маленькую теплую руку девочки, он забывал все и ему казалось, что вокруг гремят не выстрелы, а добрый весенний гром. На душе было радостно. Страх, который овладел им в начале боя утром, теперь казался смешным.

Но как только открылось поле, на котором разместился отряд Степана, ребята увидели страшную картину.