Николай Жогин - Обвинение предъявлено

На одном из допросов, который вел Сацевич, Михаил Мороз рассказал, что Снегуров и Юхневич похитили с дорожного склада взрывчатку. Но деталей никаких он привести не мог потому, что рассказывал будто бы со слов одного из них.

Снегуров этот факт категорически отрицал. И тогда Карпович решил устроить очную ставку. Мороза и Снегурова свели вместе.

— Гражданин Мороз, — предложил Карпович, — расскажите, что вам известно о хищении взрывчатки с дорожного склада.

Мороз повторил свое прежнее показание.

— Ложь, — жестко сказал Снегуров и вдруг, словно спохватившись, изобразил на румяном лице улыбку и укоризненно заметил Морозу: — Ну зачем, Михаил, ты говоришь неправду? Откуда ты это взял про взрывчатку? Зачем она мне?

— А палец где же тебе оторвало? — спросил Мороз. — Не взрывчаткой?

— Отвечайте, Снегуров, — предложил Карпович.

— Пожалуйста. Палец я отрубил сам. Рубил дрова и неосторожно ударил по руке... Есть справка из больницы.

— Да, — сказал Карпович, — но вы ударили по правой руке. Каким образом?

— Я левша.

— А вот ваши родственники, — Сацевич подвинул к нему листки протокола допроса, — они это отрицают.

— Видите ли, — на секунду замялся Снегуров, — я почти одинаково владею и левой и правой рукой... Правая устала, я переложил топор в левую руку...

И Снегуров опять смотрел на следователей чистыми открытыми глазами, которые так и светились честностью и добродушием.

— Я мог бы вам поверить, Снегуров, — сказал Михаил Константинович, — но вот хирург, который делал вам операцию, утверждает, что кожа вокруг раны была обожжена. Хирургу вы сказали, что глушили рыбу на реке, и просили его записать в историю болезни, что палец отрублен, чтобы вас не привлекли за браконьерство. Хирург взял этот грех на душу, тем более что он и сам опасался, как бы у вас не началась гангрена. Ему так показалось. Поэтому он вам и выдал фиктивную справку.

Карпович внимательно наблюдал за Снегуровым. Кажется, спокойная уверенность покидала его.

— Кстати, — словно походя добавил следователь, — палец вы «отрубили» как раз на другой день после того, как пропала взрывчатка со склада.

— Хорошо, — совсем другим, низким голосом сказал Снегуров, — я расскажу.

Мороза увели.

— Взрывчатку привезли ко мне домой Юхневич и Наливайко. Я не знал, как с ней обращаться, и вот лишился пальца.

— А кто знал, как с ней обращаться?

— Наливайко. Он имел с ней дело во время войны.

— С какой целью похищена была взрывчатка?

Снегуров молчал. Голова его была низко опущена, обычно розовые щеки побледнели. Следователь повторил вопрос. Снегуров молчал.

— Хорошо, — сказал Карпович, — я вам помогу. Вы взорвали труп Ивана Полоза?

— Да.

— Расскажите обстоятельства убийства Полоза.

— Иван поначалу ходил к нам. Выпить самогону. У нас это зелье не переводилось. Сыграть в картишки. Но потом он вдруг от нас отошел и стал сотрудничать с участковым Гусевичем.

— После чего это произошло?

— Юхневич предложил Ивану запалить хату Киселева, бывшего председателя. Он отказался и обозвал Юхневича фашистом.

— И тогда вы подожгли его дом?

— Запалил Юхневич.

— Продолжайте.

— После того как у него сгорела часть хаты, Иван пообещал всех нас посадить в тюрьму. Мы решили его убрать.

— Как это было?

— По предложению Юхневича Михаил Мороз зазвал к себе Полоза постричься. А потом он ему сказал: «Ты знаешь, я слышал, сегодня ночью Юхневич собирается поджечь ремонтно-механическую мастерскую. Мы с тобой должны ему помешать. Пойдем». И они пошли туда. А мы их уже там ждали. Когда Иван вошел во двор, Юхневич из-за угла ударил его молотком по голове. И сказал при этом: «Так будет с каждым предателем».

— Так и сказал?

— Да.

Поскольку мастерская в это время пустовала, труп сутки пролежал здесь. Следующей ночью его вынесли в лес и закопали. Там он пробыл всю зиму. Весной во время паводка труп вывезли на лодке на берег Припяти и там на берегу взорвали.

— Кто принес взрывчатку?

— Юхневич.

— В чем?

— В чемодане.

— Что за чемодан? Опишите его приметы.

— Обыкновенный фибровый чемодан. Небольшой, черный. Уголки металлические. Да... царапина снаружи, на стенке — от угла до угла.

Допрос заканчивался.

— Скажите, Снегуров, — спросил Карпович, — почему вы, человек немолодой уже, имеющий семью, ступили на путь преступления?'

— Это трудно объяснить... Я попал под влияние Юхневича... По мягкости своей.

— Но вы же не подросток, Снегуров. Вы с ним, по-моему, одногодки.

— Затмение какое-то на меня нашло.

— Затмение? Ну, когда оно у вас пройдет, я надеюсь, вы расскажете об этом обстоятельнее. А теперь идите.

По запросам бригады начали поступать сведения, справки различного характера, и следователи во главе с Михаилом Константиновичем внимательно изучали, сопоставляя с тем, что уже стало известно по делу.

— Завтра, Гриша, — сказал Михаил Константинович Сацевичу, — вы допросите Юхневича.

— А вы?

— Вы знаете, я пока не хочу с ним встречаться. У меня есть на это некоторые причины. Вы снова задайте ему те же вопросы: об убийстве Полоза и о поджогах.

— О показаниях Снегурова сказать?

— Да...

Юхневич держался все так же. Он категорически отрицал всякое свое участие в преступлениях.

— Еще раз повторяю: найдите Ивана Полоза и Ивана Сакулу по прозвищу «Ганс». И вам сразу все станет ясно.

— А вот Снегуров дал другие показания.

При упоминании фамилии Снегурова по худому черному лицу Юхневича прошел испуг.

— Какие же?

Он утверждает, что Ивана Полоза уже не найти. Вы его убили.

— Я?!

— Молотком по голове. В здании ремонтной мастерской.

— Это ложь! Где у вас факты? Снегуров либо спятил, либо вы его вынудили дать ложные показания. Учтите, ни в том, ни в другом случае ваши действия не одобрят. Вы за это ответите.

После допроса Сацевич подробно рассказал обо всем Карповичу.

— Хорошо, — сказал Михаил Константинович, — я так, собственно, и предполагал. Завтра проведем осмотр места, где был взорван труп. А потом...

— Надо собрать сельский сход обеих деревень, — подсказал Сацевич. — А то идут всевозможные слухи по поводу следствия. Некоторые думают, что мы ищем Сакулу.

— Да, Гриша, пусть люди передадут Ивану Сакуле, что мы его не подозреваем в этих преступлениях. Он, очевидно, кое-что знает.

На следующий день, взяв понятых, следователи повезли Снегурова на берег Припяти, где, по его словам, был взорван труп Полоза. Естественно, никаких следов останков обнаружить было уже невозможно: паводковые воды смыли все. Река унесла, казалось, все следы преступления.

Однако в земле, у самой реки была найдена воронка от взрыва, кроме того, следы остались и на дереве, что росло поблизости. Криминалистическая экспертиза дала заключение: