Марина Серова - Музей восковых фигур

Я потолкалась вместе со всеми у «ракушки», где продавался шоколад, подивилась тому, что цены на него за последние два месяца поднялись в три раза, и пошла искать Леху Пузана.

– Дорожку! – услышала я накачанный голос и увидела тележку, которую обслуживали два парня. Один – высокий и худой, как Дон Кихот, – толкал орудие труда сзади, его напарник – молодой парнишка с рыжими усиками под курносым носом и голубыми глазами – тянул воз на себя. У тележки даже был номер – на торце висела алюминиевая табличка с нарисованной красной краской цифрой восемь.

Кричал, конечно, тот, что играл роль толкача.

Я встала посреди прохода на пути телеги.

– Дорожку! Дорожку!

Резво тянущий на себя груду металлолома с нагруженным на нее, как на верблюда, огромным количеством коробок парнишка ткнулся головой в мою грудь, но по инерции продолжал работать ногами.

– Эй, чего встал? – крикнул его напарник.

– Тормозни! – громко сказала я. – Пожалуйста.

Рыжеусый задрал голову и посмотрел на меня.

– Дорожку, – пискнул он высоким голоском.

– Чего надо? – спросил Дон Кихот.

– Мне нужен Леха Акимов. Как его найти?

Работнички переглянулись.

– Это кто такой?

– Здесь же работает. Как и вы, развозит товар, – я почему-то стала сомневаться.

– Такого не знаем.

– Как не знаем? Леха Пузан – толстый такой!

Длинный растопырил костлявые пальцы наподобие веера.

– Так бы и сказала – Пузан! Пузана мы знаем.

– Где он сейчас?

– С утра был на складе, а сейчас – не знаем где.

– А склад где находится?

Глашатай тележки номер восемь принялся объяснять.

– Пройдешь «ракушки» – повернешь направо. Пятый бокс справа – это склад.

Ворота склада были гостеприимно распахнуты, словно врата ада. Из помещения выехала точно такая же телега, как та, с водителями которой я только что разговаривала.

Я вошла внутрь довольно обширного помещения, площадь которого загромождали пирамиды ящиков и коробок.

– Где мне найти Леху Пузана? – спросила я молодого человека в сером халате.

– Да черт его знает – с утра был.

– А сейчас?

– Не видел.

Я огляделась. Проходной двор, одним словом. Народу – куча. Все толкаются, ходят друг за другом, телеги выстроились в очередь, делая петлю в самом центре помещения. Принцип такой: заезжаешь, разворачиваешься и уезжаешь.

– Посторонись! – услышала я и вовремя отскочила в сторону.

Громыхая, мимо меня промчался катафалк под номером двенадцать. Как я поняла, главное – взять нужный разгон.

Короче, Пузана никто не видел. С утра был, а куда делся потом – никто не знает.

На меня никто не обращал внимания. У всех, кто находился на складе, в глазах была одна «зелень» – доллар. Человеческие лица их не интересовали.

Не знаю, что и делать.

Я полезла в сумочку и достала кости. Хоть у них поинтересоваться, что делать, – ждать или идти домой.

15 + 25 + 10.

«Внезапно окажетесь в чрезвычайных обстоятельствах».

Внезапно – это сейчас. А чрезвычайные обстоятельства – где они? Куда за ними сходить?

Что-то здесь не так. Что именно – не пойму.

Напустив на себя вид деловой бабы, я принялась ходить по складу и как можно незаметнее приглядываться к обстановке.

Кроме основного помещения, на складе были подсобки. В двери заходили люди, затем выходили оттуда, а я все не решалась последовать их героическому примеру. В конце концов, они здесь работают, а я – посторонний человек.

Стоп! Одна дверь закрыта, и никто не пользуется помещением, которое она закрывает. Почему? Не нужно? Пару раз подходили работнички, дергали за ручку и уходили.

Я осторожно приблизилась к двери. Затем осмотрелась, достала отмычки и, убедившись, что на меня никто не смотрит, стала подбирать нужную комбинацию.

Замок едва слышно щелкнул, и я толкнула дверь, которая скрывала что-то вроде подсобки небольших размеров, заставленной метлами, лопатами, ведрами, носилками и другим хламом.

Посреди всего этого богатства лежал Леха Пузан, уставившись в потолок уже остекленевшими глазами…

Мне не оставалось ничего больше, как обратиться за помощью к моим единственным и неповторимым консультантам с цифрами на гранях.

Первый бросок:

26 + 3 + 14.

«Ваши противники делают все, чтобы добавить проблем в вашу жизнь».

Про это нам уже известно. Мне бы фамилии да адреса. И горло, в которое надо вцепиться зубами.

Второй бросок:

28 + 2 + 19.

«Победа над недоброжелателями».

Наконец-то! Наступает долгожданный момент. Конец, конечно, не особенно счастливый, но придется довольствоваться тем, что есть.

Третий бросок:

30 + 15 + 1.

«Ваш будущий успех непрочен».

Это еще что такое? Почему непрочен? Пардон, но мы так не договаривались! И вообще, с Музеем восковых фигур уже давно пора кончать!

Что я сказала? С Музеем восковых фигур?

– Единственные подозреваемые в городе, у которых есть мотив, – Мокроусов и Солдатов, – убеждала я Андрея Мельникова. – Если допустить, что КАША все-таки осуществили свою угрозу…

– Прости, Иванова, про какую кашу ты говоришь?

– КАША – сокращенно – Колесников – Алтынбаев – Шитов – Акимов. Жаль, что теперь они не смогут нам ничего рассказать.

– Чего ты хочешь от меня?

– Возьми ордер на обыск.

– Почему именно я?

– Ты где работаешь? В прокуратуре. Борису Расторгуеву это сделать гораздо сложнее.

– Мы не сядем в лужу?

Я пожала плечами.

– Надо проверить версию, а вам это сделать проще. Кто я такая? Частный детектив, меня даже на порог не пустят. Тут нужны бумаги посолиднее, чем у меня в кармане.

Андрей вздохнул, словно жалея о том, что родился на свет, и вышел из кабинета.

Следственно-оперативная бригада работала в Музее восковых фигур. Молодые ребята с Андреем Мельниковым во главе методично прощупывали каждый дюйм помещения, недоумевая по поводу того, что именно они ищут.

Лучший следователь прокуратуры в это время беседовал с подозреваемыми.

– Значит, вы утверждаете, что вчера вечером находились в гостиничном номере?

Солдатов задергал головой, как китайский болванчик.

– Мы никуда не выходили. Клянусь богом!

Мокроусов молчал, только бросал на меня злобные взгляды. Он подозревал, что это я навела ментов, и лелеял мысль, как бы отомстить мне за все свои обиды сразу. Спорю на пирамиду Хеопса, что список у товарища внушительный.

– Опишите сегодняшнее утро.

Солдатов развел руками:

– А что мы делали сегодня утром? Работали. С самого утра были в музее. У нас есть свидетели.

В его голосе прозвучали такие неуверенные нотки, что только за это господина Солдатова стоило посадить в тюрьму. Еще я обратила внимание, что Мокроусов постоянно хватался за правое плечо и едва заметно кривился от боли.