Марина Серова - Музей восковых фигур

Зерно сомнения было посеяно. Парни начали спорить между собой, потому что «Слава» принял мою версию и стал отстаивать ее как свою собственную.

Пусть поработают мозгами.

Изредка я спускалась вниз, чтобы пробежаться до туалета и обратно и снова принималась за чтение. Так пролетел день, и вскоре за окном стало черно, как в бутылочке с черной тушью. Парни улеглись на боковую, а я продолжала бегать глазами по строчкам, включив подсветку над головой. Вроде бы никому не мешаю.

Половина первого ночи. Пора тоже отдаться Морфею. Среди всех моих знакомых он – единственный стоящий мужик. Но для начала надо посетить WC.

Я заложила страницу закладочкой в виде календаря с изображением собаки колли и стала спускаться вниз с осторожностью пумы, которая едва не отдавила пятку «Славе», мирно похрюкивающему на нижней полке.

Вагон спал. Кроме одного мужчины, который маячил в том самом отсеке, где находился туалет, и тут же вышел в тамбур, видимо, на перекур.

Как у всех читающих людей, у меня в голове наслаивались друг на друга впечатления от различных эпизодов прочитанного – поэтому мозгам было чем заняться в данный момент.

Это меня и подвело.

Только я дотронулась да ручки двери туалета, как позади раздался едва слышный щелчок, шорох открываемой створки и громкий стук колес, доносившийся из тамбура. Я оказалась в объятиях неизвестно-кого-и-чего-добивающегося-от-меня, который зашвырнул меня в тамбур вагона и с силой влепил в стенку.

Я быстро среагировала и нанесла человеку два сильных удара по корпусу.

Черт возьми, это был тот же самый мужик, который со старанием Генри Баскервиля пытался убрать меня с дороги. На нем был неизменный черный чулок, мешавший разглядеть черты лица.

Я не понимала, что происходит. Лично я подозревала Мокроусова, он был такой же плотный и высокий, но, выходит, знаменитый детектив Таня Иванова ошиблась.

Я поняла, что этот гад собирается сделать со мной. Точно так же пытался поступить Георгий, который некогда спер талисман царя Дария, – выбросить меня из вагона электрички на полном ходу.

Сейчас я имела дело с более опытным и сильным противником, к тому же не ошибусь, если предположу, что дело шло о его жизни и смерти. С таким упорством он пытался спрятать концы в воду.

Я бросилась на противника и вцепилась в маску, чтобы сорвать ее и положить конец притязаниям на мою невинность. Не тут-то было. Бандит схватил меня за горло и стал ломать позвонки. Больно.

Я отвела правую ногу назад и что было сил приложила коленом по интимному месту противника. Хватка ослабилась, но не до конца. Мощный апперкот сбил меня с ног – так я разозлила злодея своим приемом.

Противник был сильнее меня. Годы тренировок, постоянная спортивная форма не спасали меня. Не та весовая категория.

Мы молча боролись в темном тамбуре. Я молчала, потому что не хотела тратить силы. Бандит не открывал рот, по-видимому, чтобы я не узнала его голос. Выходит, он мне знаком?

Я вырвалась из объятий человека с чулком, закрывающим лицо, приняла боевую стойку и нанесла несколько ударов кулаком по голове противника. Ногами в тесном тамбуре не поработаешь. От двух из них он увернулся, последний же не причинил никакого беспокойства. Черт, этими ударами я могла бы свалить даже чемпиона по ушу.

Сцепив две ладони, бандюга нанес мне удар по корпусу, отшвырнув в угол. Затем открыл наружную дверь.

Поток холодного воздуха шквалом пронесся по тамбуру, приведя меня в чувство. Я снова бросилась на неизвестного и ударила его ботинком чуть ниже колена. Тот захрипел и подался вперед.

Еще удар, еще!

Наконец-то они достигли цели. Правда, я тоже порядком устала. Руки налились свинцом, колени дрожали.

Я схватилась за ручку двери, чтобы улизнуть в вагон и поднять шум, как бандюга снова схватил меня в охапку и потащил к открытой двери.

Я била его затылком в лицо, изо всех сил работала ногами, но безуспешно. Он был слишком силен, этот гад.

Выкинуть меня в темноту, как котенка, ему не удалось. Я уцепилась за поручни и пыталась дать отмашку. Вместо этого получила пару ударов в голову, в результате чего сознание помутилось.

Собрав последние силы я бросилась вперед и схватилась за ручку стоп-крана, повиснув на ней.

Колеса заскрежетали со звуком разлетающейся на куски американской горки, а я – не удержалась и рухнула вниз…

– Чуть было не угодила под колеса! – качал головой «Слава», взирающий на меня с тоской собачки Му-му.

Судя по всему, я открыла глаза совсем недавно, лежа на нижней полке своего купе. Возле меня суетился медработник состава – невысокий мужчина пятидесяти лет с плешивой седой головой.

– Вас придется снять с поезда, – грустно произнес он.

– Зачем? – Мой голос будто доносился из преисподней.

– Судя по тому, что вы потеряли сознание и рефлексы замедленные, – у вас сотрясение мозга.

Голова и вправду гудела, и немного плыло перед глазами.

– Где мы? – спросила я неизвестно кого.

– В чистом поле, – ответил Николай. – Не доехали до Александро-Невского.

Мои губы слегка раздвинулись в некоем подобии улыбки.

– Ледовое побоище… Лицо закрыто забралом…

– Бредит… – сокрушенно покачал головой Игорь. – Видно, здорово приложилась головой.

По вагону прошелся ураган – это всех растолкал «заинтересованный» начальник поезда, кругленький мужчина предпенсионного возраста с крупным носом, изрытым оспинами, прибывший в сопровождении милиционера.

– В Александро-Невском будет ждать машина «Скорой помощи», а пока мы сможем поговорить?

Я кивнула и попыталась сесть.

– Ни в коем случае! – Врач решительно пресек мои попытки. – Лежите, не то вам станет плохо! Тошноты не ощущаете?

Я покачала головой. Честно говоря, во рту был отвратительный привкус, словно кошки устроили там общественный туалет. Но признаваться в этом совсем не хотелось.

– Что произошло? – спросил начальник поезда, наклонившись ко мне и сняв фирменную фуражку.

– Упала…

– Это мы знаем. Зачем?

– Не удержалась на ногах…

– Понятно. Но что вы делали в тамбуре в такое время?

Я прикинула, что именно соврать.

– Было плохо… Словно воздуха не хватало… Хотела подышать свежим воздухом, и закружилась голова…

Вроде бы звучит правдоподобно.

– Хорошо, в Александро-Невском вас отвезут в клинику и хорошенько обсле-дуют.

Я резко воспротивилась.

– Мне нельзя в больницу! Я должна быть в Питере по важному делу! Речь идет о судьбах людей! Поймите, это очень важно!

Мы препирались еще долго. Наконец начальник дал сигнал к отправлению поезда, но продолжал стоять на своем: мне надо в клинику.

– Я не против, только пусть это будет в Петербурге!..