Артур Апфилд - Из собрания детективов «Радуги». Том 1.

— Это один из рецептов моей матери. У меня, знаете ли, было достаточно времени, чтобы научиться готовить. Хотя Джаспер делает это лучше меня. Несколько наших аборигенок тоже хорошие поварихи. Я сама их научила, хоть и нелегко это было. Вы знаете, кто убил констебля Стенхауза и его трекера?

— А вы?

Встречный вопрос прозвучал как бы невзначай, и это притупило его остроту. Бони с интересом ждал ответного хода.

— Не знаю. Но очень хотела бы знать. Вы уже приезжали сюда с констеблем Ирвином, теперь пришли снова, один. И мне становится страшно… за нашу семью. Понимаете, мы всегда жили счастливо. Здесь, среди этих гор, где все мы родились. У нас есть наша земля, наша ферма, наши аборигены, и ничего больше нам, в общем-то, не нужно. И вот убивают констебля Стенхауза, появляетесь вы, потом приходят дикари из пустыни, и начинает казаться, что нам что-то угрожает, а что — непонятно. Вы знаете, почему убили констебля Стенхауза?

— Нет. Можете вы мне объяснить?

Она надолго умолкла, и Бони не торопил ее с ответом. Огненной шутихой сверкнул метеор, и он ясно увидел Кимберли. Она сидела, напряженно выпрямившись, положив руки на колени, и смотрела прямо перед собой. Когда она снова заговорила, голос ее стал тише:

— Думаю, что могу, но я не совсем уверена. Зло рождает зло. Даже у животных так. У коров, у коз. Джаспер всегда говорил мне, что одно зло другое за собой тянет. Стоит только сделать зло, и из него обязательно новое зло выйдет.

— Джаспер… Это ваш любимый брат?

— Они у меня все любимые. Я ведь без отца выросла, а мать едва помню. Сайлас был мне вместо отца. Очень строгий, но справедливый. Джаспер был… не знаю, как объяснить, но он мне вроде матери был. Научить, показать — с этим всегда к нему. Ну а Эзра… Эзра был моим старшим братом. Я дралась с ним, дразнила его, завидовала ему, а он всегда старался мной командовать, уроки заставлял делать. Я думаю, лучше моих братьев никого на свете нет.

Легкий нажим на «я» как будто подразумевал, что Бони мог думать иначе. Но, не желая вступать в спор, он сделал вид, что не обратил внимания на интонацию, и вернулся к своему последнему вопросу:

— Так почему, вы полагаете, был убит констебль Стенхауз?

— Потому что он был плохим человеком, насквозь плохим. С женой его я только дважды встречалась. Первый раз — когда мы обе еще девчонками были. А второй — у них на свадьбе, в Лагуне. Стенхауз несколько раз у нас бывал во время своих объездов. Его здесь никто не жаловал. А Джек Уоллес любил свою сестру, как мои братья меня любят.

— И поэтому, думаете вы, констебль Стенхауз получил пулю в грудь?

— Да.

Бони отметил свою собственную реакцию на это тихое, но решительное «да». Сидевшая рядом с ним в темноте женщина, одетая по-мужски и вооруженная, в чьем доме прятались перепуганные аборигены, являла собой чрезвычайно интересный продукт этого фантастического края. Воспитал ее в строгости один брат; учил жизни другой; зачатки образования дал третий. Дочь ближайшего соседа видела она лишь два раза в жизни. И тем не менее голос у нее был очень женственным, а речь — на удивление правильной, учитывая все обстоятельства и влияние трех братьев, двоих из которых Бони видел и никогда не счел бы подходящей компанией для девочки-подростка.

— Зачем к вам приезжал сегодня Джек Уоллес? — поинтересовался он.

— Хотел повидать Сайласа. Я рассказала ему, что творится с нашими аборигенами, и он решил остаться до возвращения Сайласа.

— Почему? Он знал, что в горах появились дикие аборигены?

— Он сказал, что узнал о приближающейся опасности от своих черных.

— И приехал позаботиться, чтобы с вами ничего не случилось?

— Нет, ему надо было повидать Сайласа.

Голос ее вдруг стал ломким, и Бони, правильно истолковав предостережение, решил пока не углубляться в расспросы. Собаки по-прежнему были спокойны. Ночной мрак нарушали лишь падающие звезды.

— Но он все-таки хотел остаться? — спросил Бони.

— Хотел. Сказал, что просто должен, раз мужчины в отъезде. Но я ему ответила, что как-нибудь сама справлюсь со своими аборигенами, да и с дикарями, если понадобится. — Кимберли тихо рассмеялась, но в голосе ее прозвучал металл. — Хочет, чтоб я за него замуж вышла. Да я скорей с Бингилом обвенчаюсь.

— Это ваш колдун?

— Да. Я уже сказала Джеку, что у него никаких шансов. Только не сказала — почему.

— Он, вероятно, догадывается — почему, мисс Брин. Собственно говоря, уехать домой для него было безопаснее, чем остаться здесь. Дикари охотятся не за ним.

— А вы откуда знаете? — быстро спросила она.

— Я говорил с Бингилом. Ведь кто-то сообщил об убийстве Джеки Масгрейва западным аборигенам, которые передали известие на юг, масгрейвскому племени. Оказалось, Бингил узнал основные детали происшествия от одного из причастных к нему людей и послал мальчишку к западным аборигенам сказать, чтобы те сообщили южанам. Сам он не мог этого сделать, не обнаружив себя.

— Ладно, я разберусь с этим старым пакостником! — бросила Кимберли. — Завтра же утром.

— Я уже сделал это за вас, мисс Кимберли. От добра добра не ищут. И потом, Бингил поступил в соответствии с правами и привилегиями, которые аборигены признают за колдуном. Он знает, кто убил Джеки Масгрейва, но ни вы, ни я, ни кто-либо еще не вырвет у него имени убийцы. Помните, ведь он несет ответственность не только перед здешними аборигенами. Поэтому он сообщил об убийстве Джеки Масгрейва, однако убийцу его не назвал, ибо найти его — дело соплеменников Джеки.

— Что они и сделали с помощью разложенных под гниющим трупом камней?

— Именно так, хотя я полностью согласен с вами, что метод не слишком надежен. Так или иначе, окажись имя Джека Уоллеса на одном из двух камней, дикари перешли бы через хребет, чтобы добраться до него. Отправились бы еще вчера вечером.

— Значит, вторая возможная жертва должна находиться по эту сторону хребта, так же как О'Грейди?

— Вероятно. Хотя не исключено, что и Джек Уоллес как-то связан с делом. У подножия хребта, неподалеку от Черного колодца, я нашел шахту. Возможно, Уоллес имеет к ней отношение. Вы что-нибудь знаете об этой шахте?

— Впервые слышу, — ответила Ким, но опытное ухо инспектора уловило беспокойство в ее голосе. — Старатели всегда бьют пробные шурфы. Золото ищут большей частью. Ручьи тоже исследуют — там олово бывает и много чего еще.

— Они у вас продукты не покупают?

— Нет. В лавке берут. Мы бы их не обеспечили. Для себя припасы через хребет возить — и то хлопот не оберешься.

— И вы никогда там не были и шахту не видели?

— Нет.

Это была ее первая ложь. Он почувствовал, как она напряглась, а потом вздохнула с облегчением, когда он закрыл тему шахты следующим вопросом: