Анатолий Безуглов - Хищники

– Николай, сын,– сказала хозяйка с порога. Зашла она бесшумно. И заметила, что гостья смотрит на портрет.– В Москве учится, в Академии МВД… Тридцать лет, а уже капитанские погоны… Мой-то их получил под пятьдесят… А ведь Сеня районным угрозыском командовал,– сказала она с гордостью. Видя, что Дагурову это заинтересовало, она продолжала: – А годика четыре назад попал в переделку. Участвовал в задержании. Он же у меня горячий, все сам да сам… Даром, что ли, фамилия такая?… Уже простилась с ним: продырявили, что твое решето… Пятнадцать месяцев как один день по больницам валялся. Вышел вот такой,– она показала палец.– Списать хотели… Кому такой нужен… Да и выслуга уже подошла. А Сеня не хочет в пенсионерах небо коптить… Едва оклемался, поехал в область. Генерал его всегда привечал… И вот, добился сюда, участковым… Моему-то без милиции – никуда…

– Но как же он после такого ранения? – удивилась Ольга Арчиловна.

– Так у него лекарство – ого! – Олимпиада Егоровна показала рукой в окно.– Лучший доктор. Спаситель, это я вам говорю…

Дагурова глянула в окно и ничего не поняла. Ягодные кусты, деревья, сарайчик, наверное…

– Облепиха?– спросила она уверенно.

– Банька,– улыбнулась Олимпиада Егоровна.– Она родимая. Простая русская банька… Будет у нас сегодня время, я спроворю. Венички у нас березовые, настоящие. Есть и наши, здешние, из кедра… А полок Арсений чин по чину соорудил – липовый. У меня и травка насушена. Для духовитости. Ромашка, шалфей, мята. И свой особый рецепт имею – из листьев лимонника…

– Сегодня вряд ли,– уклончиво ответила следователь. Ей не хотелось отказом обижать хозяйку. Но и обещать не могла, не знала, как сложится день.

– Ну что же,– не настаивала Олимпиада Егоровна.– Надумаете, дайте знать. В городе такой радости вы ни за какие деньги не получите.

В стенку снова стукнули.

– Ага,– поднялась хозяйка,– позавтракали.

Ольга Арчиловна встала.

– Красивая овчарка,– кивнула следователь на собаку, когда они вышли во двор. Та все еще сидела по ту сторону калитки и так же грустно и внимательно посмотрела на людей.

– Рекс – умнющий пес,– уважительно произнесла Олимпиада Егоровна.

– Чей?

– Нила Осетрова. Из армии с собой привез. Он на границе служил… Есть давала, не берет ни в какую. Пока сам хозяин не разрешил…

По дороге проехал «уазик». За рулем сидел Гай. Где-то пропел запоздавший петух, промычала корова. Ворона лениво спланировала в чей-то огород…

Осетров сидел на своем месте, в уголке скамейки. Теперь он был умыт, влажные волосы тщательно причесаны. Резвых прохаживался по комнате. Олимпиада Егоровна собрала посуду, смахнула со стола и вышла.

– Если понадоблюсь, стукните в стенку,– показал Арсений Николаевич на скалку, лежащую на подоконнике. И тоже удалился.

Дагурова осталась с лесником с глазу на глаз.

– Садитесь поближе,– сказала она Осетрову.

Тот пересел на стул, заранее приготовленный капитаном. Следователь записала на бланке протокола допроса его данные.

– Ну рассказывайте, Нил Мокеевич,– попросила она, отложив ручку.

– О чем?– Лесник не знал, куда девать руки: то сцепит пальцы, то положит на колени. Потом зачем-то сунул в карман куртки. Волновался…

– О себе.

– С рождения, что ли?

– Давайте со вчерашнего дня…

– С воскресенья?

– Да,– кивнула следователь.– Чем вы занимались с утра?

– Как и в обычные дни. Объезжал свой обход… Выходные дни как раз больше внимания требуют. Туристы. Да и браконьеры могут объявиться.

– Обход – это что?

– Мой участок.

– Большой?

– Тысяч пять гектаров будет.

– И рано приступили к своим обязанностям?

– Вчера немного припозднился. Пока из Заречного добрался…

– Откуда?

– Поселок тут недалеко. Километров тридцать… На свадьбе у друга был. Вместе служили в армии. Всю ночь гуляли…

– А потом в дорогу? Рискованно,– заметила следователь.

– Какое у нас тут движение,– махнул рукой лесник.

– Аварии что, только в городе бывают?

– Я аккуратно… Не превышал…

Все сказанное отразилось в протоколе в одной строке: «В ночь на 27 июля находился на свадьбе у приятеля…»

Дальше Осетров рассказал, что, приехав домой, оставил мотоцикл у себя дома на кордоне, пересел на лошадь и до обеда находился на своем обходе. В середине дня посетил Турунгайш. Передал Гаю карточки наблюдений, скопившиеся за неделю…

– А что это за карточки? – поинтересовалась следователь.

– Какие звери встречаются, птицы. Их следы. Наша основная работа. Где встретил, в каком количестве… Так учитываются обитатели заповедника…

– С кем встречались еще? – спросила Дагурова.– Я имею в виду здесь, в Турунгайше?

– С Юрием Васильевичем.

– Кто он?

– Сократов… Научный сотрудник.

– Еще с кем?– продолжала следователь.

– С Чижиком… То есть с Мариной… Дочерью Федора Лукича.

– О чем вы с ней беседовали?

– О разном… Завтра она в Москву уезжает…

«Завтра? Странно,– подумала Ольга Арчиловна.– Почему же Гай ничего об этом не сказал? Да-а, директор заповедника очень не хотел, чтобы я увиделась с его дочерью… Но почему?»

– Авдонина встречали в тот день?

– Нет,– отрицательно покачал головой Осетров.

– А знали, что он приехал?

– Откуда?

– Может, Марина сказала? Или этот… Юрий Васильевич?

– Нет, мне никто ничего не говорил,– угрюмо повторил лесник.

– А в котором часу вы были тут?

– Около двух…

«Уточнить у Гая, когда 27 июля появился в Турунгайше Осетров и когда приехал Авдонин»,– записала в блокнот Дагурова и снова обратилась с вопросом к леснику:

– А дальше?

– Я поехал домой… Вздремнуть хотел немного. Ведь всю ночь не спал… Да не удалось.

– Почему?

– Шишкарей засек.

– Кого?– не поняла следователь.

– Ну людей, которые шишку бьют. Кедровую. Орехи промышляют… А у нас запрещено. На то и заповедник…

– Вы их остановили?

– А как же! Человек шесть прятки со мной затеяли… Но одного я схватил… В руках байдон [2] Байдон – дубина, которой ударяют кедровые деревья, чтобы стрясти шишки ( местн .) – кувалда пуда в полтора… Чуть меня не задел. Провозился с ним больше часа… Все умолял отпустить, не составлять акт… Спустишь раз – повадно будет,– покачал возмущенно головой Осетров.– Ведь знают же, подлецы, что нельзя! Нет, лезут… Главное – орехи только-только созревать начали. Представляете, с какой силой надо бить по стволу этим самым байдоном, чтобы несколько шишек упало? Так и уродуют кедр! – горячился лесник.– А им все до фонаря…

– Ну вы составили акт. Л потом?

– Какой уж там сон. Разозлился я… Думаете, приятно задерживать? Честное слово, за людей стыдно! – Осетров провел ладонью по лицу.– А с другой стороны – как тайгу уберечь? Зверье и прочее? Вот и приходится…– Лесник вздохнул, помолчал. Затем продолжил:– Потом с Мариной встретились…