Александр Чернов - Могила для горбатого

Шатохин с грустью смотрел на старика. Как же тесно переплелись их судьбы. В какой глубокий омут затащил их всех Нечистый. Будь он трижды проклят. Шатохин встал.

— Поступай как знаешь, отец, — сказал он удрученно. — Заявление об изнасиловании можешь не подавать, но я тебе обещаю, — голос следователя окреп, — с Нечистым и его бандой я рассчитаюсь. Не знаю пока как, но обязательно рассчитаюсь. Это я тебе гарантирую.

Шатохин пожал Чугунову руку и направился вверх по улице, а старик еще долго глядел вслед удалявшейся сгорбленной фигуре в милицейской форме.

Под вечер Кабатов вызвал Женьку из дома и вручил ему переписанное Чугуновым заявление.

— Что это? — Женька повертел в руках бумагу.

— Не знаю, — ответил Колька. — Нечистый велел, чтобы ты отцу передал. Я за этой бумагой сегодня на другой конец города ездил. Туда, где бабку грабанули. Брат старухи мне ее и дал… Присядем?

Парни устроились на лавочке у живой изгороди, сплошной стеной окружавшей четырехэтажку.

— Ты зачем Нечистому рассказал, что мой отец в милиции работает? — высказал свои претензии к Кабатову Женька.

Парень виновато взглянул на приятеля.

— Ты извини, так получилось. Черт меня за язык дернул разболтать Нечистому.

— Трепло! — Женька презрительно сплюнул сквозь щелку в передних зубах. — Если бы помалкивал, может, никуда и не вляпались… Ладно, чего уж теперь выяснять… Ты мне вот что скажи, чего же ты вчера к Зойке не пришел? Мы все тебя ждали.

Кабатов недоуменно пожал плечами.

— А кто меня звал? Впервые слышу.

— Ну как же, Нечистый сказал, что ты в курсе и должен подойти.

Колька замотал головой.

— Ничего подобного. А что случилось?

— Да ничего. — Вспомнив вчерашнюю гулянку, Женька мечтательно улыбнулся. — Просто вчера возвращение Шиляева отмечали. Мы у Зойки дома и собрались.

— Странно! — парень был неприятно поражен. — Чего же меня не позвали? Мы же одна компания.

— Нечистый сказал, будто тебе по телефону звонил, приглашал.

— Да не звонил он мне, — губастое лицо Кольки выражало обиду. — Я весь день дома проторчал, не зная куда деваться от скуки, и ни одного звонка… Классно погуляли?

Вместо ответа Женька показал большой палец руки.

— Кто был? — поинтересовался Кабатов.

— Ну я, Зойка с Шиляевым, Нечистый, какой-то Хряк и три девки. Одна из них наркоманка. В полном отрубе лежала. Классная девчонка, даже не подумаешь, что на игле сидит. Короче, я с ней… — Женька многозначительно подмигнул.

— Жалко меня там не было. — В глазах Кабатова вспыхнул завистливый огонек. — А Нечистому я еще выскажу… Как на дело идти, так Колька, а как с девочками расслабляться так без меня. Рассказывай, что там еще было интересного! — потребовал он.

— Да ничего особенного. Потом Нечистый с Хряком напились и заставили двоих девок голыми плясать. Стриптиз, значит, показывать. За это им деньги швыряли.

Кабатов совсем расстроился.

— А дальше что?..

— Да ничего! — Женька решил больше не дразнить воображение приятеля. — Я домой пошел. Меня отец под домашним арестом держит. Нужно было до его прихода вернуться. Мне и сейчас пора. — Парень встал. — А то придет с работы, узнает, что я на улице торчу, скандал устроит. Ну, пока, Колян!

Юрий Иванович был уже дома. Он только что вернулся с работы и мыл в ванной руки. Злой как черт. Он отказывался верить в то, что Женька — его Женька! — наркоман и насильник. И куда он катится? "Пусть только заявится, я из него всю душу вытрясу, — накручивал он себя. — Подлец! Мальчишка! Мозгов совсем нет. Неужели я воспитал в своей семье негодяя?.."

В общем, когда раздалась трель звонка, Шатохин был взвинчен до предела. Он выскочил в прихожую, открыл дверь и, впустив в дом сына, дал волю своему гневу.

— Ты что же делаешь, щенок?! — процедил он сквозь зубы, дрожа от негодования. — Совсем не соображаешь, что творишь?

Парень положил на полочку под зеркалом лист бумаги, который дал ему Колька, и теперь, не решаясь пройти дальше в дом, топтался на пороге.

— А в чем дело-то? — спросил он удивленно.

Заслышав гневный голос мужа, из зала выбежала супруга Шатохина. За ней следом появился и их младший сын Андрей. Он остановился за спиной матери и с любопытством взирал то на отца, то на старшего брата.

Вере Андреевне уже было ясно — снова ЧП.

— Что опять случилось? — расстроенно спросила она.

— Ну-ка иди отсюда, — рыкнул отец на младшего отпрыска и, дождавшись, когда тот с обиженным видом скроется в своей комнате, сказал супруге, как человек, который призывает другого в свидетели: — Вот полюбуйся! Вчера наш сын обкурился анаши а потом изнасиловал несовершеннолетнюю девушку.

Вера Андреевна отшатнулась.

— Что ты мелешь, Юра! — ахнула она, округлив глаза. — Дикость какая-то!

— Вот и я так подумал, когда узнал, — признался Шатохин. — А ты у него спроси! — и он снова накинулся на сына: — Так было дело?

Лицо Женьки залила краска. Он пробормотал:

— Нет…

— Что не-эт! — передразнил отец, распаляясь, все больше и больше. — К Долженковой вчера домой ходил?

— Ну ходил.

— Анашу с Нечистым курил?

— Курнул один раз, — вынужден был признать парень.

— Наркоман чертов, — ругнулся Шатохин. — А потом внучку Чугунова… — он запнулся, подыскивая подходящее слово и вдруг, отбросив деликатности, рявкнул: — Трахнул?!

Вопрос был щекотливый. Никогда еще отец не затрагивал в разговоре с сыном интимные темы. Женька в растерянности мялся, не зная, что ответить.

— Ну, — подстегнул отец.

— Да не знаю я никакого Чугунова, — наконец выдавил парень.

— Чего ты дураком прикидываешься?! — заревел отец. — Причем здесь Чугунов? Я про внучку его спрашиваю!

Женька упорно молчал, однако молчание его было красноречивее всяких слов.

Майор дошел до крайней степени возбуждения.

— Так какого черта ты к "бичам" поперся?! — заорал он в бешенстве. — Я же говорил, чтобы ты из дома никуда не выходил! — и не в силах долее сдерживаться от накопившейся в нем злости, он размахнулся и залепил сыну звонкую оплеуху.

Женька отлетел к вешалке, устоял на ногах и, защищаясь от грозно наступающего на него отца, закрылся руками. Шатохин снова замахнулся, однако, Вера Андреевна, насмерть перепуганная вспышкой ярости, захлестнувшей мужа, а еще больше испугавшись за сына, успела встать между ними и схватить Шатохина за руку.

— Что ты делаешь, Юра, опомнись! — вскричала она со слезами на глазах. Ей впервые довелось видеть мужа в таком состоянии.

У Женьки звенело в ушах. Он не стал дожидаться новой затрещины, воспользовался моментом рванул на себя дверь и, выскочив в подъезд, помчался вниз по лестнице.

— Юра, Юра, ты с ума сошел, — увещевала мужа Вера Андреевна, продолжая удерживать его в своих объятиях. — Это же твой сын!