Александр Чернов - Меценат из ментовки

Худинский Вовка по прозвищу Худя вполне оправдывал свою фамилию, ну и прозвище тоже. Он был тощим, как большинство законченных алкоголиков с ввалившимися глазами и щеками, с провалом в том месте тела, где находится разрушенная алкоголем печень пьяниц, отчего фигура его стала похожа на крючок. Любая одежда болталась на Худе, как на вешалке, а ходил он еле передвигая ноги, будто только что вылезшая из саркофага мумия. Ссутулившись по своему обыкновению, Вовка стоял за буфетным столиком у пивного ларька, одной из точек, где собиралось местное братство пьяниц, и дул пиво, пропивая остатки заработанных накануне вечером поденной работой деньги. Подработать удавалось редко, ибо труженик из Худинского был никудышный. Загубленное алкоголем здоровье не позволяло Вовке поднимать что-либо тяжелее кружки или стакана. Так перехватит мелочишко за плевую работенку и хватит.

Много спиртного Худе не нужно. Со второй кружки он осовел и стоял сейчас, уткнувшись в кружку точно дремлющая лошадь в торбу. Он не сразу узнал подошедшего к нему Жорика.

― Худя, привет! ― сказал Привольнов, вставая таким образом, чтобы держать в поле зрения находившихся поблизости людей. Однажды в подобной же ситуации его уже повязали. Хватит проколов.

Худинский поднял к Привольнову глаза. Его затуманенный взор стал проясняться.

― Это ты, Жорик? ― нашел он в себе силы удивиться. ― Ты откуда?

― Да так, шел мимо, смотрю ты стоишь, дай, думаю, подойду.

Худинский перенес центр тяжести с одной ноги на другую, нога у него неожиданно подломилась, однако он тут же выпрямился.

― А мне сказали, тебя в ментовке закрыли.

Привольнов с беспокойством глянул по сторонам и, стараясь не заострять на данном вопросе внимания, сказал:

― Закрыли, да отпустили.

― Это хорошо, ― боднул головой Худя. ― Ходят они здесь, все про тебя выспрашивают, да вынюхивают. ― Вовка подвинул к Привольнову кружку. ― На выпей, подлечись!

Соблазн был велик. Жорик облизал пересохшие губы. Выпить хотелось до одури, однако он пересилил себя и твердо сказал:

― Я не буду.

Слыханное ли дело, Жорка, Привольнов Жорка от выпивки отказывается. Вечно отвисшая нижняя губа Худи отвисла еще больше. Подметая ею стол, он проговорил:

― Ты что, братуха, рехнулся или тебе за падло со мной пивчик из одной тары хлебать?

Жорик против воли улыбнулся.

― Мы, Худя, столько пойла с тобой из одного корыта выпили, что теперь просто смешно о брезгливости говорить. Нет, Вовка, я завязал с пьянством.

Худинский отклонился назад, чтобы лучше разглядеть Привольнова.

― Странный ты какой-то, ― пробормотал он, вновь наваливаясь на стол. ― Прикинутый весь… Будто и не нашенский парень… Мне даже стоять с тобой рядом стыдно. ― И Вовка по-идиотски захихикал.

― Да ваш, я ваш, ― отмахнулся Жорик, сожалея, что вступил в долгие дебаты с бывшим собутыльником. ― Ладно, Худя, давай о деле поговорим.

Худинский медленно с шумом, будто наслаждаясь ароматом какого-то изысканного цветка, втянул носом воздух и с балдеющим видом проговорил:

― Ну, давай!

― Ты как Каа из мультика о Маугли шипишь, ― рассмеялся Привольнов. ― Будто гипнотизируешь. ― Он придвинулся к приятелю. ― Помнишь, не так давно в «гадючнике» сидели небольшой компанией я, ты, Васька Широчкин и еще несколько человек?

Худинский прикрыл один глаз и посмотрел с таким видом, будто в другом глазу у него был монокль.

― Ты чего, совсем что ли? ― Он покрутил пальцем у виска. ― Мы же чуть ли не каждый день то здесь, то в «гадючнике», то в «Лотосе» ошиваемся. Откуда я могу помнить, где, когда и с кем сидел.

― Ну, как же! ― нетерпеливо потряс Жорик рукой. ― В тот день Валька-шалава напилась и со своим сожителем в «гадючнике» драку учинила.

Худя поднял Привольнова на смех.

― Так Валька ж каждый божий день пьет, и почти каждый день с сожителем своим то трахается, то дерется. Нет, Жорка, не помню я. Я ж дорогу к дому забываю, а ты хочешь, чтобы о какой-то драке Вальки-шалавы помнил.

Привольнов начал раздражаться.

― Ну, ты дуб, Худя, ― сказал он с нотками призрения. ― Кроме выпивки ни о чем думать не желаешь.

― Это точно, ― согласился Вовка и в доказательство хлебнул пива. ― Больной я человек.

Привольнов несколько секунд размышлял над тем, как заставить работать скудную память приятеля. Наконец сообразил.

― Худя, если ты вспомнишь то, что мне нужно, ― сказал он вразумляюще, ― я куплю тебе пузырь. Причем водки. Так что к вечеру будешь пьян в хлам. Усек?

― Ну чего же я враг своему здоровью, ― разулыбался Вовка от замаячившей приятной перспективы хлебнуть дармового пойла. ― Конечно усек. Нажраться до поросячьего визга, сам знаешь, мечта любого синяка. Говори, я буду стараться изо всех сил вспомнить.

― То-то же, ― одобрительно произнес Жорик. ― Я буду медленно говорить, а ты вспоминай. Мужик с нами сидел за одним столом в «гадючнике». Владиславом звали. Ну?..

Худинский поскучнел.

― Нет, Жорка, не помню.

― Тьфу ты черт! ― психанул Привольнов. ― Ну как же, с меня ростом мужик, крепкий такой, темноволосый, с квадратной физиономией. Он угощал еще всех. Ну, давай, напрягай мозги, Худя, мне очень нужно! ― и Жорик несильно толкнул приятеля в бок.

Худинский допил остатки пива, отодвинул кружку… и тут случилось чудо ― он вспомнил. Очевидно, ударная доза алкоголя освежила его память.

― А-а! ― воскликнул он радостно. ― Вот теперь припоминаю! Высокий, брюнет, и морда ящиком.

― Точно! ― с притворным восхищением сказал Привольнов. ― Ну, у тебя, Худинский, и память ― позавидуешь!

Пьяненький Вовка не обратил внимания на сарказм. Он посмотрел на Жорика с гордым видом.

― Ну, так… Но мужика-то того не Владиславом звали, а Славиком. Потому-то я не сразу сообразил о ком идет…

― Но это одно и то же, ― нетерпеливо перебил Жорик. ― Ну, вспомнил наконец?

― Ну-у, ― промычал Худя, ошибочно решив, что обещанные деньги на бутылку у него уже в кармане. Но не тут-то было.

― А теперь скажи, кто он такой! ― потребовал Привольнов.

Худинский тупо уставился на приятеля.

― А я откуда знаю, ― подивился он. ― Я не расспрашивал. Менценант какой-то. Поит и ладно. Зачем мне его анкета?

Привольнов был разочарован.

― Меценат, Худя, ― поправил он автоматически. ― Но откуда он за столом взялся? С кем пришел? Ты хоть это сказать можешь?

― Да без понятия я, ― расстроено произнес Вовка, чувствуя, что на обещанную бутылку информации никак не наскрести. ― Когда я в «гадючник» заявился, он уже за столом с Васькой Широчкиным сидел. Я к ним и подсел. А потом и ты подгреб. Ну и позже остальные подтянулись. А ты что, раньше Славку этого не встречал? ― в надежде на положительный ответ поинтересовался Худя.