Светлана Бестужева-Лада - Одинокая волчица

— Пятьдесят процентов раскрываемости — это много или мало? — поинтересовалась я у Федора Владимировича.

— Все относительно, — усмехнулся он. — Кому как удобнее считать: то ли половина преступников задержана, то ли половина злодеев осталась безнаказанной. А вообще-то все зависит от количества выпитого, потому что чаще всего удается задержать тех, кто без меры поддает. Трезвенники успевают скрыться.

— Н-да, интересная взаимосвязь. А жертвы преступлений?

— А что — жертвы? Сейчас и насилуют, и грабят чаще всего собутыльников. С квартирными кражами, правда, дело обстоит по-другому. Вот, например…

Пример он привести не успел, потому что в дверь его кабинета постучали и тут же, не дожидаясь реакции, стремительно вошла молодая, со вкусом одетая женщина. По тому, как непроизвольно передернулось лицо Федора Владимировича, я поняла, что этот визит удовольствия ему явно не доставил.

— Есть что-нибудь новое? — не здороваясь, спросила незнакомка.

— Мы же договорились, что вы будете звонить, — обреченно отозвался Федор Владимирович.

— Предпочитаю личные контакты. Так есть что-нибудь?

— Ищем…

— Да ничего вы не делаете! Человек пропал три недели тому назад, я за вас половину работы сделала, а вы…

— А что — мы? — внезапно вспылил Федор Владимирович. — Штаны в кабинетах просиживаем, да? Бумажки подшиваем, отчеты пишем, работаем пять дней в неделю от и до? Пятьдесят тысяч человек в России каждый год без вести пропадает! Это — тех, о ком официально заявили.

— Меня не интересует статистика. Меня интересует судьба моей тетки. Абсолютно законопослушного человека, пенсионерки, с которой взять было нечего… Ну, ладно, это я уже говорила. Так вот: сегодня утром я решила ещё раз приехать к тете, посмотреть, может она все-таки дома записку какую-нибудь оставила, а я не заметила в первый раз. И у метро встретила женщину… в теткином платье! Понимаете?

— Ничего не понимаю, — покачал головой Федор Владимирович. — Вы встретили у метро женщину, на которой было такое же платье, как у вашей тетки. Ну и что?

— Не такое же, а именно ее! Второго такого быть не может!

— Что же в нем такого уникального?

— Все! От материи до фасона и пуговиц.

Я тихонько сидела в уголке и искренне сочувствовала начальнику. Даже на меня, женщину, разговоры о фасонах и прочих вытачках-шовчиках нагоняют смертельную тоску, а каково ему? С другой стороны, есть люди, которых хлебом не корми — дай порассуждать о предметах туалета и их особенностях. Каждому свое…

— Я, конечно, спросила: откуда у неё это платье. А она нагло мне ответила, что на помойке нашла. Представляете? Да у неё самой вообще такой вид, будто она на помойке живет.

— А если ваша тетя это платье действительно выбросила? То-есть допустим даже, что это то самое платье. Но ведь снашиваются вещи, приходят в негодность…

— Вы не знаете мою тетю! Она никогда ничего не выбрасывает, а уж из совсем бросовых вещей шьет всякие коврики, наволочки, фартуки, тряпки…

Судя по всему, рукодельная тетя Федора Владимировича доконала. Он чуть слышно простонал сквозь зубы и сказал:

— Значит, так. Заявление ваше мы приняли, будем искать. Появится что-то новое — сообщим. И будем надеяться на лучшее.

— Я на вас буду жаловаться, — пообещала визитерша. — Со мной следователь даже ни разу не поговорил. Комнату тети не осматривали…

В этот самый момент я решила, что пора спасать начальника, иначе он с нервным расстройством угодит на бюллетень, а я вместо очередной порции хроники вообще ничего не получу. История же с пропавшей тетей могла мне теоретически пригодиться: не могу же я строить сюжеты новых книг исключительно на собственных приключениях.

— А когда пропала ваша тетя? — спросила я.

— Три недели назад… — начала было визитерша и тут же осеклась. — А вам, собственно, какое дело?

Я не успела ответить: Федор Владимирович мгновенно оценил ситуацию и постарался извлечь из неё максимально возможную выгоду. Для себя, разумеется.

— Это наш внештатный сотрудник, — быстро пояснил он. — Занимается распутыванием бытовых дел, до которых у нас, к сожалению, не всегда руки доходят. Вот вам, Наталья Игоревна, и сюжет для работы. Займитесь, пожалуйста.

Такого эффекта я, если честно, не ожидала. Хотя… понятия не имею, чего я ожидала вообще. Теперь получилось: назвался груздем — не говори, что не дюж. Ладно, спасу начальника от докучливой посетительницы, глядишь, мне и зачтется. Опять же — приятное оживление для странички криминальной хроники, а то все трупы, да мордобой по пьяной лавочке.

— Как вас зовут? — спросила я, выкатившись с посетительницей в коридор. — Давайте для начала познакомимся.

— Меня зовут Ольгой. Я в Москву только два года назад приехала, кроме тетки, у меня тут никого нет. А вот теперь…

— Давайте по порядку. Вы живете у тети?

— Нет. У неё я только прописана, а сама снимаю квартиру.

— Почему такие сложности?

— Тетя — очень своеобразный человек. Маниакально чистоплотная и пунктуальная. Всю жизнь работала учительницей в школе, теперь, конечно, на пенсии. Но учить всех продолжает, я бы с ней в одной квартире через два дня свихнулась…

Занятно. С теткой характером не сошлась — раз. Деньги, судя по одежде и по тому, что снимает квартиру, есть — два. Особа явно деловая и решительная — три, такие способны на самые непредсказуемые поступки. Прописана в квартире у тетки, та вдруг исчезает. А что — удобно, не найдется старушка — образуется собственное бесплатное жилье. И такая настойчивость в поиске…

— Квартира у тети приватизирована?

Ольга достала из сумочки пачку дорогих сигарет, прикурила и посмотрела на меня с насмешливым вызовом:

— Приватизирована. Только не квартира, а комната в коммунальной квартире. И завещание есть — на меня. Так что, по вашей логике, мне её исчезновение в первую очередь и выгодно.

Тут уж пришлось закуривать мне, чтобы оправдать паузу. И зачем только я полезла в это дело? Ну, какой из меня следователь?

— А где живет ваша тетя? — выдавила я из себя очередной вопрос.

Ольга назвала адрес, и тут я окончательно поняла, что мир до безобразия тесен. Пропавшая женщина жила в одном доме со мной, более того — нас разделяла только стенка, хотя квартиры и находились в разных подъездах. Заодно я вспомнила, что из-за этой самой стенки время от времени доносились какие-то обрывки объяснений на повышенных тонах, но такие сцены в нашем доме не редкость, и я на них элементарно не обращала внимания. И тут моя память выдала эпизод, в принципе, обреченный на забвение, но вот поди же ты…

Я проходила мимо мусорных баков, точнее, специально сделала небольшой крюк, чтобы пройти мимо них и выбросить скопившуюся в доме макулатуру. Время от времени это приходится делать, мусоропровод у нас на такие, с позволения сказать, бытовые отходы не рассчитан. Один из баков оказался буквально «под завязку» набит каким-то тряпьем: юбки, платья, кофточки. Картина несколько необычная: один-два предмета мужского или женского туалета, пришедшие в негодность, на помойке всегда найдутся, но вот полный бак… Минуты три я размышляла, что бы это могло означать, потом отвлеклась и уже к загадке чьего-то гардероба не возвращалась. А что, если…