Александр Чернов - И ты, Брут...

— Ну какие еще проблемы, Игорь? — она опять обвила мою шею руками и повисла на ней. — Я ни о чем не хочу слышать. У нас сегодня был тяжелый день. Я хочу спать!

Не зная куда деть руки, я сделал ими в воздухе несколько замысловатых движений и снова сцепил за спиной девушки.

— Большие неприятности. Ребята Владимира Андреевича вскрыли сейф, а он оказался пуст.

Настя встрепенулась:

— Пуст? Ты что говоришь?

Я слегка отстранился от девушки и печально подтвердил:

— Пустой как барабан. Теперь император…

— Какой император?.. — изумилась Настя.

Я почему-то смутился и, испытывая за свое смущение еще большее смущение, пояснил:

— Ну, Владимир Андреевич этот, я так его называю… Он считает, что сейф отчистили мы.

— Ничего себе! — стряхивая остатки сна, воскликнула девушка. — Глупость какая! Мы же ничего не брали!

— Я то же самое сказал императору — не верит, — пошутил я. — Хочет, чтобы мы вернули ему миллионы.

— Он что, рехнулся? — вспыхнула Настя. — Где же мы ему их возьмем?

— Не знаю, — откровенно признался я. — Но отвечать за пропажу придется нам. Владимир Андреевич объявил на нас охоту. Возле моего дома и дома Чумы уже торчат его люди. Нам нужно сматываться из города. Давай, собирайся, поедем на дачу к моему приятелю. Там нас никто не найдет. А мы в спокойной обстановке сможем подумать над тем как дальше быть.

На лице девушки возникло лукавое выражение:

— А мы с тобой на даче будем вдвоем-вдвоем?

Я невольно улыбнулся:

— Может, ты хотела сказать одни-одни?

— Пусть так. Главное нам никто не помешает?

— Я прослежу, чтобы не помешали, — подмигнув, пообещал я.

Настя тихонько засмеялась.

— Ради того, чтобы провести с тобой несколько счастливых дней, я готова на побег из родительского дома, — и она потерлась носом о мой подбородок.

В этот момент я ничего не видел, кроме прекрасных глаз девушки, ничего не слышал, кроме голоса Насти и ничего не чувствовал кроме биения ее сердца, а потому вовремя не заметил приближающуюся опасность. Неожиданно раздалось деликатное покашливание, которое заставило нас обоих вздрогнуть. Как Настя висела на моей шее, так я вместе с ней и развернулся в сторону источника звука. На лестничной площадке между вторым и третьим этажом стояла юная особа лет восемнадцати, ужасно похожая на маму Насти и отдаленно напоминавшая саму Настю. Разумеется, это была младшая дочь Виталика и Кати, которую они послали за хлебом. Вышеозначенную покупку девушка и держала в руках. Сестра у Насти была длиннонога, волоока, с кукольным личиком, пышными длинными волосами темно-каштанового цвета. Ее стройную фигурку, как перчатка, обтягивало короткое красное платье, подчеркивая каждую линии ее великолепного тела. И вот на лице этого прелестного создания застыло ехидное выражение человека, узнавшего о своей сестре шокирующую новость.

— А чего это вы здесь танцуете? — невинно поинтересовалась девица. — Музыка давно кончилась.

Я не сумел придумать ничего лучше, как прижать к себе голову девушки и, поглаживая ее рукой по волосам, сказать:

— Ничего, Настя, не плачь. Он к тебе еще вернется!

— Ну да! — подняла меня на смех девица. — Раз попались, нечего придуриваться.

Не отрывая от меня глаз, девица стала подниматься по ступенькам. Настя отошла от меня и, скрестив на груди руки, стала ждать приближения младшей сестры. Я помалкивал.

— Ты бы еще на лестницу в трусиках и "бюстике" выскочила, — язвительно заметила девица. — И вообще, с какой это стати ты мою новую пижаму напялила?

Настя, глядя на сестру так, как смотрят на расшалившуюся любимицу семьи, ответила:

— Свою не нашла.

— Правильно, — строя глазки, промурлыкала девица. — Откуда тебе ее найти, раз она в грязном белье лежит. Ты же грязнуля у нас. Никогда ничего за собой не стираешь. И в своей комнате не убираешься. Платье третий день на стуле висит. И готовить не умеешь…

— Но ты, балаболка! — хотя Настя пыталась казаться серьезной, ей это никак не удавалось — на лице то и дело проступала улыбка. — Хватит мне здесь рекламу делать. Ты шла домой, вот и иди! — девушка отступила и, опустив руку, сделала ей движение, каким обычно подгоняют медлительных людей.

— Иду я, иду! — с наигранным возмущением воскликнула девчонка и повела в мою сторону глазами. — А он кто?

Закатив глаза, Настя показала какой я лакомый кусочек и призналась:

— Мой очень хороший друг. Он тебе нравится?

Сестры говорили обо мне как о неодушевленном предмете, отчего я чувствовал себя полным идиотом, однако продолжал отмалчиваться, с насмешливым видом наблюдая за ними. Пусть резвятся.

— Ничего мальчишка, симпатичный. Был бы постарше, я бы его у тебя увела.

— Давай, давай, топай, — Настя со смехом подтолкнула сестренку к двери. — Нечего заглядываться. У тебя от своих парней отбоя нет.

— Ладно, молодежь, гуляйте пока!.. — девица нахально нам улыбнулась и, увернувшись от шутливого хлопка сестры, юркнула в квартиру.

Когда за девушкой закрылась дверь я свободно вздохнул. В ее присутствии я чувствовал себя ужасно неловко.

— Веселая у вас семейка, — заявил я ухмыляясь. — С вами не соскучишься. Особенно с сестренкой.

— Она хорошая девочка, — с теплотой отозвалась о своей сестре Настя. — Мы с ней — не разлей вода. Ближе Ленки у меня и подруги-то нет. Я ее очень люблю. — Девушка вдруг задумалась. — Но что же я родителям скажу? Не на один же день придется из дому исчезнуть. Они расстроятся.

— Что же делать… — произнес я рассудительно. — Придется их расстроить.

Девушка покусала губу и, подняв ко мне глаза, спросила:

— Может быть, ничего не говорить? Сбежать да и все.

— Нельзя. Родители твои сразу всполошатся и кинуться в милицию. А нам с тобой в этом учреждении засвечиваться нельзя. Думай, Настя, думай!

Потирая подбородок, девушка уставилась в потолок. Несколько секунд она соображала, потом, отвечая своим мыслям, пробормотала:

— Нет, не поверят, — и неожиданно взглянула на меня просветлевшими глазами. — Слушай, я отпрашиваться у них не буду. Они все равно не разрешат. Напишу записку, поставлю в известность, а там будь что будет. Ты подожди меня на улице, сейчас родители с сестрой уйдут в гости. Я оставлю им записку, оденусь и выйду к тебе. Договорились?

— Без проблем.

Девушка юркнула в квартиру, а я стал спускаться по лестнице.

Я занял позицию за площадкой за живой изгородью, сквозь прореху в которой просматривался дом Насти. Минут через десять из подъезда вышел отец девушки и направился в сторону гаражей. Вскоре он подъехал на подержанной иномарке и посигналил. Ровно через минуту его дражайшая половина в сопровождении младшей дочери продефилировала от дверей подъезда к дверям иномарки и уселась в машину. Автомобиль плавно выехал со двора.