Александр Чернов - И ты, Брут...

— Ты видишь! Видишь! — зашептал я жарко, вцепившись пальцами в колено Насти. — Это же тот самый бугай!

Девушка была поражена не меньше меня, однако отреагировала довольно странно. Она посмотрела на меня свирепым взглядом, не разжимая зубов, сказала:

— Я все прекрасно вижу! Убери руку, мне больно.

Я разжал пальцы, и вновь приложил к глазам бинокль. Бугай уже покинул сцену, Грег с Сильвией вернулись домой, между ними происходил интересный диалог, но мне было уже не до спектакля.

В антракте мы вышли из зала и стали прохаживаться под декорированной под зимний сад галерее. Ни я, ни Настя никак не могли прийти в себя.

— Я не понимаю, что происходит! — возбужденно говорила девушка, делая круглыми глаза. — Либо нас с убийством парня здорово надули, либо мы только что на сцене видели его привидение.

— Я тоже в недоумении, — вышагивая гоголем рядом с молоденькой спутницей, заявил я. — Но в ближайшее время нам представится случай разглядеть это самое привидение поближе. И я буду не я, если не заставлю рассказать его в чем тут дело.

— Тогда пойдем за кулисы прямо сейчас! — девушка взяла меня за локоть и попыталась увлечь к служебному входу. — Мне не терпится посмотреть на физиономию парня, когда он нас увидит.

— Не торопись! — я прижал к боку руку Насти и остановился у стены у выложенного из камней грота. — Не будем устраивать переполох. Дадим бугаю доиграть спектакль, а зрителям досмотреть его.

— А вдруг он смоется после первого акта?

— Никуда он не смоется. В конце спектакля артисты обязаны выйти на поклон. Будет ждать. А если смоется — не беда. Мы знаем, где он работает — вычислим. — И все же я не удержался, чтобы не похвастаться: — Видишь, не зря мы сегодня с тобой пошли в театр!

Второе действие было не менее интересным, чем первое, и я снова увлекся. Все закончилось хэппи-эндом. Жена Грега примирилась с присутствием в доме Сильвии, и в семье снова воцарились мир и покой. Мы с Настей сидели как на иголках и успокоились лишь тогда, когда увидели в шеренге вышедших на сцену артистов бугая. Было много цветов, но парню букет не достался. Артисты раскланивались до тех пор, пока зрители не стали вставать со своих мест. В числе первых вскочили и мы. В их же числе и покинули театр.

— Было темно, со стороны Театральной улицы раздавалась музыка — публика еще гуляла. Гурьба зрителей быстро рассосалась, опустела и автостоянка у театра. Я оставил Настю дежурить у главного входа, сам отправился в конец здания — к служебному. Между театром и соседним зданием было небольшое пространство; тускло горела лампочка, освещая невысокое крыльцо под козырьком и открытую дверь. Я стал неподалеку в тени, так, чтобы меня не сразу можно было заметить. Первой вышла ватага молодежи, занятой в спектакле в массовых сценах. Затем появился Грег, сопровождавший симпатичную актрису, потом Сильвия в окружении троих мужчин. Я думал, ей лет двадцать пять, на самом деле она была моей ровесницей. Измотанная, без пышного рыжего парика и грима она казалась самой обыкновенной женщиной. Я почувствовал разочарование. Мне хотелось, чтобы и в жизни Сильвия была такой же, как и на сцене. Наконец в дверях возник бугай. Он на секунду остановился на крыльце, затем стал спускаться по ступенькам. Я вышел на освещенное место.

— Привет, браток! — с фальшивым радушием я раскинул руки. — Как ножевая рана?.. Не ноет по ночам?..

Парень сощурился, вглядываясь в мое лицо. Несомненно, он меня узнал, но не подал виду.

— Кто вы?

Я принял картинную позу.

— Не узнаешь?

— Нет! — резко сказал бугай и хотел пройти, но я преградил ему путь.

— Ну куда же ты торопишься? Ведь я еще не поздравил тебя с возвращением из царства Аида!

На лице парня с квадратной челюстью и миниатюрным носом застыло отчужденное выражение. Он никак не хотел меня признавать.

— Я вас не понимаю, — произнес он сухо и, демонстрируя свое мирное расположение, с независимым видом сунул руки в карманы джинсов.

— Артист! — восхитился я. — А ведь всего несколько дней назад ты был крутым и важным. Ладно, кончай валять дурака, поговорить нужно.

Бугай посмотрел на меня так, словно я был прозрачный. У меня даже возникло желание обернуться и взглянуть, что же он сквозь меня разглядывает.

— Нам не о чем с вами говорить, я вас впервые вижу, — равнодушно произнес парень, повернулся и пошел, но не в сторону улицы, а на задворки театра.

— Эй-эй! Куда же ты? — воскликнул я укоризненно и двинулся с места.

Парень прибавил шаг — я тоже. Он шел все быстрее и быстрее и наконец побежал. Я кинулся следом. То ли бугай устал после спектакля, то ли я физически был подготовлен лучше, но я его догнал и с силой пнул по ноге. Совершив трехметровый перелет, парень благополучно приземлился на брюхо и, проехал на нем по траве как по льду. В следующее мгновение я уже сидел на бугае верхом и заламывал ему руку за спину.

— Ты мне все расскажешь, все! — проговорил я с усилием, продолжая применять болевой прием.

Знакомый с правилами борьбы, парень застучал свободной рукой по земле. Он сдался.

— Да пусти же ты! — заревел верзила, корчась от боли.

Я честный спортсмен, привык уважать поверженного противника.

— Ну вот и на брудершафт пить не нужно, — проговорил я, освобождая руку парня. — Мы с тобой снова на ты.

Я слез со спины бугая и присел рядом с ним на корточки. Несколько мгновений парень лежал не шевелясь, затем грузно перевернулся, сел и, потирая руку, прислонился спиной к железному забору, возле которого и происходило действие.

— Чего тебе от меня нужно? — проговорил он устало.

Я не узнавал верзилу. Куда делась его амбициозность, напористость, хамство, внешний лоск наконец. Он был обессилен, несчастен выжат и представлял из себя жалкое зрелище. Но я не испытывал к нему сострадания. Жалеть нужно было меня да Настю с Чумой.

— Ты еще спрашиваешь? — рявкнул я. — Я хочу знать правду! Из-за твоей дурацкой выходки там, у "Экспресса", я потерял все: работу, друзей, квартиру. Я стал бичом. В таком же положении оказались и парень с девушкой, те что были со мной. — И тут я вдруг сообразил: — Постой, постой… Раз ты звонил Валере, значит вы друг с другом связаны. Значит, вы заодно! Так может быть, все то, что я видел в квартире толстяка, тоже инсценировка?

— А ты откуда знаешь, что я звонил? — выдал себя с головой бугай.

Весьма довольный ходом беседы, я заявил:

— Твой голос записан на автоответчике. Так что отпираться бесполезно и если Валера действительно убит — твое счастье, что мы забрали кассету из квартиры толстяка. А то менты живо припаяли бы тебе убийство, — припугнул я на всякий случай. — Подожди-ка! А может быть, ты и убил его?

Наконец до верзилы дошло.