Матвей Медведев - В поисках истины

Постепенно работа в мастерской, где Алла сидела за швейной машинкой, увлекла ее, перестала быть тягостной, как вначале. Труд приносил девушке удовлетворение. Больше того, Алла уже не замечала, что он принудительный. Это походило на чудо. Но чудес, как известно, не бывает.

Когда администрация колонии убедилась, что Алла Гусарова хорошо работает, безукоризненно ведет себя, она поставила вопрос о ее досрочном освобождении. Да, Алла стала совсем другим человеком. Такой она и вышла раньше срока на свободу.

Неся чемоданчик с пожитками, Алла не спеша шла по запорошенной первым снегом дороге, с удовольствием вдыхая свежий, морозный воздух, и на душе у нее было легко. Она радовалась не только долгожданной свободе, но и тому, что нашлись люди, которые поняли ее, «трудную» девчонку, проявили к ней внимание, помогли обрести веру в жизнь, напутствовали теплым словом.

...И, как мы уже рассказали вначале, была свадьба...

Есть дела, с которыми не сталкиваются ни работники милиции, ни следователи прокуратур. Они попадают прямо к народным судьям. Приходит на прием посетитель, побеседует с судьей и оставляет заявление с наклеенными на него синими марками госпошлины. Заявление кладут в папку, ставят на обложке номер и надписывают:

«Дело о разделе имущества между...»

Они бывают порой очень любопытными, эти исковые дела. По ним можно судить о характере людей, их моральных качествах.

В народном суде Калининского района слушалось дело о разводе.

Мужчина и женщина, еще недавно составлявшие единую семью, теперь сидят в разных концах зала и, стараясь не глядеть друг на друга, дают объяснения, почему они решили разорвать брачный союз. И задача судьи — вникнуть в причины развода, признать их либо уважительными, либо неосновательными. Нелегко это — быть посредником во взаимоотношениях между мужем и женой. Каким надо быть тонким психологом, знатоком человеческих душ, чтобы определить все точно, без ошибки.

Но то дело, о котором идет речь, особой сложности не представляло. Двое вступили в брак. Никакой любви между ними не было. Просто сошлись и стали жить. Не мудрено, что через несколько месяцев выяснилось: ни он, ни она не испытывают друг к другу никаких симпатий. Решили разойтись.

— А вещи? — спросила одна сторона.

— Какие вещи? — удивилась другая.

— Те самые, что в шкафу. Как мы их делить будем?

— А мы и не будем делить. Я их просто не отдам. Это мои вещи.

— Нет, мои!..

Так помимо дела о разводе появилось в суде еще одно — о разделе имущества.

Что же делили муж и жена? Какие вещи? Оказывается, старый брезентовый саквояж, алмаз для резки стекла и банки с вареньем. Впрочем, в последний момент банки с вареньем они сами из списка вычеркнули: пока дело находилось в судебной канцелярии, тяжущиеся успели варенье съесть. Но саквояж и алмаз пришлось делить суду.

Можно было подумать, что без этого алмаза и брезентового саквояжа немыслимо вообще существование этих людей — такой они подняли шум. Попутно на судебном заседании выяснилось, что в комнате у этих людей все было на запорах. Шестнадцать замков насчитали свидетели! А поперек комода была прибита сверх того увесистая железная перекладина. Но не думайте, что в комоде хранились бог весть какие ценности. На самом деле в нем лежали старые валенки и рваные простыни.

Даже окно на кухне было у этих людей на замке. За окном находились вчерашние котлеты. И вот, чтобы никто не унес эти холодные, покрывшиеся слоем жира котлеты, люди повесили на окно пудовый амбарный замок.

Может быть, эта пара испытывала материальные затруднения, раз так берегла каждый предмет, тряслась над ним? Может быть, у этих людей денег не было?

Были деньги! Пачки денег! Сотни кредиток! Они хранились в сыром углу, покрылись плесенью, и супруги сушили их, развешивая по всей комнате на веревочке, как белье. При этом они следили и за деньгами и друг за другом. Они не доверяли никому, даже самим себе.

В зале сидели слушатели. Они перешептывались, удивлялись людской скаредности, жадности.

Дела о разделе имущества, к сожалению, не такое уж редкое явление в судах. Муж и жена И. целый год после развода никак не могли поделить вещи. В список, приложенный к исковому заявлению, поданному в нарсуд Выборгского района, был включен, например, фотоаппарат, который даже и не существовал. К тому моменту его давно уже не то продали, не то утеряли. Подлежал разделу и чайный сервиз «Каролина» на шесть персон. За то время, что его приобрели, две чашки, блюдце и молочник были разбиты. Как писал судебный эксперт (в такого рода делах производится и экспертиза!), сервиз «в предъявленном виде потерял первоначальное качество». Однако Алексей Филиппович И. и не думал уступать «Каролину». Он считал, что имеет на нее полное право. Но поскольку мирным путем супругам договориться не удалось, то пришлось суду определять, кому должны принадлежать эти четыре чашки и пять блюдец с когда-то ярко сверкавшим, а теперь заметно потускневшим золотым ободком.

В том же суде разбирались исковые требования Бориса Казакова к Маргарите Калиновской, которые разошлись после трех лет совместной жизни. В перечне вещей помимо стульев, табуреток и матрацев значились сковородка, термос, сифон, напольные весы «Здоровье» и четыре банки лака «ПФ-231». Но это еще было не все. Казаков и Калиновская делили также 12 кусков обоев. Самое любопытное, что обои уже были наклеены и разделить их можно было, только содрав со стены!

Кто же они, эти люди, делившие судебным путем сковородку и банки с лаком? Старые сквалыжники, в которых цепко сидят частнособственнические пережитки? Ничего подобного! Борис и Маргарита, например, люди молодые, вполне современные, во всяком случае по внешнему виду. Она — торговый работник, он — инженер.

В суд Борис приезжал на собственной машине. Поигрывая ключиком, надетым на палец, он спрашивал у судьи небрежным тоном: «Ну, как там обстоит с моим делом?». Маргарита являлась в роскошной шубке, красивая, томная. От нее пахло духами «Шанель»...

У вещей есть коварное свойство. Порой они делают человека своим рабом. Зеркало может ослепить так, что его владелец будет замечать только собственную персону. Кресло цепко обнимет своими полированными ручками и уже не выпустит. Пружины дивана поют, как сирены, увлекшие Одиссея. Модные портьеры подчас мешают видеть, что делается за окнами.

Когда в людское сознание проникает бацилла частной собственности, она производит разрушительное действие. Муж может поссориться с женой, дети — с матерью, сестры стать заклятыми врагами на всю жизнь.