Томейдж Пауэлл - Цветы на могиле

Мне вспомнилось, с каким страхом и какой нежностью Морин смотрела, как меня грузят в санитарную машину. «Я навещу тебя в госпитале, солдатик…»

Морг размещался в здании из красного кирпича, к двустворчатым стеклянным дверям вели истертые выщербленные ступени. Внутри горел яркий белый свет. После поездки в темном салоне машины он резал глаза. Де-Костер тихо сказал что-то человеку в халате.

— Пожалуйста, пройдите сюда, мистер Гриффин.

Мы миновали коридор и вошли в какую-то холодную комнату, где по кафельному полу расхаживал молодой человек в белом халате и кедах. На прямоугольном столе лежало прикрытое простыней тело. Молодой человек приподнял край простыни, и я в тысячный раз сделал официальное опознание. Девятьсот девяносто девять предыдущих опознаний я произвел, пока мы ехали в морг.

Человек в белом халате вновь прикрыл простыней мертвое лицо, и я отвернулся. Мне было зябко, но по щекам катились капли пота. Я попытался вспомнить её смех, но в темном лабиринте памяти всплывал лишь один образ, самый последний, виденный только что, изуродованный и окровавленный, лишенный всякого достоинства. Мокрая, изодранная в клочья одежда. Маленькое треугольное личико облеплено пропитанными водой волосами.

Завтра утром Пенни проснется и первым делом спросит, где мама.

Я бестолково метался по комнате, и за мной неотступно следовали два или три человека. Неловко сунув в рот сигарету, я попытался прикурить, но потерпел неудачу, и тогда кто-то поднес мне горящую зажигалку.

Потом в лицо снова ударили струи дождя. Круговерть размытых огней за стеклами машины. Уилл и Де-Костер по-прежнему сидели рядом.

Мы остановились перед домом, вылезли из машины и вошли в прихожую. Сержант Даррити доложила, что Пенни спит и все в порядке.

Нет, все было далеко не в порядке. Напротив, все было в полном беспорядке, все шло наперекосяк и разваливалось. Так просто не должно было быть. Морин нужна всем нам. И Пенни, и мне, и нашему дому.

Где-то в городе какой-то человек сейчас наверняка чувствует, как расслабляются его мышцы и нервы. Возможно, он даже улыбается. Или потягивает виски. Или мрачно проигрывает в сознании все случившееся, старательно отыскивая в своих действиях хоть какой-то изъян, мельчайшую оплошность.

Человек, который никому не нужен и не может быть нужен.

Де-Костер спросил, справлюсь ли я без посторонней помощи. Я кивнул, а Уилл сообщил полицейскому, что посидит со мной.

Де-Костер повернулся ко мне.

— При сложившихся обстоятельствах слова ровным счетом ничего не значат, и я не стану попусту тратить их, — сказал он. — Если сможете, расслабьтесь, Гриффин, и постарайтесь отдохнуть. Нам понадобится любая помощь, в том числе и ваша. Утром вам предстоит беседовать со множеством людей.

Я кивнул. Де-Костер и сержант Даррити ушли, а я опустился на кушетку в гостиной и закрыл лицо руками. Я слышал, как Уилл возится в столовой, разливая виски. Вскоре он вернулся с бутылкой в руках.

— Пропустишь стаканчик в лечебных целях, Стив?

Я покачал головой. Уилл наполнил свой бокал. У него был усталый, почти болезненный вид. Уилл сел, уперев локти в колени и держа стакан обеими руками. Он вперил взор в ковер, потом поднял голову и сказал:

— Стив, я кое о чем умолчал в разговоре с Де-Костером.

— То есть?

— Я захаживал сюда, когда ты уезжал. Теперь, после всего этого кошмара, я просто обязан тебе сказать. Попытаться объяснить. Она была мне как сестра, Стив.

Его голос оборвался. Я застыл как изваяние.

— Продолжай, Уилл.

Он вяло взмахнул рукой.

— Я знаю, что рискую лишиться сокровища, которое так долго лелеял. Нашей с тобой дружбы, Стив. Но если ты узнаешь от кого-то другого, будет ещё хуже. Все было совершенно невинно, Стив, но если тебя просветят какие-нибудь доброхоты, ты можешь решить иначе.

Он снова умолк. Похоже, Уилл никак не мог найти правильных слов и отчаянно нуждался в помощи. Но я молчал. Пусть попотеет.

— Она вовсе не была благоразумной молодой матроной, как бы тебе того ни хотелось, Стив. Она старалась стать такой, уверяю тебя! Ради вас с Пенни. У неё были достоинства, которыми пользовались другие. Морин обладала эдакой порывистой щедростью. Она чувствовала себя одинокой и жаждала рукоплесканий, похвалы. В каком-то смысле это было ребячество, и ей приходилось постоянно напоминать себе, что она взрослая. Морин очень ценила тебя, Стив. Твою силу, твое здравомыслие. Когда ты был дома, она совершенно преображалась.

— Ты собирался поведать мне о своих отношениях с ней, — напомнил я ему. — А вместо этого живописуешь меня как болвана, который не знал собственную жену.

Я почти кричал, но осознал это, лишь когда умолк и услышал, как тихо вдруг стало в комнате.

Уилл торопливо осушил бокал.

— Я тебе уже говорил. И объяснял, почему. Не так уж часто мы с ней оставались наедине. Ни у кого из нас и в мыслях не было заводить шашни. Мы просто болтали, ужинали, иногда катались на машине и обменивались шуточками, способными рассмешить только малое дитя…

— Как в студенчестве, — вставил я.

Уилл потупил взор, кожа вокруг его губ побелела.

— Может, и так, Стив. Наверное, мы оба стремились повернуть время вспять и делали вид, будто нынешнего мира не существует.

— А потом ты возвращался к Карле.

Уилл молча разглядывал ковер.

— Карла знала?

— Я ей не говорил. Думаю, она не поняла бы. Мне уйти, Стив?

— Нет, — ответил я. — Полагаю, ты сказал мне правду, а Де-Костеру соврал, чтобы в меру своего разумения уберечь мою мужскую честь. — Я встал. — Поэтому я тебя не выгоняю, Уилл. Но, может быть, тебе лучше вернуться к Карле?

— Останусь тут. А с Карлой ничего не случится. Может, сумею чем-то тебе помочь. Спасибо, Стив.

В полной тишине я поднялся по ненавистной лестнице, вошел в спальню и, сбросив башмаки, растянулся поперек кровати. Тьма облепила лицо; я вслушивался в настырный шелест дождя, бившегося в окна, и думал о том, что мне следовало бы уделять Морин побольше внимания. Получше узнать её. Теперь я понимал, что, по сути дела, почти не знал жену. Был слишком занят зарабатыванием денег, потому что считал это своим важнейшим вкладом в семейное благополучие. У меня никогда не возникало мысли обмануть Морин…

Девица пришла ни свет ни заря. Уилл дрых в спальне для гостей, а Пенни ещё не проснулась. Я варил кофе на кухне и ломал голову над самой сложной в моей жизни задачей — как рассказать все Пенни. В этот миг и послышался перезвон колокольчиков.

За порогом стояла рослая миловидная девушка с приятными чертами, высокими скулами и пухлыми теплыми губами. У неё были огромные темно-карие глазищи и блестящие каштановые волосы до плеч. А общий облик создавал впечатление спокойствия и дружелюбия.