Дей Кин - Поцелуй или смерть

Менделл забрал бутылки, поднялся по лестнице и тихонько постучал в дверь Дойлов. Потом он снова постучал и, не получив ответа, попытался открыть дверь. Это ему удалось, и он вошел в темную и теплую кухню. Здесь ничего не изменилось. Розмари редко запирала дверь на ключ, только когда оставалась одна. Ведь два ее брата служили в полиции.

Маленький дом спал. Менделл ногой закрыл дверь и поставил бутылки с замерзшим молоком на стол, покрытый клеенкой. Потом он замер, вглядываясь в темноту и пытаясь вспомнить, где спали Джон и Пат — в передней комнате или в дальней. Ему хотелось поговорить с Патом, но и Джон устроил бы его. Дальше Барни решил не ходить. Когда они покинут этот дом, то отправятся в полицейский участок к инспектору Карлтону. Но до этого Менделл хотел иметь полную ясность о своем деле, хотел иметь друга по другую сторону закона. Он желал, чтобы кто-нибудь знал и его версию происшедшей драмы.

Сидя в темноте маленькой кухни, Менделл пытался успокоиться и привести мысли в порядок. Его обвинят в двух убийствах, а может быть, и в трех. С его диагнозом сумасшедшего, с Галь, бессовестно лгавшей полиции в Лайк-Форест, его, вне сомнения, обвинят в этих преступлениях. Может, его казнят, а может, только пожизненно заточат в сумасшедший дом. Но, что бы там ни было, ему хотелось повидать Пата, Джона, Розмари, Джоя Мерсера и свою мать. Он хотел, чтобы они знали, что он — не последний негодяй…

Барни открыл дверь дальней комнаты.

— Пат, — тихо позвал он, — Джон!

— О, это ты! — села на кровати Розмари. — Я слышала, как кто-то возится на кухне, и думала, что это кто-то из моих братьев.

В этот момент зазвонил будильник. Розмари откинула одеяло, встала и босиком прошлепала к окну, открыв его и нажав по дороге на звонок будильника. Потом она зажгла свет и, поежившись от холода, посмотрела на Менделла.

— Барни, что ты здесь делаешь в шесть часов утра?

Менделл вспомнил, что он в шляпе, и снял ее.

— Сожалею, — ответил он, — но я ошибся дверью.

— Я тебя спрашиваю, Барни.

— Я хотел сказать кое-что Пату.

Розмари взяла свой зеленый халат, висевший на стуле возле кровати, и надела его поверх ночной рубашки.

— Что именно?

— Я не сумасшедший, — ответил ей Менделл, — и никогда им не был. И я женат на шлюхе.

Розмари откинула прядь волос, упавшую ей на глаза.

— И когда ты это понял?

— Этой ночью.

— И теперь ты пришел поплакаться?

— Да.

— В шесть часов утра? — Она застегнула молнию на халате и, сидя на кровати, нашарила на полу свои туфли. — Лучше бы ты вышел отсюда, Барни. Пат вчера вечером не работал. И если он или Джон проснутся и увидят тебя в моей комнате…

Но Менделл уже переступил порог опасности.

— Полагаю, что смогу им объяснить.

— Тогда начни это сразу же, старина, и побыстрей, — проговорил позади него из темной кухни Джон Дойл.

— Доброе утро, Джон! — произнес Менделл, не оборачиваясь.

Сильная рука схватила его за плечо.

— Ты слышал, что я сказал? Говори и побыстрей! Ты сам, Барни, на это напрашиваешься. И уверяю тебя, что ты получишь то, что заслужил. Что ты тут делаешь?

Розмари обула вторую туфлю.

— Барни обнаружил, что он не сумасшедший и что его жена — шлюха.

— И после этого он захотел переспать с тобой? Да?

— Нет! — запротестовал Менделл. — Поверь мне, Джон!

— Ну, конечно, это так естественно, — сказала Розмари. — Я всегда принимаю своих воздыхателей, одетых в пальто.

— Ты способна на это с Барни! Ты всегда плакалась о нем!

— Не будь идиотом, Джон! — прервала его Розмари, поправила платье и опустила руки. — Ты не пьян, Барни?

— Нет, я ничего не пил, — покачал головой Менделл.

— Какие еще новости?

— Мистер Эбблинг умер…

— Кто его убил?

— Не знаю.

— Не знаешь?

— Нет. Но они подтвердят, что это я.

Раздались тяжелые шаги, и в кухне зажегся свет.

— Что здесь происходит? — раздался голос Пата. — Боже мой! — воскликнул он, увидав Менделла.

— Посмотри, кого я нашел в комнате Розмари, — объявил Джон.

— На пороге моей комнаты, — уточнила Розмари. — Барни говорит правду… Это вас двоих он искал… если только меня не зовут Пат и Джон.

Пат Дойл закончил застегивать свою рубашку, потом, оттолкнув брата, потащил Менделла от двери комнаты на кухню и усадил его на стул.

— Возможно, я ошибаюсь, — пробурчал Пат, — может, ты сумасшедший. Вся полиция идет по твоим следам, а ты появляешься тут, свежий, как роза, и нарядно одетый…

Менделл засунул одну руку между коленей, а на пальце другой принялся вертеть шляпу.

— Нет, Пат, я не сумасшедший, и я им никогда не был.

— Я это знал.

— И ты был прав. Я только думал, что я сумасшедший, понимаешь? Но при всех обстоятельствах я пропал. Если я скажу, что я не сумасшедший, то меня поджарят на электрическом стуле. Если же я буду прикидываться сумасшедшим, меня на всю жизнь запрут в сумасшедший дом…

— Я, действительно, слышал, что мистер Эбблинг мертв?

— Да.

— Как это случилось?

— Убит двумя пулями в живот.

— Кто это сделал?

— Галь подтвердит, что я. Она уже объявила фликам из Лайк-Форест, что я его убил. Я убежал в Линкольн-Старис. Когда я уйду отсюда, то отправлюсь в полицию и сдамся инспектору Карлтону. Или один из вас может отвести меня, чтобы получить благодарность. Но прежде чем меня запрут в кутузку, я хочу, чтобы кто-нибудь знал мою версию этой истории.

Джон Дойл взял стул.

— Валяй, Барни, мы тебя слушаем.

Менделл уронил свою шляпу на пол и хрустнул суставами.

— Как я уже вам объяснил, они попытаются свалить на меня смерть мистера Эбблинга и, больше того, Вирджинии Марвин, а может, даже и мистера Куртиса…

— Кто это «они»? — поинтересовался Пат.

Менделл задумался над этим вопросом.

— Моя жена, — наконец ответил он, — и, я полагаю, шофер. Крупный парень, по имени Андре. Он может оказаться тем парнем, который оглушил меня в номере отеля и с которым я застал свою жену два года назад… У меня достаточно оснований так думать… — Менделл покачал головой. — Во всяком случае, события сегодня утром протекали не так, как они рассчитывали. Они полагали, что я потерял сознание. Сначала так и произошло. Им это нужно было по целому ряду причин, и это сделала добрая доза хлороформа и виски…

— После другой странной серии случаев? Таких, о которых ты мне уже рассказывал? — уточнила Розмари.

— Да, — кивнул Менделл и брезгливо поморщился. — И это после того, как я вопил на весь дом, что не хочу быть сумасшедшим. Я даже прослезился. Но что бы там ни случилось, я очнулся на полу спальни с револьвером в руке. Мистер Эбблинг лежал тут же мертвый, убитый двумя револьверными пулями. И все, что я мог вспомнить, это последние слова Галь, которые за вечер она мне несколько раз повторила: «Я предпочитаю видеть тебя мертвым, чем заключенным в клинику!» Это то, что я вам хотел рассказать. Я уже счел себя сумасшедшим, решил, что я убил мистера Эбблинга… — Менделл вытер лицо носовым платком. — Тогда я сунул ствол револьвера в рот… и не смог нажать на спуск.